(*рагис — похож на вымершего титанобоа — самого крупного доисторического питона).

Черт, да я серьезно поднялся в магии, ведь встреть я этих тварей с моими сорока ферами, пришлось бы просто убегать. Жаль только — нет сейчас времени на то, чтобы забрать последний фер и сорвать замок четвертой ступени. Сейчас мне нельзя оставаться без маны, а на первых порах, уверен, Сосуд мне ничего не отдаст, ну, или почти ничего. Но более насыщенная мана не изменит прожорливость структур. Затраты уменьшатся, но недостаточно, чтобы чувствовать себя уверенно.

Мы расположились в одном из укрытий, местонахождения которых Герион мог найти с закрытыми глазами, чем постоянно хвастался. Небольшое каменное строение с одним входом и выходом было рассчитано на несколько человек и, очевидно, не использовалось для ночлега большой группы. В полный рост не встанешь, но ноги вытянуть можно. В крыше маленький проем для костра, чтобы не задохнуться от дыма с запертым проходом. Если местный зверь, который захочет нами полакомиться, и придет, он придет не на запах дыма.

Я дежурил вторым и где-то посреди ночи услышал шум снаружи. Будто кто-то неумело подкрадывался, раздражая ночную тишину шорохом мелкого камня и земли. Тихо достал полуторник и напрягся. Гериона тормошить сразу не хотелось, вдруг зверь уйдет, а я зря разбужу парня. Листья, прикрывающие вход, зашуршали, и едва не напоровшись лицом на острие клинка, внутрь заглянула мужская голова. Костерок уже почти потух, но видно было достаточно, чтобы понять, что это не животное.

Некто замер, забегал глазами.

— Кто? — спросил я негромко. Мой провожатый открыл глаза и тоже вытянул меч, наставив его на вход.

— Нильс? — спустя пару секунд удивился Герион. — Ты как здесь оказался?

— Ну, это, я… мы… ох, — занервничал тот, глядя на полуторник.

— Ты один? — спросил мой провожатый, убрав клинок. Я свой пока оставил в том же положении.

— Нет, нас трое…

Короче, ребята едва смогли ноги унести от осаждающих, когда приблизились к аванпосту с археологами и нарытым добром после недельного отсутствия. Из двадцати сопровождающих солдат выжили пятеро и одна археологиня. Сегодня днем погибло еще двое.

Пришлось потесниться, но я был рад сбросить на других дежурство. Да они и сами не слишком-то спать стремились, постоянно дергаясь на каждый звук. Как только до укрытия по ночи добраться смогли?

Как только я подумал о том, что нам всем очень повезло, снаружи раздался низкий рык, и наше укрытие хорошенько так вздрогнуло. Кто-то неслабо впечатался в невысокие стены. Солдаты всполошились, дама заревела, но закрыла рот ладошками.

Умирать под камнями не хотелось, поэтому я, недолго думая, первым выкатился из укрытия и встретился лицом к лицу с красными глазами размером с мой кулак. Ночь была светлой, а глаза гостя будто горели. Здоровенная башка продолжалась короткой шеей, огромным туловищем и толстым хвостом. Две когтистые лапы разошлись в стороны, когда тварь зарычала, открыв зубастую пасть, и я со страху едва не обгадился. Моя память моментально сравнила его с тираннозавром, только с некоторыми особенностями: у него на голове торчали два рога, между которыми полыхало пламя, монстр был весь покрыт бугристыми наростами, будто застывшей глиной, и проживал в этих каменистых пустошах.

Сзади толкнули, и я повалился прямо под ноги твари, тут же сверху щелкнула ее пасть. Кто-то завопил. Я нашарил рукой свой полуторник и откатился в сторону. Да, точно тираннозавр, только здесь его называли барагз, что дословно означало "всепожирающий". Меня обдало жаром, когда он хрустнул челюстями, и ноги атлана упали на землю. Остальное ушло в пасть.

Зверь резво крутанулся, и треснул хвостом по нашему укрытию, откуда сразу же раздались визги и крики. Похоже, про меня пока забыли. По идее, мне можно было бы свалить, да подальше, но мой провожатый внутри, а я пока нуждаюсь в нем.

— Слишком много всего, — буркнул я, лихорадочно обдумывая, как его убивать.

Глава 63

Единственная слабость таких вот монстров, это их тупость, как в случае с маткой пауков, и незащищенных кожей местах. Так твердил бестиарий Волода. Я уже собрался сотворить максимум соколов-молний, на который способен, но мысленно врезал себе.

Почему идеи приходят не в тихой спокойно обстановке, за костерком там, вином, а во время диких скачек? Почему я до сих пор не использовал имеющиеся у меня структуры с маной разрушения? Каждый ведь раз, думая о чарах, я формировал их свойства, как и говорил воровке. И при этом ни разу не создал нож разрушения или льда, хотя до комков чистой маны додумался. Теперь вот есть звери магические. Это ведь логично, мать его!

"Ну, ладно, не стоит быть к себе таким строгим, Том, в свое время у тебя ведь не было ни опыта, ни возможности, ни маны, — сказал я себе."

Самое время исправить.

Вместо соколов молний, я представил те же самые структуры, только со свойством разрушения. Прямо как те песчинки маны, которые превращались в лезвия и уничтожали соединения молекул. И когда этот образ сформировался, до меня дошла еще более идиотская мысль. Вернее, до идиота дошла закономерная мысль: я ни разу не использовал разрушение на живых существах. Пробивать щиты — пробивал, но не атаковал напрямую. Сработает ли? Биологические системы сложнее простого камня или металла. И вообще, насколько мне было известно, разрушители далеко не боевой класс, и расстояние работы маны весьма ограничено.

Все эти мысли проскочили за доли секунды и когда соколы разрушения понеслись в цель, барагз еще бил хвостом по приземистому строению. Я затаил дыхание, наблюдая за тем, как творится история. Мне не было известно, есть ли на этой планете еще разумные с уникальными Сосудами и есть ли среди них разрушители, но происходило нечто. Так мне тогда казалось.

Мана разрушения в виде пернатых обрела почему-то черный цвет. Я не желал этого, но так вышло. Черные соколы добрались до глаз барагза и мгновенно проскочили внутрь. Я открыл рот, наблюдая эту картину. Внутри все кипело от предвкушения, несмотря на обстановку. Монстр резко замер, затрусил головой, снова замер. Затем дико заревел, да так, что мне пришлось зажать руками уши. Начал вертеться юлой, побежал в сторону, несколько раз врезался башкой в огромный валун и спустя полминуты хлопнулся на землю.

Я какое-то время стоял и непонятливо смотрел на недвижимую тушу. Сто пятьдесят фер улетели на создание пернатых ребят, и я не соединял их с Сосудом через нить маны для подпитки. Соколы разрушители завалили этого детину за минуту, при этом все испарились. Идея была проста — уничтожить то, без чего он не сможет жить. Очевидно, раз подпитки не было, соколы работали, как камикадзе, и, вероятно, нацелились на один-два органа, раз их не стало. Я не страдал пристрастиями к разделыванию трупов, но сейчас мне дико хотелось знать, что именно они разрушили, и если бы из укрытия не вышли солдаты, я бы этим и занялся, несмотря на ночь.

— Как… — прошептал один из новоприбывших. — В одиночку. Невозможно. Не верю. Это ведь уровень генерала Симоира, а он на пике четвертой ступени.

— Просто повезло, — обронил я. — Как я понимаю, нам лучше убраться отсюда?

— Ага, — кивнул Герион, как и все, глядя на тушу. — Сейчас сюда сбегутся все, у кого есть нюх.

— Тогда веди. К тем ногам, — указал я рукой. — Ну а по дороге может еще укрытие найдется.

Один из солдат почти закричал:

— К ногам? Зачем туда, там еще опаснее, чем здесь!

— Мне надо. Если не хотите — не идите.

— Ты идиот? Говорю же, так опаснее, чем здесь! — не унимался круглолицый с копной светлых волос на голове.

Мне не понравился его тон, особенно после того, как я спас их шкуры. Да и кровь кипела еще от возбуждения после такой легкой победы.

— Герион, либо ты ведешь меня туда, — сказал я холодно, — либо вы сами по себе.

"Либо я закончу то, что хотела этот зверюга, — продолжил мысленно, глядя на недовольные лица. — Если кто-нибудь из них еще раз оскорбит меня".