— Я буду писать тебе письма каждый вторник, добрый дядя! И приставлять копыто вместо печати и скреплять пергамент добрым куском овечьего…
— Ах ты ж гад! И эту сволочь я поил из молочной бутылочки — и вот выросла образина! Морда холеная!
— Попрошу мою морду не трогать! И не морду, а вполне приличное лицо — у меня даже веснушек нет! И прокола в ухе, в отличие от тебя…
— Ты еще пререкаться вздумал? Сегодня же отошлю к мамке, ирод!
— Хватит о моей внешности! Я хоть не седой, как от удара молнии…
— Что–о?! Да я поседел, когда тебя воспитывал, тюлень!
Лешка, решивший подождать, пока поляки вдоволь накричатся друг на друга, вернулся к столику и протянул руку к золотой чашке.
Но та вдруг исчезла, оставив после себя легкое, едва заметное искрящееся марево.
Парень нагнулся над столиком, внимательно разглядывая то место, где осталось золотое блюдце. Легко провел над ним ладонью, но кисть замерла на полпути…
В его глазах проскользнуло недоверие. Но уже в следующий момент сменилось пониманием. Он сощурился и улыбнулся краешком рта. После чего бросил быстрый взгляд на поляков — не заметили чего? Но те были так увлечены спором, что давно перешли на польско–русско–украинский — слушать их витиеватые речи было бы большим удовольствием (или извращением) для особо дотошного лингвиста.
Наконец, после обмена колкими речами и даже парой огненных дротиков, «дяди» угомонились.
— Ситуация серьезная! — мрачно напомнил Виртус. — А времени у тебя, — он ткнул пальцем в Лешку, — нет!
И, бросив еще один уничижительный взгляд на бедного Шелла, крутнулся на месте и исчез.
— Вот собака! — вновь выругался поляк. — Чертов родич, овцами пугать меня вздумал! Да лучше в Татрах пересидеть, пока здесь не устаканится!
— Тихо, успокойся. — Вордак насторожился, словно бы к чему–то прислушиваясь. — Мне только что сообщили по служебному мыслеканалу, что сюда идет наша хорошая знакомая, Эрис.
И верно: невысокая и хрупкая на вид девушка с приятным лицом сердечком легко выпорхнула из большого, в человеческий рост, овального зеркала в темной узорчатой раме. Сегодня в Круглой Башне было людно…
— Сколько лет прошло, сколько зим, — тут же расплылся в улыбке Шелл. — Ты все хорошеешь, совсем меня не щадишь.
— Извини, — чуть улыбнулась в ответ девушка. — Но что–то мне подсказывает — ты знаешь, как быстро лечить сердечную тоску.
Шелл сделал вид, что смутился, а Лешка не выдержал и широко заулыбался.
— Будешь кофе, Эрис? — предложил Вордак. — Или вино?
— Чашечку кофе, спасибо, — мягко поблагодарила Эрис. — Времени у нас мало, поэтому сначала о главном. Я пришла, чтобы подтвердить наше союзничество. Госпожа Кара горячо желает Лютогору скорейшей смерти, а вам, Карпатский Князь, долгого и счастливого правления.
Алексей на это лишь вздохнул. Да, о долгом и счастливом правлении пока приходилось только мечтать.
— И надеется, — продолжила Эрис, — что вы поладите с Чародольским Князем. Когда–нибудь…
— Вот этого точно не случится, — зло перебил Вордак. — Если я заполучу Державу Лютогора, то постараюсь, чтобы в Карпатах не шлялся ни один из чародольцев, особенно их правитель.
— Вряд ли вы сможете помешать Рику Стригою перемещаться между мирами, — тут же откликнулась Эрис. — И другим сильным магам. Например, госпожа Кара частенько бывает с визитами в Чародоле — неофициально, конечно.
— Зато он не сможет провести огромную армию, пока Дверь в Скале закрыта, — возразил Вордак. — Уж лучше и вправду с Лютогором нам объединиться… временно. — Вордак скривился, будто лимонной кислоты глотнул. — Хотя это самое последнее, чего бы я желал. Но этого хочет Виртус. И он чертовски прав…
— Значит, вы все–таки хотите пойти на это? — Красивое личико Эрис слегка нахмурилось. — Госпожа Кара против всякого сотрудничества с этим мерзавцем… Но если Рик Стригой отказался от мирного соглашения, то, возможно, стоит объединиться с дикими… Иначе Чародольский Князь может воспользоваться вашей междоусобицей и захватить все княжество.
— Мы все это знаем, прелестная Эрис, — немного резковато вмешался Шелл. — Но из двух зол предпочитаем выбирать меньшее…
Вордак дополнил:
— Эрис, передай своей наставнице огромную благодарность за подарок — Карпатский Венец. За поддержку и… веру. Второй из трех символов власти дает нам огромное преимущество… Но извини, я не хотел бы делиться с тобой какими–либо соображениями по поводу… не потому, что не доверяю вам, нашим союзникам. — Он улыбнулся. — А потому, что и сам не уверен в этих соображениях.
— В таком случае давайте оставим большие стратегические планы в покое. — Эрис шутливо взмахнула руками. — Я пришла поговорить о другом… О том, что меня волнует гораздо больше…
Шелл, опустившийся на зеленый ковер возле ее ног и внимавший англичанке чуть ли не с благоговением, придвинулся еще ближе. Буквально носом норовил в колени уткнуться, что все же привело невозмутимую Эрис в некоторое замешательство.
— Н–нет ли вестей от Каве? — немного запнувшись, произнесла она.
Лешка был готов к тому, что речь пойдет о Тане, однако все равно нахмурился:
— Могу задать тебе тот же вопрос.
Эрис прищурилась:
— И все же…
— Тебе не кажется, что со мной она свяжется в последнюю очередь? — немного резко спросил он. — Она ушла в Чародол и закрыла за собой Дверь в Скале. В эту минуту она наверняка сидит у полудуха во дворце и пьет его кофе… — Лешка тут и сам почему–то запнулся, словно бы его речь сбила какая–то мысль. Даже дернулся в сторону.
Шелл это заметил и удивленно поднял брови, но ничего не сказал.
— Дерзну напомнить. — Эрис пытливо оглядела Вордака, — что Каве не отдала Золотой Ключ Стригою. Наоборот, закрыла Дверь в Скале, чтобы убежать от него. И от тебя, конечно, тоже. Извини, но ты повел себя в роковой час на редкость необдуманно.
Вордак мотнул головой в сторону, но ничего не сказал.
— Жаль, что нет вестей, — продолжила Эрис с некоторой грустью. — Мы думали, что Каве охладится после вашей знаменитой стычки и тут же свяжется с тобой. А выходит — она в обиде… Или же Чародолец успел ее перехватить.
— Возможно, у белой ведьмочки просто поменялись симпатии, — вмешался Шелл. — Потому что Каве не дала о себе знать — ни весточки, ни намека для нашего бедного друга.
— Или же она, как я уже говорила, злится. — И Эрис послала Вордаку еще один укоризненный взгляд.
И Лешка не выдержал:
— Ну и что ты мне предлагаешь, Эрис? Бросить Карпаты, убежать в Чародол и умолять Таню… э–э, черт, вашу Каве вернуться и отдать мне Золотой Ключ? А может, она как раз хотела оказаться на чародольских землях? Ее дружок полудух наверняка успел нажужжать о своих богатых и прославленных краях. Ведь они давно знакомы, как я понимаю? Так может, это ее сознательный выбор?!
Лешка выпалил длинную тираду практически на одном дыхании, поэтому сейчас прерывисто дышал. Шелл задумчиво тер подбородок, изо всех сил сохраняя бесстрастное выражение лица.
— Ты должен помочь ей разгадать тайну Золотого Ключа, — твердо произнесла Эрис. — Иначе от Карпат не останется и горстки пепла. Если Стригой не подписал мирный договор, значит, он решил тебя уничтожить. Чародольский Князь желает воевать и только воевать. Он никогда не хотел мира с вашей землей. — Ее слова казались каменными глыбами, с грохотом катившимися по склону, а взгляд черных глаз пылал холодным и яростным огнем. Шелл, в немом восхищении наблюдая за ней, готов был превратиться в мороженое и растаять прямо подле ног любимой.
— Ну, значит, повоюем, — холодно ответил Вордак. Он прикусил губу, словно не желая быть слишком разговорчивым. И все же спросил: — А почему ты так уверена в этом? Что Стригой пойдет на нас войной?
— Действительно, дорогая Эрис, — подал голос Шелл и состроил умильную рожу. — А откуда у вас такие точные сведения, прелестница?
— У Чародольского Князя непростая судьба… — медленно произнесла Эрис. — Я знаю лишь краткую историю — то, что мне рассказала госпожа Кара после недавних событий. Когда–то он лишился многого… Его мать, прославленная в веках чара Мендейра, некогда повелевала Златоградом — центром магических искусств и ремесел, второй столицей Чародола. Из–за своей славы город и накликал беду. Правящий в те времена король Великий Жах захотел присвоить все лавры самым коротким способом: Мендейру убил, а город прихватил. Но мудрая чара успела наложить заклятие… Златоград стал чудным образом исчезать — по улице, по дому… целыми кварталами. Тем временем оправился и наш знакомец — Рик Стригой. Отвоевал город, Жаха убил и стал править всем Чародолом. Вот и сказке конец.
