Карабины пока не устраивают военное ведомство, поэтому ствол будут делать более длинным. Им виднее, пусть сами пожинают свои плоды. Главное, что первый шаг сделан сейчас, а не "когда на охоту поедут". Будем дружно считать, что у птички коготок увяз и никуда она больше не денется.

— Лучше бы сам завод построил, — бурчал Шеллер, — никуда бы не делись и деньги на него выделили бы.

— Ну да, ну да, а потом спросили бы по полной со всеми вытекающими последствиями.

Мы так и остаёмся непримиримыми противниками в деле зарабатывания средств. Только Франц Иоганнович до сих пор не может наладить выпуск револьверов, а у меня всё тикает, как часы. Уже магазинный карабин под пистолетный патрон создали. Дальность поражения — двести шагов, магазин на двенадцать патронов, а вместо скобы Спенсера перезарядка выполняется движениями цевья. Мне кажется, что так удобнее. И абсолютно пофиг, что другие спецы думают.

— Владимир Михайлович, ваш пулемёт, как вы его называете, может пока работать лишь на трёхлинейных патронах с малодымным порохом. Сажа от чёрного пороха там быстро загрязняет газоотводную трубку, что начинает клинить.

— Отлично, дорогой мой, это великолепно. Значит конкурентов у нас пока не будет, кроме картечницы Гатлинга и французских митральез. Но ни с теми, ни с другими мы воевать не собираемся.

Я понимаю, что могут быть какие-нибудь технические решения проблем, но сознательно не позволяю заниматься их разрешением. Чувствую себя варваром, а то и вандалом, но цепляюсь за монополизацию козырного оружия. Тем паче, что скоро вступит в строй хлопкоперерабатывающая фабрика и прикроет собой расход хлопка на изготовление пироксилинивовых зелий. Мало ли какие шпионы за нами подглядывают, сторожиться нужно.

Из-за увеличения подготовишек, рекрутированных в роту осназа вылезла проблема, которую я ловко обошёл при подготовке спецвзвода для Конвоя ЕИВ. И ткнул меня носом в неё цесаревич, задав давно напрашивавшийся вопрос.

— Владимир Михайлович, а почему вы не запрашивете офицеров для подразделения? Или они пока не нужны?

Встреча случилась в конце февраля, когда в казармы заехали на огонёк сразу два принца. Николай Александрович прибыл с братом Александром: то ли, чтобы похвалиться, то ли тот сам напросился.

— Ваше высочество, при подготовке взвода охраны я имел разрешение на воспитание командиров из тех, кто сам выделился среди солдат. Лишь через два года, передав отряд заказчику, тот сам подыскал нужных офицеров.

— Но ведь у нижних чинов нет специального образования, — удивился младший царевич, которому пока семнадцать лет, но вроде именно он стал царём в моей бывшей реальности.

— Вы правы, ваше высочество, хотя на стадии двухлетней подготовки оно и не требуется. Кроме того, готовые офицеры привнесут сложности… — тут я запнулся, опасаясь излишне откровенничать в присутствии столь важных особ.

— Говорите, князь, чего уж там, тем более, что мы с братом наслышаны о поведении многих офицеров по отношению к солдатам, — разрешил цесаревич.

— Всё упирается в те традиции и современную тактику, которые преподаются в училищах…

Говорил я размеренно, опасаясь сам запутаться в собственных тезисах, но достаточно уверенно.

— Новые виды вооружений уже сейчас требуют пересмотра принципов линейной тактики. Вспомните, что случилось на Альме, когда русская артиллерия начала обстрел англичан. Английский генерал приказал своим солдатам лечь и в результате практически не поимел потерь.

Вроде нормальная вещь, но это было нарушением всех "правил и приличий" ведения боя. Принцы явно не знали о том случае и притихли, как мышата.

— Наша создаваемая рота, пользуясь скорострельностью и более высокой точностью патронных винтовок, способна выбить солидную часть вражеской роты с равным нам количеством. Причём сделать это в то время, когда враг размеренным маршем двигается колонной в нашу сторону.

Действительно, линейная тактика предусматривает движение прямоугольника достаточно плотного построения, когда выбитых солдат из первой шеренги тут же заменяют бойцы из второй.

— Таким образом нет необходимости выцеливать отдельных бойцов на дальней дистанции, а достаточно попадать в первую шеренгу. Кому-нибудь да прилетит, так как цель более широкая и сплочённая, допустим двадцать человек плечом к плечу. У меня даже мишени подготовлены, щиты именно таких размеров, чтобы проводить современную стрелковую подготовку. Кроме того, отпадает необходимость стрельбы залпами, так как можно вести беглый огонь вразнобой.

— Но тогда потери у противника будут меньше, Владимир Михайлович, — удивился Александр.

Я улыбнулся и решился на эксперимент.

— Ваше высочество, а попробуйте сами попасть в мишень, допустим на расстоянии четырехсот шагов.

Царевич не отказался, а наоборот загорелся желанием, хотя погода прохладная, градусов восемь выше нуля. Старший тоже заинтригован (молодняк!) и мы отправились на стрельбище. В итоге "наши раши" сами себя удивили. Во-первых тем, что достаточно быстро овладели "васнецовками", а во-вторых тем, что умудрились попасть в столь далёкую мишень, да ещё и не по одному разу. А уж насколько выставить прицел я им враз объяснил, там особого ума не надо.

— Князь, это поразительно! — восхитился Николай Александрович, — целая революция в оружейном деле получается. Но тогда придётся все концепции и понятия пересмотреть.

— Дай бог, ваше высочество, хотя бы отдельные стрелковые подразделения создать. Большего всё равно имеющиеся военные авторитеты не позволят. Ни в России, ни в других странах. Извиняюсь за откровенность.

Глава двадцать седьмая

Сколько ни трынди о роли личности в Истории, а трындее не станет. Всё равно самые умные умники будут говорить о специальных "точках бифуркации", третьи о "предопределённости", а девятые о влиянии случая. Русские принцы взахлёб рассказали отцу о полученных впечатлениях и гордо докладывали о собственной меткости. Что-то вроде "а он так, а мы так, а там вот так", как будто мальчишки, а не степенные высокотитулованные молодые люди.

Всё бы хорошо, но на ту беду рядом случился военный министр и его тоже заставили послушать молодёжь.

— Что скажете, Дмитрий Алексеевич? — усмехнулся государь.

— Честно говоря, это ещё окопы не видели и, соответственно, окопную тактику, — ответно ухмыльнулся Милютин, — а когда разберёмся с митральезами и наладим свой выпуск картечниц, то применение линейной тактики будет губить наших противников.

— И что, теперь мы непобедимы?

— Увы, ваше величество, нас пока побеждают внутренние силы, атакующие из чиновничьих кресел и с генеральских высот. Даже многим молодым офицерам может не понравиться новый подход.

Весь набор Романовых моментально удивился, не поняв куда клонит военный министр.

— Разрешите пояснить. Раньше героизм солдат, а значит и их командиров, превалировал, а теперь откуда героизму взяться. Стреляй себе по врагу, никуда пока не двигайся, а вражеские солдаты сами кончатся, не дойдя до нас. И за что награды давать и в чинах повышать?

Уж очень горько Милютин об этом говорил, наводило на мысль, что он с грустью иронизирует по поводу многих, кто при новой тактике не у дел останется. Получается, что прощё вырастить новых офицеров под новые же вооружения и методы их использования, чем переучивать старых. Пусть даже пока молодых, только выпущенных из училищ. А это серьёзный вопрос морального плана и сходу такую проблему не разрешить. Слишком сильно влияние военщины на жизнь страны, обычным манифестом его не отринешь.

— Так как же быть, господин министр? — расстроился Николя, — неужели выхода нет?

— Нужно думать, Николай Александрович, а пока действовать, как наш "чёрный поручик", — удивил всех своим откровением Милютин.

— Это как же? — резонно спросил Александр Второй.