— Ты небезнадежен, Вир.

— Спасибо, — Кото был польщен: его дважды похвалили, это было немало. Последний раз он получил две похвалы в один день лишь будучи совсем маленьким, да и то всего лишь от няни — за то, что хорошо кушал и не капризничал.

— Подай мне плащ, — распорядился Молари, — почисти костюм и ботинки, а потом разбери почту и приготовь легкий ужин: возможно, у меня будет гостья.

— Да, посол, непременно, — вздохнул Вир, философски подумав, что закон сохранения в его случае срабатывает чересчур быстро.

— Если эти недоумки из совета прислали очередные инструкции, сделаешь мне краткую выжимку.

— Всенепременно, Лондо.

— Вот и молодец, — широко улыбнулся Молари, потрепав помощника по пухлой щеке.

«Гав-гав», — позволил себе съязвить Вир, когда дверь посольских апартаментов закрылась за начальством. Впрочем, к пренебрежительному отношению со стороны окружающих он давно привык. Даже смирился, хоть иногда, где-то глубоко в душе, все еще взбрыкивал. Вот только наружу ничего, уже лет десять, не прорывалось. Отцовский ремень и кулаки старших сестер давно уже отучили его отстаивать собственное мнение.

Автоматические боты, висящие на орбите станции, активировались по сигналу из центра управления и отправились выполнять свои задания. Красиво, отметил я, мысленно провожая взглядом десятки светящихся точек, попыхивающих дюзами. Они были похожи на стайку рыбок, на чешуе которых периодически вспыхивали солнечные блики. Далеко не всякий разумный сумел бы разглядеть их с обзорной палубы, но тело посла было исключительно совершенно. В нем были реализованы многие наработки от всех трех рас, что я считал своими. Там, где не справлялась живое, выручала техника — квинтэссенция передовых технологий зергов, геймов и ллортов воплотилась в массивном скафандре посла.

«Да, определенно не хватает расы техноманьяков», — пробормотал я голосом посла, возвращаясь к созерцанию звезд. Мысли текли неспешно, большая часть разума была в своеобразном сне-медитации, и сейчас ею пользовалась чуть ли не девять десятых моих разумных. Не только зерги, но и геймы, что наконец-то сумели вырастить переходную форму, и даже ллорты. Они пока не могли подключаться напрямую, их путь был куда более биотехнологическим. Они меняли природу, но не себя — последствия неудачных игр с собственным геномом. Боятся они их повторения, на каком-то глубинном, подсознательном уровне опасаются. До сих пор остатки последнего эксперимента не убраны. Даже с нашей всесторонней помощью потребуется еще не меньше пары поколений. Идея генетической памяти была многообещающей, вот только последствия не просчитали. Дети с опытом жизни предшествующих поколений — младенцы, осознающие себя стариками. Ужас.

Мысли свернули в сторону, глаза смотрели в бездны космоса, но совершенно не видели звезд и редких пролетающих в поле зрения кораблей. Разум лихорадочно работал, теперь уже я задействовал, отчасти, всех тех, кто был в этот момент подключен ко мне. Информация привычно лилась в меня со всех сторон, порождая вспышки мыслей, идей, воспоминаний. Это очень необычно: вспоминать то, чего ты никогда не знал, не видел, и о чем даже не догадывался.

По субъективным ощущениям, прошла вечность. На деле же — минут двадцать минуло. Сколько же всего было сделано, обдумано, принято и отброшено? Много, очень и очень много. С тех пор, как появилась теория души и были получены некоторые ответы, удалось ее чуть-чуть развить. Не теорию, а душу. Одну конкретную — мою. Ведь не могла она забыть, по своей природе не могла. Перебор всевозможных духовных практик десятков рас, выявление схожего и отличного, тренировки-медитации, и вот он — бледный, скромный результат. Удалось вспомнить некоторые вехи канона.

Мало, намного меньше чем хотелось бы, но даже так — хорошо. Вмешиваться нельзя, слишком опасно. Чем меньше знает будущий Вален, тем лучше. Только, ведь, и ждать, тихонько сидя в уголке, не стоит. Те жалкие останки истребителей Теней, что нам удалось добыть, они заставляют шевелиться. У За’ха’дума мне не повезло. Земная экспедиция, конечно, молодцы — сумели оказать сопротивление и даже попытались убежать. Не вышло, жаль, но они взяли за себя дорогую плату. Невероятную. Не знаю, скольких они убили, но когда «Икар» зажали, они в стационарной воронке перехода открыли свою. Взрыв вышел — что надо. Я три корабля в гиперпространстве потерял. Передовую группу смело. Остальные уцелели, но восстанавливаться будут долго. Досадно. Тени пятерки крейсеров в обычном космосе лишились. Жаль, слишком много их уцелело. Будь иначе, рискнул бы напасть, а так — воздержался. Не стоит дергать тигра за усы.

Ничего, еще успеем. Подготовка идет полным ходом. Некоторые моменты, что по моей вине не состоятся, придется спровоцировать искусственно. Возможно, это принесет пользу в дальнейшем. Пора возвращаться. И так уже задержал посла, а ему еще работать нужно. Мне тоже найдется, чем заняться. Что-то изучение ворлонских технологий забуксовало, стоит подключиться и провести мозговой штурм. Он с каждым разом все лучше и лучше выходит. Если бы еще не был столь утомителен — я-то ладно, хоть каждый день могу, но вот остальные, увы, долго не выдерживают. Потом пластом все лежат. Даже зерги, и то по несколько суток восстанавливаются.

— Посол, — кивнула Делен, разводя поднятые руки, а я на всякий случай отстранился от тела: не покинул, но освободил. Если она Теней в свое время почувствовала, то лучше уж не рисковать.

— Добрый день, — отзеркалил зерг движение минбарки.

— Раньше я вас тут не встречала, — сказала она, чуть наклонив голову.

— Рожденный в недрах улья обречен не видеть неба.

— Но вы ведь… видите.

— Вот этим, — провел по визору шлема рукой зерг, — я вижу звезды, и сразу же получаю по ним множество различной информации, вижу корабли, что вам не разглядеть, и многое иное, недоступное вам.

— Возможно, я тоже вижу что-то, чего не видите вы.

— Нет, саттаи Делен. Вы лишь думаете, что видите.

— Я просила бы вас не упоминать мою должность.

— Быть загадочным и нести в себе загадку не одно и тоже, посол.

— Что вы имеете в виду?

— Двери, посол, двери.

— У каждой из которых две стороны? — напряглась минбарка, ведь я повторил когда-то сказанное ворлоном.

— Знаете, есть те, кто чувствует и видит, а есть те, кто знает истину. Они говорят, но им не верят — не потому, что лучше знают, просто у других своя правда. Им не нравится истина.

— Я вас не понимаю.

— А разве это обязательно?

— Н-нет, — ой как ей бедненькой тяжко приходится, но пора заканчивать нести пургу и косить под ворлона, как-никак, она с ним будет еще общаться. Спросит еще чего, ненароком.

— Правда с истиной похожа на дверь, посол. Хорошего дня, — а теперь делаем ноги, пусть загруженная дама глядит на звезды и ищет глубокий-глубокий смысл.

— И вам, посол.

Глава медицинской секции Вавилона нечасто позволял себе заглянуть в бар или в казино. Слишком он был увлечен своей работой — по мнению тех, кто его знал, даже излишне. Впрочем, чье-то там мнение Стивена особо не волновало. Он был фанатиком науки, пацифистом, и просто доктором от бога. Своей целью он видел борьбу. Борьбу с болезнями и даже с самой смертью. Ведь это так несправедливо — умирать, не познав и не увидев множество удивительных вещей. В свое время, закончив ординатуру, он даже путешествовал, платя за проезд и еду врачебной работой. Ему довелось много где побывать, но самое главное — ему удалось постранствовать на инопланетных кораблях. Собственно, именно этот его опыт, да личное знакомство с командором Синклером, и позволили ему занять нынешнюю должность. Хлопотную, но такую интересную и многообещающую.

— Ты что-то неважно выглядишь, Майкл? — поинтересовался, подсаживаясь за столик к Гарибальди, доктор Франклин.

— Стивен, ты знаешь, я люблю старые мультики. Такие, рисованные.