— У тебя все получилось, Джон, — улыбнулась минбарка, зайдя вечером в кабинет капитана.

— У нас, Делен, — положил руку на подписанные договора о союзе Шеридан, — у нас.

— Да, — кивнула она, — теперь мы сможем выступить единым фронтом против тьмы.

— Никогда не забуду их глаза, когда эскадра ворлонов разделала теней. Я не ожидал, что они так легко справятся.

— Ну, мы ведь предоставили им точные данные о численности и направлении движения врага, рейнджеры хорошо поработали.

— Согласен. Чаю?

— Кажется, ты начал перенимать чужие привычки.

— Ну, сладости из лавочки Вира действительно очень недурны.

— Согласна, но я все же воздержусь, не хочу растолстеть.

— Тебе это не грозит, — рассмеялся Шеридан, — во всяком случае, Стивен убеждал меня в этом.

— Так-так, кто-то интересовался мной у доктора? — Делен сделала вид, что сердится.

— Как можно, — капитан шутливо поднял руки, — так как насчет зефирок?

— Лучше дай помадку, — махнула рукой минбарка.

— Угощайся, — поставил на стол вазочку со сладостями Джон.

— Спасибо.

Я не умер? И отчего же? Или все-таки умер? Мысли медленно шевелились в голове или в том, что было вместо нее. Что-то мне плоховато как-то. Или хорошо? Снова чувствую себя крошечным слепым червячком. Мне это не нравится. Да, не нравится, но и не волнует. Любопытство, я должен проявить его. Нужно захотеть. Важно проявить волю. Зачем? Не знаю, но это очень важно. Лениво. Как же мне лениво. Надо поспать. Боли нет. Да! Точно! Боль прошла! А она была? Кажется, была…

Сколько я провел в том странном состоянии, в месиве вопросов и вялого сумбура, сказать было сложно. Впрочем, это и не важно. Главное — удалось собраться! Возможно, я все же уснул, а может быть, аппаратура сумела меня вновь убить, что дало толчок к окончательному изменению. Перерождение состоялось! Пинать эволюцию и измываться над своей сутью пришлось долго и упорно, но результат был получен. Правда, несколько отличный от ожидаемого, и с ним еще предстояло разобраться.

— Прародитель!!! — ударил в разум совместный хор насыщенных радостью и невообразимым счастьем мыслей тех, кто мог поддерживать со мной прямую связь.

Вас когда-нибудь пытались задушить сахарной ватой? Нет? Радуйтесь, вам повезло.

— Шшш!!! Тихо, а то опять распадусь! — отправил я мысль в ответ, от чего стало только хуже, впрочем, потомки сумели оперативно взять себя в руки, мне же оставалось лишь скрипя отсутствующими зубами заниматься восстановлением порушенного.

— Простите! — пришел заметно более сдержанный, но ничуть не более информативный ответ.

— Я снова с вами. Рад всех вас ощущать. Ловушку не вскрывать. Беспокоить только в крайнем случае. Я нестабилен.

Надо разобраться со свой новой формой существования и срочно заняться восстановлением навыков фильтрации мыслеречи. Привычно поставил отметку в планах на будущее, попутно борясь с расползающейся, словно гнилая ткань, сущностью.

— М-мы, п-поняли, — ответ им дался тяжело, ведь каждая моя короткая мысль несла в себе столько дополнительной информации, что всем, кто слышал, пришлось тяжело.

Пусть тайны бытия и секреты мироздания передо мной не раскрылись, благодати и прочего не сошло, но мне и без всей этой мути было чем поделиться. Наверное, за исключением отдельных древностей, я был самым глубоко познавшим жизнь и смерть существом в галактике. Сознательный, да еще и искусственно инициированный переход в новую форму существования, это явно не то, что часто случается. И вот всем, что уже понял, плюс, скажем так, особенностями личного прохождения самого процесса, я с потомками и поделился. Теперь это знание не пропадет, будет проанализировано, обдумано и использовано в будущем. «Теперь и действительно помирать не страшно», — пришла веселая мысль, после которой стало куда легче самопознанием заниматься.

Эх, тяжко снова быть младенцем, и придется ведь отказаться от хвоста, его, конечно, классно было грызть, но тут бы хоть ядро устойчивое надо научиться лепить мгновенно, не до приблуд разных. Хвост — уже высший пилотаж! Так, не отвлекаться, а то снова рассыпался и в излучение перешел. Непорядок, однако.

— Опять? — пробормотала Сьюзен, еще толком не проснувшись, и привычно потянулась обнять и успокоить Талию.

— Нет, — замотала та в ответ головой так, что ее волосы взметнулись и прошлись по лицу подруги.

— Пчхи, — чихнула Сьюзен, окончательно расставаясь с остатками сна. — Чего тогда вскочила?

— Не знаю, — пожала плечами Талия, поудобнее устраиваясь на руке Ивановой. — Понимаешь, все началось как обычно, а потом изменилось. Это сложно объяснить, я сама не понимаю.

— Так покажи, ты же у меня телепатка.

— Ну, мне сложно вот так просто переступать через вбитые пси-корпусом правила. Смотри.

Сьюзен привычно затянуло в кошмары подруги. Снова мельтешили смутные образы, то обжигающе-холодные, то испепеляюще-горячие. Вновь были смутные силуэты, в которых она профессиональным взглядом военного узнавала очертания кораблей десятков рас, сходившихся в больших и малых сражениях. Снова чувствовала боль и ярость, надежду и решимость, отчаянье проигравших и торжество победителей. Это было уже привычно. Тяжело и неприятно, но уже обыденно. Кошмар, видение, отголосок реально происходящих вокруг событий. Вот только в самом конце сна появилось нечто иное. Какая-то тень, приглушившая сжигающий свет, и пламя, согревшее тьму.

— Ну как?

— Знаешь, ничего не понятно, вспышка какая-то.

— И?

— И все, — пожала плечами Сьюзен, потёршись о макушку Талии.

— Эх ты, — промурлыкала та, плотнее прижимаясь к подруге. — Ветер, — вдруг пробормотала она, — да, точно, я почувствовала ветер.

— М-м?

— По кошмару пронесся ветер надежды, Сью.

— Думаешь, это было видение?

— Не знаю, я же не пророк, просто находясь в эпицентре событий, улавливаю мысли и чувства.

— Значит, это уже реальность.

— Да, — выдохнула Талия, пораженная очевидной, в общем-то, мыслью.

— Вот и хорош-ш-шо, — прошептала Сьюзен ей в ушко.

— Мр-р-р, — поежилась Талия, зажмуриваясь от пробежавших по спине мурашек.

Первое, что сделала Ладира, проснувшись, — вызвала профессора Ард Тираша для консультации. Вот только он не смог прибыть сразу, что только подтвердило предположения леди о правильном толковании сна-видения. Зато ее навестил лорд Рифа, весьма расстроенный последними событиями.

— Ваши видения были ошибочны, Ладира! — буквально прошипел мнящий себя повелителем Центавра лорд.

— Видения, Рифа, лишь наиболее вероятный путь. Разве в том, что я показывала вам, были бомбардировки Нарна?

— Наш флот был на их орбите!

— И только! Мы сами творим будущее — делами, словами, даже мыслями. Видение прервалось там, где все могло измениться, кардинально измениться, понимаете?

— Перекресток, — кивнул чуть успокоившийся лорд, взяв себя в руки.

— Именно. Вы отдали приказ о бомбардировках, но не подумали о занимающихся восстановлением экологии зергах.

— Признаю, это была моя ошибка, мы их недооценили. Скажите, леди, у вас были новые видения? Вы можете дать мне подсказку?

— Были, и множество, но ничего обнадеживающего или важного. Сражения, в основном. Много и разные. Где-то мы проиграли, где-то выиграли, десятки и даже сотни мелких стычек, вспышки, эпизоды, просто вырванные мгновения.

— Я правильно понимаю, что мы сейчас все еще на распутье?

— Да, лорд Рифа. Мы можем как победить в войне, так и проиграть. Когда наступит перелом, проявятся основные и наиболее вероятные линии, я немедленно извещу вас.

— Благодарю, леди Ладира, и прошу простить мой тон, я слишком волнуюсь за нашу родину.

— Я все прекрасно понимаю, лорд, — улыбнулась центаврианка, — и не обижаюсь на вас. Всего вам хорошего.