Наше безмолвное прощание было прервано появлением Дэймона. Он с недовольством посмотрел на Стролла и сказал:

— Стролл.

— Дэймон, — прозвучало в ответ.

Это было приветствие и прощание в одном лице.

Стролл в последний раз взглянул на меня, а затем развернулся и вышел. Дэймон проводил его взглядом и подошёл ко мне. Я встала из-за стола и с удовольствием прижалась к Дэю, вдохнув его аромат.

— Привет, принцесса, — он сказал это прямо мне в губы и сразу поцеловал меня.

Его руки с силой обнимали меня, а губы, казалось, хотели доказать нам обоим то, что мы все ещё так и не сказали вслух. Его горячее тело вмиг воспламенило мое, и я сама не заметила, как уже сидела на столе, а Дэймон стоял у меня между ног. Он целовал меня так страстно и в то же время так нежно, что я чуть не расплавилась от этих ласк.

— Ты такая крышесносная, принцесса, — выдохнул мне в ухо Дэй. — Но я, вообще-то, пришёл по делу. — он мягко отстранился от меня и полез рукой в карман. — Я думал насчёт вечера, но понял, что не дождусь. Так что…

Дэймон вытащил из кармана длинную чёрную бархатную коробочку и протянул ее мне.

— Ух ты!

Я радостно ее схватила и открыла крышку. Внутри на чёрной подушечке лежал браслет из белого золота. По центру браслета темнела чёрная металлическая полоска, на которой было написано «Принцесса Дэймона».

Я взглянула на стоящего передо мной парня. Мне казалось или он и в самом деле был немного смущён?

— Я люблю тебя, принцесса, — чёрное пламя его глаз выдавало настоящий пожар в его душе.

— И я люблю тебя, — выдохнула я, опять попадая в объятья Дэймона.

Горячие, сильные и страстные объятья моего парня. Моего любимого.

Несколько часов спустя я вышла из гаража и вдохнула тёплый августовский воздух. Он пах листвой и романтикой. Я усмехнулась своим мыслям. После признания Дэймона для меня теперь всё пахло романтикой.

Я подняла руку, любуясь подаренным браслетом, и повернулась к своей машине. В ту же секунду моё дыхание перехватило, и я буквально заставила себя протереть глаза. Нет, с Эклипсом все было в порядке, но рядом… рядом стоял чёрный матовый Де Томассо. Пантера 1972 года. Именно такая, как на фотографиях в гугле. На негнущихся ногах я подошла к машине. На лобовом стекле под дворником была зажата карточка с большой буквой «Р» на ней. Р — значит Роуз? Я достала карточку и развернула ее.

Теперь ты можешь загадать новое желание.

— было написано там. Я сжала в кулаке карточку, опустилась на колени перед машиной своей мечты и прислонилась лбом к ее прохладному боку.

Я уже и забыла про ключи, которые бросил мне Стролл. А они были именно от этой машины, ведь про Пантеру я говорила только ему.

Могла ли я принять такой подарок от него? Могла ли?

«Черт, да!» — кричало мое сердце, и я ему подчинилась.

Я бросилась в кабинет и вернулась оттуда с ключами. Внутри машины всё было такое старинное — широкие сидения, округлая приборная панель, кожаный руль. От волнения я не сразу смогла ее завести, но когда мне это удалось, я услышала самый лучший звук на всей планете.

Рокочущий двигатель требовал действий и скорости, и я дала ему всё это.

До суда дело так и не дошло. Ричард Роуш смог найти деньги, чтобы откупиться и пойти на мировую. Хотя ему пришлось признать ошибки конструкции трека и пообещать бесплатный ремонт. Но зато его компания была сохранена и репутация не пострадала.

Марк и Стролл Эбботы уехали в Крастхилл после этого — и я вздохнула спокойнее. С ними уехали и все друзья Стролла, включая Виктора. А вот Эмми наоборот осталась, к моему удивлению. Она перевелась в университет в нашем городе и стала работать в гараже на постоянной основе. Леона по-прежнему работала в «Гектарах». Марк не припоминал ей о ее шпионской выходке, чем несказанно ее радовал.

Мои родители вернулись из отпуска отдохнувшие и загоревшие. Я не сразу рассказала им обо всех произошедших событиях — не хотелось выслушивать нотации. Но, в конечном итоге, мне пришлось это сделать. Папа долго на меня ругался за то, что не позвонила им сразу, мама сдерживала себя, но я видела, что и она очень переживала. Однако спустя пару дней папа сказал, что гордится мной и это было самой лучшей похвалой из его уст.

Что же касается Дэймона… Этот парень с огненно-чёрными глазами затопил мое сердце и всю меня от и до. Не было ни дня, что бы мы не встречались. Он вновь катал меня на мотоцикле по ночам, накидывая мне на плечи чёрную кожанку. Только теперь эти покатушки заканчивались далеко не так невинно, как 5 лет назад. Часть моих вещей поселилась у него дома, а часть его вещей теперь были у меня.

Он был теперь моим, а я принадлежала ему. Это было так правильно и чувствовалось так хорошо, что я завидовала самой себе. Мы стали единым целым, разделяясь только во время гонок. На треках мы по-прежнему были противниками — соревновались друг с другом, порой, жестко и агрессивно. Но каждый раз, заехав за линию финиша, Дэймон подходил ко мне своей неспешной походкой, с силой прижимал к своему крепкому телу, целовал так, как умел только он — властно и нежно — и прикрывал свои глаза, в которых полыхало мое любимое чёрное пламя.