— Ты прости… но, в общем, мне сегодня нельзя.

— Почему?

— Такой большой мальчик, а не понимаешь.

— О, черт!

— Но мы не дадим тебе умереть, — прошептала она. — Лежи…

Легонько касаясь, ее губы пробежали по его груди к низу живота, где уже вовсю хозяйничали ее пальчики с коварными ноготками.

Утром, еще находясь на зыбкой грани между сном и явью, Денис сообразил, что Марина будит его тем же способом, каким едва не довела до сумасшествия ночью, но ничего не имел против. На этот раз Марина не дразнилась и не растягивала наслаждение. Ее руки были теплыми, а губы нежными и мягкими. Денис отдался заданному ею ровному ритму, чувствуя, как с каждой секундой становится плотнее кольцо ее губ, и на вершине оргазма выгнулся со стоном дутой, радуясь той жадности, с которой Марина стремилась опустошить его.

Из заоблачных высот его вернул голос Марины. Он открыл глаза и встретил ее сияющий взгляд.

— Доброе утро, победитель. — Она чмокнула его в пупок. — Проснулся?

— Проснулся, если только я не в раю, — довольно хмыкнул Денис.

— У-у-у-у, — многообещающе протянула Марина. — Ты еще не знаешь, что такое рай!.. — Она легко поднялась с постели, полуобернулась к нему и показала язык.

— Будешь хорошо себя вести, я тебя туда провожу… А сейчас — в душ!

— Ловлю тебя на слове! — вслед ей крикнул Денис.

Оставшись один, он заложил руки за голову и с хрустом потянулся всем телом, не без удовольствия вспоминая вчерашнюю ночь, сегодняшнее утро и, что греха таить, всерьез рассчитывая на продолжение, как только Марина вернется из ванной. Однако утренние сюрпризы на этом не закончились.

Для Дениса, как, наверное, и для любого мужчины, всегда было загадкой, как с помощью нескольких пузыречков, пары тюбиков и еще какой-то ерунды женщины способны в течение получаса полностью изменить свою внешность. Марина, что вышла из ванной, была не родственницей и даже не знакомой той девушки, которая получасом раньше туда вошла. Эта, новая Марина, никогда бы не позволила себе тех рискованных и изощренных фокусов в постели, да она просто никогда о них не слышала! Ее ясные огромные глазищи смотрели на мир строго и невинно. Крупный рот стал как будто меньше и был строго сжат, а гладко зачесанные волосы придавали ей вид классной дамы или, скорее, секретаря-референта солидного банка где-нибудь и Брюсселе или Франкфурте.

Денис смотрел на эту неожиданную метаморфозу, открыв рот.

— Вставайте, граф, вас ждут великие дела, — улыбнулась Марина, довольная произведенным впечатлением. — Ты что, онемел?

— Онемеешь тут, — с трудом выдавил из себя Гребски. — Тебе не хватает очков, тогда преображение будет полным.

Марина улыбнулась и жестом фокусника, достающего из шляпы кролика, вынула из сумочки очки в тонкой роговой оправе и надела.

— Так? — Она легонько чмокнула его в щеку. — Я убегаю, днем созвонимся, ладно?

И исчезла.

Только услышав, как щелкнул дверной замок, Денис сообразил, что Марина умудрилась так и не сказать, что за причина привела ее среди ночи в его номер. Он откинулся на подушку и прикинул, что явно может дать своему телу отдохнуть еще немного, однако это «немного» и в действительности оказалось всего лишь несколькими минутами.

Где-то на полу среди разбросанной вчера одежды требовательно зазвонил мобильный телефон. Денис выбрался из постели и с трудом его разыскал.

— Слушаю!

Марина была не на шутку встревожена.

— Денис, собирай вещи и срочно уходи из номера, — быстро проговорила она. — Здесь, внизу, целая компания наших вчерашних приятелей, я едва с ними не столкнулась. Минут через десять они выяснят, в каком ты номере, и тогда может случиться все что угодно. Постарайся как-нибудь выбраться. Я буду ждать позади отеля в такси.

Сонливость Дениса как рукой сняло. Встреча с целым племенем горцев или объяснение с милицией и планах Дениса на сегодняшний день не значились. Он быстро влез в джинсы, побросал остальные вещи в сумку и уже через несколько минут был в коридоре, на ходу заправляя рубашку.

Служебный лифт опустился в подвал. Тут не было улыбчивых девушек и предупредительных коридорных. Как перевязь Портоса, богато расшитая лишь с одной стороны, подвал был оборотной стороной отеля «Космос». Сюда въезжали с улицы рефрижераторы, подвозя продукты для ресторанов и кафе. Грузчики в грязных синих халатах разгружали мороженые мясные туши. Тяжелый влажный воздух наполняла смесь выхлопных газов от работающих двигателей и вони подгнивших овощей.

В дальнем конце подвала Денис заметил светлый прямоугольный проем и мимо огромных грузовиков двинулся в том направлении, стараясь не испачкаться.

Выбравшись наружу, глубоко вдохнул. После зловонности подвала далекий от свежести воздух на проспекте Мира показался ему необыкновенно чистым и вкусным. Марина махала ему рукой от стоящего у обочины такси. Когда Денис подбежал, она на мгновение прижалась к нему.

— Слава богу! Я так испугалась. Сматываемся отсюда, — скороговоркой проговорила она, а когда машина тронулась, спросила — Что за запах? Ты что, в мусорный бак свалился?

Сазон подставил лицо щедрому калифорнийскому солнцу и сквозь прищуренные веки наблюдал за игрой в волейбол. Это было одним из основных развлечений заключенных следственной тюрьмы во время положенных по закону прогулок. Остальное время они проводили в своих камерах.

Сазону в его бандитской жизни везло, и на нары в Киеве он не попадал ни разу. Ментовские задержания можно было не считать, в «обезьяннике» ему доводилось бывать редко. Когда его привезли в американскую тюрьму, он сначала даже не понял, куда заезжает машина. Полностью стеклянное модерновое здание в центре Сан-Франциско оказалось тюрьмой. А камера, куда его поселили, блистала чистотой и вкусно пахла. Сазон от друзей-приятелей, тянувших сроки и кантовавшихся месяцами в СИЗО, слышал о том, как там живется братве. И то, что он тут увидел, никак не указывалось в его понятие о «крытке». «Вот расскажу, как вернусь! — усмехался он. — Пацаны офонареют!»

Уже второй день торчал Сазон в тюрьме, а все не уставал удивляться. Чистоте и порядку, мягкому диванчику вместо нар, который откидывался к стене в дневное время. Приличный туалет, пусть в камере, но но параша какая-нибудь. Тут же душ и полный набор туалетных принадлежностей. Удивляла и еда. Не очень разнообразная, но вкусная.

В первый же день во время прогулки несколько мексиканцев, развеселившись при виде рослого белобрысого парня, забавно хлопавшего глазами, когда к нему обращались, и твердившего «раша-раша», решили приучить его исполнять их приказания, в чем раскаялись уже через минуту. Сазон не любил, чтобы над ним потешались, а лапанье руками и вовсе вывело его из себя. Раскидав десяток мексиканцев, причем так, что некоторые поднимались с земли со стонами и охами, он уже присматривал, что бы такое использовать в качестве оружия, но подоспела охрана, и схватка продолжения не имела. Зато сегодня уже никто не пытался смеяться над ним, и это было приятно.

С прикрытыми глазами Сазон вспоминал последние дни и гордился собой. Сразу после того, как его обнаружили в доме со жмуриками и недобитым Камо, его крепко взяли в оборот. Какие-то типы приходили и уходили, лопотали что-то на своем непонятном ему языке, ругались. Потом привезли переводчика из русских, объяснившего Сазону, где он находится. «ФэБээР — это типа как у нас эФэСБэ, что ли?» — уточнил Сазон и, получив ответ «типа КаГэБэ», пригорюнился.

Однако от линии поведения, обговоренной с Камо, не отходил. Знать ничего не знаю и все. Зашли с Камо в дом посмотреть, а там трупы и пистолет этот. Взял посмотреть, а он «бах!» и ногу знакомцу прострелил, Так и твердил без устали. Единственное, что пришлось признать — что нелегально он в Америке находится. А как оказался и чего тут делает, так, господа хорошие, жрать на родине нечего, вот приехал деньжат подзаработать. Как турист приехал. А под чьей фамилией — не помнит, там хмырь один был, он все обделал…