И вдруг сирена смолкла. Город окутался какой-то непередаваемой тишиной — той самой, звонкой, которую описывают лишь безнадёжные романтики и авторы хорроров. Я видел, как на торговой площади застыли растерянные скамори, всё ещё высматривая нарушителя. Видел, как встревоженно высунул голову Рубари… Но — всё. Раз нет сирены — то нет и засады на матку скамори, которая так и не покинула храм.
Я аккуратно приставил колышек к щели между кирпичей и принялся его заталкивать внутрь, вымещая давно засохший раствор. Звук показался мне оглушительно громким наступившей тишине. Я видел, как Рубари огляделся, а потом вытащил из орудия привязанный к канату гарпун, взял один из запасных, зарядил его, навёлся куда-то в сторону — и выстрелил. Застывшая тишина взорвалась новым рёвом сигнализации со стороны администрации порта. Пока мой товарищ снова перезаряжал орудие, по нижним пролётам, заметным за крышами домов, уже ползли первые скамори, наконец, увидевшие такого вкусного человека. Впрочем, они периодически срывались с обледеневших ступеней и с верещанием падали вниз…
Храм вздрогнул, и из его ворот выметнулась огромная самка. Она изогнулась, поднимая часть своего тела на уровень крыш, и стала настороженно вглядываться вдаль. Если честно, то от её условного затылка до бесполезно висящего меня было всего метров тридцать. Если бы она повернулась, то прямо-таки столкнулась бы со мной взглядом. И всё же я решил не бояться и не терять времени попусту, так что достал второй колышек и стал загонять его в ещё одну щель. Раз кирпич здесь такой хрупкий, то лучше будет подстраховаться при спуске…
Ледоруб ещё держался, но всё чаще из-под него слышалось негромкое пощёлкивание. Матка скамори, наконец, определилась с направлением и потянула всё своё длинное тело через торговую площадь. А я вогнал ещё один — уже третий по счёту — колышек между кирпичей, привязал ко всем колышкам верёвку и начал спуск. А ведь по первоначальному плану должен был уже вовсю бежать по храму…
От спешки я позволил себе скользить слишком быстро и, останавливая движение, чересчур сильно сжал канат, разодрав перчатки и повредив кожу на ладонях — однако всё это было неважно. Один из колышков всё равно за время спуска успел выскочить. И вообще, мне надо было срочно попасть в храм… Ко входу я бежал по глубокому снегу, вскидывая ноги, как гарцующий конь.
В храме мне доводилось бывать и до того дня. Здесь, в Экори, это было весьма скучное учреждение, между прочим… Небольшой холл — или как там это в храмах называется? Притвор у нас, а здесь… Пронаус! Точно!.. За ним — длинный зал с какими-то глубокомысленными барельефами, изображающими великих людей. Раньше, как говорят, религий на Терре было несколько, но сейчас все объединились под одной крышей, назвавшись служителями пневмы. Храмы стали одинаковыми и скучными — и выполняли лишь утилитарную функцию, так что смотреть было особо не на что.
За пафосным алтарём, символизирующим семечко пневмы — большой прозрачный пузырь, наполовину заполненный какой-то золотистой крошкой — была дверь в служебные помещения. А вот алтаря больше не было — видимо, разрушила матка скамори. И даже сама дверь превратилась в круглый ход, оставленный огромной многоножкой. Зря я боялся, что мне будет сложно добраться до логоса из-за крепких замков и надёжных засовов. Логос я мог увидеть прямо с того места, где сейчас стоял. Беда была лишь в том, что он работал в полную силу, буквально раскалив плиты на полу — в то время как подставка, содержавшая охлаждающую сферу, стояла рядом. А ещё между ней и логосом огня отпечаталась фигура человека, который сгорел дотла. Кажется, я даже знаю, кто был этот подлец: мало того, что сгорел сам — так и ещё и логос огня запустил отдельно от охлаждающего контура…
Спасибо вам, гра Велиа, за такой подгон!
И что теперь делать?..
Подойти к логосу я не мог — жарил он будь здоров. Вопрос был только в том, за счёт чего он жарил и что подпитывало этот огонь. И виновник был найден — мутная пластина большого накопителя пневмы лежала всего в метре, стабильно поддерживая высокую температуру. Я огляделся, подскочил к ближайшему камню, схватил его и кинул в накопитель. «Если накопитель окажется достаточно далеко от логоса — тот потухнет!» — подумал я и, конечно, промахнулся.
Впрочем, камней после того, что здесь натворила мамка-скамори, вокруг было предостаточно. Я схватил ещё и ещё… И бросал снова и снова, с ужасом пытаясь придумать, что вообще делать, если не успею к подъёмнику. Это там, на скале, ты смел и решителен — а вот тут уже очень страшно думать, где бы спрятаться…
Я всё-таки взял себя в руки и методично бросал камень за камнем — и в какой-то момент попал! Сам не ожидал, но пластина всё-таки сдвинулась от не слишком сильного удара и заскользила по полу. Есть! Логос огня ярко вспыхнул и как-то сдулся, оставив вместо себя только проблески искр и небольшой раскалённый металлический шар. Я бросился к нему, аккуратно подцепил двумя камнями и закинул в углубление на подставке.
Подхватив подставку, я опрометью кинулся к выходу… Но… Накопитель лежал так завлекающе близко, что я не смог пройти мимо. Если он который день поддерживает логос огня, то и нас поддержит — решил я. Удивившись как быстро он остывает (на полу стоять было невозможно) подхватил его и, не глядя, закинул в рюкзак.
Выскочив на улицу, я вытряхнул логос огня из подставки в снег — раздалось шипение, и пошёл пар. Я перекатывал огненный логос до тех пор, пока он не остыл, а потом отправил следом за накопителем.
Назад я бежал по своим следам — по тому же пути, которым мы с Рубари уходили, когда грабили Торговую Палату. Конечно, проще было бы грабить банки. Однако я забыл сказать, что банк — это четвёртое по защищённости здание в городе. На третьем месте — храм… Был. В общем, здесь вообще сложно грабить, если ты никто и звать тебя никак…
Когда я был на полпути до скалы, раздался возмущённый рёв. Было бы наивно предполагать, что рёв этот издают просто так. Видно, Рубари всё-таки загарпунил нашу давнюю «приятельницу» скамори. И теперь он, наверно, несётся по канату в сторону спасения. А мне ещё бежать и бежать…
В этот день всё шло не так, как планировалось. Однако я не удивлялся — ведь и невезение я тоже, можно сказать, планировал… Во всяком случае, брал в свои расчёты. Поэтому ничего удивительного не было в том, что выскочил к скале я как раз в тот момент, когда на площадку перед подъёмником выплеснулась толпа мелких скамори, а Рубари именно в это мгновение схватился за канат.
— Рубари! — заорал я на бегу, размахивая верёвкой, которую достал заранее. — Лови верёвку!!!
— Бр-сай! — ответил тот, выпучив глаза при виде целой толпы скамори.
И тут его потянуло наверх.
Да ещё так шустро… Это Нанна отправила противовес в полёт. Когда, опережая скамори всего на несколько метров, я кинул верёвку, то её длины хватило аккурат, чтобы мой напарник ухватился рукой за самый её хвост. Меня оторвало от земли и стремительно понесло вверх. Ногу дёрнуло — это один из скамори попытался цапнуть меня за сапог, но сорвался вниз, задев меня лишь по касательной.
Мы ползли вверх, а сверху — навстречу нам — ползла тяжеленная корзина с камнями. Мимо пронеслась первая трещина с чёрными следами, оставшимися после пожара. А со стороны Старого Экори яростно и исступлённо ревела матка скамори. Она не смогла добраться до нас, она была очень зла, и ещё она как-то странно шевелила жвалами…
— Б-р-гись!!! — заорал Рубари сквозь сжатые зубы, потому что держать меня ему было явно тяжело. — Пл-ёт!
И матка плюнула… Струя едкой жидкости рванула к скале, а мы уже перестали подниматься, так и не дотянув до второй трещины — закончился трос противовеса… Я, как заворожённый, смотрел на летящую в нас кислоту. Казалось, что она попадёт прямо в меня, но буквально за несколько метров до встречи с моим телом большая её часть ушла вниз, хлестнув по скале. И лишь самая первая струя ударила в камень где-то над моей головой…
В этот день всё шло не так… Ещё до того, как полёт кислоты завершился, я достал ледоруб, примерился — и вбил его что есть силы в трещину в стене, одновременно отпуская верёвку. Ударившая струя всё равно спустя секунду её пережгла…
