— Там м-жно пр-п-сы к-пить! — заметил Рубари. — И к-рты!

Ещё в коробочке был компас. Старый, потёртый, с медным ободком и слегка мутноватым стеклом. Зато направление показывал отлично.

— Д-дов! — гордо сказал Рубари и улыбнулся. — Т-перь твой, кэп!

— Спасибо! — искренне поблагодарил я. — Ну что, в путь?

— Да помогут нам изначальные! — радостно прокричала Нанна, заскакивая в дверь трюма, после чего с топотом убежала по лестнице наверх. Конечно, оттуда вид был куда интереснее…

Отвязав швартовочные канаты, мы зашли следом, задраили дверь, после чего вытянули швартовочные канаты и поднялись на свои места. Рубари встал к логосу огня, повозился с заслонками, а потом показал мне указательный палец на вытянутой руке, намекая, что пришла моя очередь совершать манипуляции. Я подошёл к накопителю и, глубоко вздохнув, присоединил к нему три цепочки для передачи пневмы в логосы сферы пустоты…

Дирижабль дёрнулся. Заскрипели конструкции и канаты, начали потрескивать стены… Труба, спускавшая воздух из аэростата, грозно загудела, выпуская из боковых отверстий настоящий ураган. В помещении сразу стало тепло и даже немного душно. Рубари быстро открыл несколько отдушин в корпусе, позволяя холодному воздуху ворваться в отсек. Я подошёл к штурвалу, рядом с которым уже стояла Нанна, и завороженно уставился в окно. Скала стремительно удалялась — вместе с небольшой фермой, давшей нам приют, вместе с унылым городом Экори и его недобрыми новыми обитателями. Порывами ветра нас быстро сносило на юго-восток — прочь от белоснежной шапки ледника, прочь от скалы. Прямо в объятия бесконечно глубокого неба и белых клубов туч…

Я потянул рычаги, чтобы вернуть нам контроль над управлением. Рубари снова шумно завозился с заслонками. Одновременно загудели турбины и застрекотали за стеной винты, еле различимые в отчаянном вое ветра. Дирижабль снова дёрнулся и медленно поплыл вперёд, набирая скорость. Я чуть довернул штурвал и винты, чтобы компенсировать ветер, сверился с компасом и выданной Рубари картой — и счастливо вздохнул. Мы летели!..

Рядом от восторга запищала Нанна и бросилась меня обнимать. Счастливо захохотал наш бородатый механик, заглянув в рубку. Но потом резко осёкся и ткнул пальцем в левую часть обзорного окна.

— Вот н-в-зёт! — удручённо заметил он.

Я застопорил штурвал (звучит гордо — если не знать, что это колесо от телеги), подошёл к окну и всмотрелся туда, куда указывал Рубари. Три чёрных точки приближались к скале с востока. Я схватил бинокль, висевший на стене, навёлся — и внутри у меня всё похолодело. Наши знакомые мародёры вернулись… Два уже виденных дирижабля, и ещё один — побольше, которого раньше с ними не было. Сейчас все три воздушных судна явно меняли курс. Причём, на палубе нового дирижабля матросы готовили какую-то пушку. В общем, сомнений не оставалось — нас собирались подстрелить…

— Чтоб вас всех! — я с досады саданул себя по коленке. — Нанна, в каюту!.. Рубари, мы можем выжать из логоса ещё больше?

— Г-товь пн-вму! — посоветовал он так, будто я свою кровную буду отдавать.

Под гудение разгорающегося логоса я довернул штурвал, поворачиваясь к нашим недругам кормой. И тут же пожалел об отсутствии зеркал.

— Нанна! — крикнул я.

— Да? — отозвалась девочка из своей каюты.

— Смотри в окошко на корме и сообщай, что собираются делать мародёры!

— Ясно! — радостно вскрикнула Нанна и кинулась выполнять. Скучать в каюте ей, похоже, хотелось меньше всего.

Мы только набирали скорость и высоту, а вот мародёры медленно, но неуклонно догоняли нас. Нанна постоянно докладывала, что они приближаются, а я лихорадочно размышлял, что делать, когда начнётся обстрел. Резко изменить курс будет сложно, подняться ещё выше — тем более… Оставалось лишь одно — спуститься ниже.

— Рубари! Если начнут стрелять, я отключу сферы пустоты! — крикнул я. — Сможешь всё подготовить?

— Да! — ответил механик.

Потекли минуты тягостного и тревожного ожидания.

— Они перестали приближаться! — крикнула Нанна.

Повисла тишина, а потом новый крик девочки заставил меня действовать.

— Фант!!! Они стреляют! — закричала она.

— Рубари, готовсь! — я подскочил к цепочкам пневмы, ведущим к логосам сферы пустоты. — Нанна, как пойдут снаряды — крикни!

— Хорошо! — ответила девочка, а в техническом отсеке зашуршали заслонки.

— Выстрелили!!! — крик Нанны заставил меня вздрогнуть и разом отсоединить все три цепи.

Клюнув носом, дёрнулся дирижабль, заревел ещё сильнее логос огня, закачивая в аэростат горячий воздух, а в животе резко стало щекотно, как это и бывает в свободном падении. Где-то сверху прогудело, и в обзорном окне я увидел два огненных плевка и воздушную волну, пролетевшие всего метрах в тридцати над нами.

В следующий момент я подключил цепи назад, криком предупредив Рубари. Дирижабль снова задрожал, затрещал — особенно угрожающе трещала ткань аэростата, и оставалось только надеяться, что она выдержит возникшее давление.

— С-льно т-нет! — сообщил Рубари. — В-здух там с-ф-нит!

— Главное, что тянет. Не упадём? — сдерживая тревогу в голосе, поинтересовался я.

— Не д-лжны! — ответил механик. — Но р-монт н-жен!

— Они отстают! Отстают! — закричала Нанна. — Ой!..

— Что «ой»? — сразу напрягся я, но ответа не потребовалось. Снизу прогудел ещё один огненный сгусток. — Нанна, это не «ой» — а стреляют!..

— Прости. Забыла! — смущённо ответила девочка.

С тревогой и замиранием сердца мы ждали ещё выстрелов, но их всё не было. Наш дирижабль набирал высоту и скорость. Я постоянно менял курс, стараясь, чтобы клубы облаков всё время скрывали нас от преследователей — и один раз даже чуть не влетел в тучу. Однако минуты тянулись, солнце опускалось всё ниже, а преследователи отставали всё больше и больше, не решаясь стрелять наугад. Видимо, экономили снаряды…

Плохо, конечно, что нас они всё-таки заметили… Ведь наверняка будут теперь искать. Но хорошо, что мы смогли уйти. Пусть и в последний момент, пусть и под обстрелом — но смогли. И в этом мире просто обязано было найтись место, где нас не будут искать. Всё-таки скал в мире много, да и всегда можно что-нибудь придумать: имя сменить, залечь на дно на несколько лет… Хотя как раз последняя идея мне не слишком нравилась. У меня был настоящий, пусть и собранный из всяких огрызков дирижабль — и мне отчаянно хотелось летать…

Мы поднимались всё выше и выше, пока хватало подъёмной силы — и пока плотность воздуха позволяла нам подниматься. Ревел логос огня, стрекотали винты — а за окном раскинулось бесконечное небо, заполненное искрами звёзд…

В которой мы продолжаем удирать от мародёров, я учусь управлять дирижаблем прямо на ходу, а ещё учусь сажать дирижабль, и мы причаливаем к Сарви.

Воздухоплавание — это тоже наука. Ей требуется учиться, набираться опыта… Мало просто крутить штурвал и сверяться с картой. Надо понимать, что ты делаешь — особенно если забрался выше облаков. Это и была наша первая ошибка. В разреженном воздухе и винты не так эффективны, и ветер куда сильнее. Прежде чем я опомнился, нас слишком сильно снесло на восток, и мы потеряли скорость.

А когда начали опускаться, только чудом заметили внизу преследователей. Вот они нас, как более опытные, отлично видели — и только и ждали, когда мы спустимся на то расстояние, которое покроют их орудия. Скорости у нас почти сравнялись, так что пришлось срочно менять курс, вставать по ветру и пытаться уйти с его помощью.

И это была вторая ошибка — по ветру мы уйти не могли, потому что наши преследователи имели гораздо большие «паруса» аэростатов. Я отправил Рубари спать, а сам стал искать выход из сложившегося неприятного положения. В голове вертелся вполне очевидный ответ: если по ветру уйти не получается — то, может, получится против ветра? Но и против ветра уйти было бы тяжело. Хотя бы потому что на нашей высоте ветер был сильнее, а снизу поджидали хищные точки дирижаблей наших врагов. Которые ещё и расходились в стороны — видимо, чтобы контролировать большую площадь.