Вовсе нет. Это просто подкуп, ведь даже две тысячи — сумма очень немаленькая. И всё, кто её получил — вряд ли захотят отдавать обратно. И мы, все трое, оказывались повязаны если не кровью — то, как минимум, деньгами. И сдавать своих подельников после такого никто бы не стал — иначе присвоенные чешуйки-то вернуть придётся.

Все оставшиеся единицы мы решили слить в один большой накопитель, который будет размещён на дирижабле. Накопитель, кстати, Рубари нашёл на мэрском складе. Мутная пластина могла вместить в себя до трёх сотен тысяч единиц и стоила, как я понял, тысяч десять — почти королевская находка. Только вот к накопителю ещё надо было докупить «оправу разрешения» — специальный обод, который бы ограничил возможность снятия единиц всеми желающими. Но пока придётся обходиться без неё. Впрочем, кому тут воровать-то?

Конечно, сразу сделать всего этого не получилось. По всем прикидкам, собранную сумму придётся перекидывать не один вечер. Без серьёзных логосов взятия и отдачи приходилось по одной единичке кидать. Так что за это дело мы с Рубари посадили Нанну, а сами пошли спать. Дел нам предстояло ещё очень много…

В которой я успеваю сходить в порт до того, как наступает оттепель, а ещё возвращаются мародёры, и мы с Рубари строим дирижабль, преодолевая трудности и недочёты.

Вопрос, с которым я подошёл к Рубари и Нанне на следующий день прямо с утра, ввёл их в ступор. Они, конечно, не сказали, что я дурак, но вот точно подумали. Можно в этом даже не сомневаться… И дело было даже не в том, что они совсем не поняли моих идей. А в их красноречивых взглядах на мою перевязанную бинтами ногу. Вот только поделать я уже ничего не мог — вопрос был слишком важный…

— Да поймите вы, наконец, нет у меня времени долечиваться! Сейчас оттепель настанет, — объяснял я им. — Потом заморозки. Сколько они длятся?

— Дней пять, — пожала плечами Нанна.

— В это время, скорее всего, пожалуют мародёры! — сказал я. — А у нас в лучшем случае дирижабль без логоса. Это будут последние заморозки, в которые можно реализовать мой план, понимаете? Больше нам не представится такого шанса. И вообще непонятно, успеем ли мы тогда сбежать…

И да, речь я вёл о том самом логосе огня, что ждал нас в храме, где обитала матка скамори. После случая с сигналкой в Торговой Палате Экори, план созрел — причём, окончательно и бесповоротно. Да и что тут ещё можно было сочинить или придумать? Надо было решаться…

— С-гл-сен! — мрачно кивнул Рубари. — Мне то не нр-в-тся!

— Мне тоже это не нравится, но если у вас есть другой план, то озвучьте его прямо сейчас! — предложил я.

Нанна и Рубари промолчали. А я продолжил объяснять и уточнять — и всё потому что мне было очень нужно уговорить их помочь. По причине всё той же ноги…

— Рубари, ты сказал, что где-то в порту стоит вопилка. Так? — уточнил я.

— Ну да…

— А где? — решил я не отставать я от него на этот раз.

— В а-а-а-д-д-д-м-мини-с-с-с-стра-а-а-ац-ц-ц-ци-и, — вот теперь понятно, почему он мне вчера сразу не объяснил. Наверно, в экстренной ситуации он вообще бы до конца дня эту фразу произносил.

— Выходит, если я попробую вломиться туда — она сработает? — уточнил я.

— Так! — утвердительно кивнул Рубари.

— В Экори есть причальные мачты, — продолжил я объяснять. — На них есть механизм для экстренного причаливания. Не знаю, как здесь у вас, но в моих яслях такие машины считались боевыми орудиями. Они метают тяжёлые стрелы на очень далёкие расстояния. У механизма экстренного причаливания тоже есть стрелы… В моём мире их конструкцию называли гарпунной. Знаете, что это такое?

Ни Рубари, ни Нанна таких тонкостей, конечно же, не знали… Рыбный промысел здесь — кстати, по вполне понятным причинам — был не слишком распространён. Пришлось рассказывать им, как устроены гарпуны, для чего они использовались и как делались. Потом я объяснил на пальцах, что нужно сделать со стрелами причального механизма, чтобы получился гарпун.

— И з-чем всё т-то? — спросил Рубари, всё ещё не понимая, к чему я в итоге веду.

— Я, кажется, поняла… — сказал Нанна. — Ты хочешь превратить причальную стрелу в гарпун. Чтобы потом приманить с помощью вопилки матку скамори, загарпунить её и забрать логос огня… А как будет уходить тот, кто стреляет?

— Да?! — взволнованно кивнул Рубари, согласившись с девочкой.

— В моих яслях иногда делали такие штуки для развлечения… Сейчас, — я взял карандаш, чистый лист бумаги и принялся чертить. — Это называется спуск по канату… Или по тросу… Я не помню точного названия — хотя оно было. Но не в этом суть… Между двумя точками, одна из которых ниже, а другая — выше, натягивается канат. Дальше на канат ставится устройство с колёсиками и двумя ручками…

— Я п-нял! — кивнул Рубари. — С-мо ск-т-ться вниз!

— Да! Именно… Человек висит на ручках устройства и скатывается вниз. Порт — самое высокое здание в Экори, — пояснил я. — К северу от него — площадь Кари, напротив арха. Между площадью Кари и Торговой — ещё квартал семиэтажных домов. Причём, семиэтажки есть только в его западной части, а в восточной части этажей становится пять. Дальше маленький квартальчик с четырёхэтажными домами, а дальше — склады. В них этажа по три… Так?

— Ну да… — неуверенно кивнул Рубари.

— Если мы натянем канаты между причальными вышками и семиэтажными домами, а потом между семиэтажными и пятиэтажными, а потом…

— Я п-нял, — Рубари радостно, как ребёнок, улыбнулся. — Блеск!

— Страшно… — жалобно сказала Нанна.

— Да, скатываться страшно, но самое главное — скорость большая! — пояснил я. — Понимаете, при такой скорости матка нормально прицелиться не сможет. Но даже если она попадёт в канат своим плевком, можно успеть доехать до нужной точки, пересесть на другой канат и скатиться дальше. В результате тот, кто будет загарпунивать матку, окажется у подъёма раньше, чем тот, кто будет забирать логос. А причальный канат не даст той вернуться сразу и сожрать нас. Во всяком случае, пока не додумается его плевком пережечь.

— Так зачем тебе сейчас идти в порт? — спросила Нанна.

— Да чтобы всё подготовить заранее! — пояснил я. — Одно натягивание канатов сколько времени займёт… А чтобы из причальной стрелы сделать гарпун — понадобится несколько часов очень шумных работ!..

Главное было в том, что мне поверили. О большем я даже и мечтать не мог. Рубари идею понял и принял. Самым удивительным для меня стало то, что он даже сам решился загарпунить матку скамори и потом скатиться. Я только надеялся, что у меня всё же получится самостоятельно вытащить логос… Обыскивать храм я не боялся, понимая, что надо будет всего лишь идти на источник тепла. Но что делать, если комната окажется надёжно заперта?

Впрочем, мой главный «затык» изначально был в том, как выманить скамори к причальным вышкам. А всё потому что тот, кто занялся бы этим — умер бы гарантированно, ведь ему некуда было деваться. Однако всё изменила сигналка на администрации порта. Вот на неё скамори и надо было подманивать!.. А чтобы мелкие особи не добрались до стрелка раньше времени — надо было за день полить ступеньки водой, чтобы хорошенько обледенели. Конечно, чудища своими лапами в итоге лёд расколют — но не сразу, подарив стреляющему несколько драгоценных секунд.

Идею мы утвердили, а я смело отправился в порт за будущими гарпунами. Рубари помог мне спуститься вниз — после чего спустился сам и отправился за материалами. Полдня мы потратили на то, чтобы добыть всё необходимое для реализации смелого, но рискованного плана. И уже к обеду вернулись на ферму, принявшись активно работать, а Нанну поставили «на шухере» — на случай, если прилетят мародёры.

Однако ни в этот, ни на следующий день они так и не прибыли. Зато следующим утром началась оттепель, и с верхнего плато вниз устремились потоки воды от тающего снега. Наша ферма пережила таяние неплохо — затопило нас не слишком сильно и всё больше за оградой. Видимо, специально её так строили, чтобы лишний раз не затапливало.