Вероятно, мне просто хотелось поскорее убраться из этой дыры. А может, я не слишком верил, что сестра Нанны приложит столь титанические усилия ради родственницы, которую не видела много лет. В общем, я собирался выполнить задание шара и убраться со скалы до тепла — чего бы это мне ни стоило… Ну ладно, может, на подлости и гадости я ещё не был готов, но и это, можно сказать, было лишь делом времени…

В которой я делаю гальюн, дотягиваюсь до семечка пневмы, после чего разбираюсь с тем, что мне это вообще даёт — а потом начинается оттепель, и нас становится трое.

Ходить по нужде в пропасть — это то ещё сомнительное удовольствие… Я, ещё когда мы с Нанной только заселились, примотал обрывок верёвки в дальней, подветренной части трещины, чтобы хоть как-то обезопасить и себя, и девочку от позорной смерти в процессе испражнения… Однако ещё тогда чётко понимал, что это всё не то — оступишься один раз, чтобы не замочить штанину, и поминай, как звали.

В общем, едва только выдалась возможность, я занялся созданием гальюна — по образу и подобию корабельных, замковых и прочих. Там, где я прикрепил верёвку, удалось вбить в узкую щель две длинных толстых доски, которые выдавались за пределы уступа примерно на полметра. Перпендикулярно первым двум доскам я закрепил ещё четыре — в распор между полом и сводом. По две вертикальных доски на одну горизонтальную. Я бы всё это с удовольствием закрепил и более надёжно, но как? Гвозди в камень не вобьёшь (во всяком случае, я не вобью!), а свёрл у меня нет — только кирка. Вот и приходилось всё делать на одном лишь трении, грязных ругательствах и молотке…

Две выступающие доски я подпёр уголками снизу, и… нет — это было ещё не самое страшное. Замирая от ужаса, когда взгляд падал вниз, я соорудил на самом краю досок ящик с дыркой и возвёл стены, прибив каркас к доскам и ящику, обшивку к каркасу, а крышу — намертво к обшивке. Я и сам не мог смотреть на это безумное творение испуганного плотника без содрогания… Зато Нанна оценила — и даже похвалила, предположив, что в наших условиях было бы сложно возвести что-то ещё лучше.

Впрочем, всё-таки глаза Нанну, вежливую мою спутницу, выдавали… И я её понимаю! Я и сам не привык к подобным удобствам, потому что уж что-что, а канализацию даже в Экори провели. В старом городе имелся и водопровод, питавшийся от озёр на верхнем плато. В трущобах пользовались колодцами, но были на чердаках и большие баки, позволявшие хранить запас. И были туалеты. Хоть и не фаянсовые, но вполне себе нормальные — медные. И вот это вот моё деревянное зодчество во имя санитарии вызывало у нас, неподготовленных, лёгкий ужас… Нанна хотя бы не дрожала, ступая на эту конструкцию. Она-то мне доверяла — наивный ребёнок! — и искренне верила в надёжность несимпатичной постройки.

Закончил я как раз вовремя, потому что на следующий день пришлось сидеть в убежище, лишь изредка выглядывая, чтобы подставить очередной котелок, кастрюльку или ведро под потоки воды, лившиеся вниз с альпийских лугов верхнего плато. Снег наверху под лучами солнца и порывами тёплого ветра таял, стекал ручьями к краю — и срывался вниз миллиардами блестящих капель, из-за чего мы оказались почти что за настоящим водопадом. Даже несколько шагов было сложно пройти и не промокнуть…

Наш сугроб, защищавший убежище в качестве второй стены, к несчастью, тоже начал таять — и вскоре ручей от него слился с потоками воды, обрушивавшимися на город внизу. Мёртвый город, в котором теперь обитали, в основном, скамори, а не люди. Может, оттого, что мне совсем нечего было делать, а, может, и по случайному стечению обстоятельств, но именно в этот день я, наконец, почувствовал своё семечко пневмы…

Это случилось на седьмой час занятий. Нанне к тому времени надоело давать мне советы, а вот мне начало надоедать даже пытаться — и в этот самый момент полупрозрачный шар неожиданно приблизился и выдал мне информацию о себе:

От удивления я даже не сразу услышал Нанну, которая каким-то образом определила, что у меня произошёл небывалый прорыв.

— Ну что?! Что там?! Какой уровень?! Первый?! — девочка буквально скакала вокруг меня, как горная коза.

Впрочем, вскоре я понял, что определить прорыв ей было несложно. Я хоть и не видел себя со стороны, но справедливо предположил, немного осмотревшись, что человек, искрящийся как мэлоннель рядом с бурей — это, как минимум, странно и необычно.

— Второй уровень… — ответил я. — А что это значит?

— Класс! Сразу второй уровень — это очень хорошо! — сообщила Нанна, снова усаживаясь напротив меня. — Обычно прорыв открывает нулевой уровень, реже первый. Второй уровень случается редко. Третий уровень — вообще невидаль. А прорыв на четвёртый уровень, как нам говорили, всего несколько человек сделали. И все они стали сильнейшими пневматиками.

— М-м-м… Как-то многовато сразу информации! — заметил я, улыбнувшись. — И не вся усваивается.

— Ладно, слушай! — девочка взяла себя в руки и, наконец, начала объяснять. — У меня тоже второй уровень семечка. Но прорвалась я на первом. На первом можно было придать семечку одно свойство и освоить пять логосов.

— И что ты выбрала? — поинтересовался я и пояснил. — Ну, из логосов и свойств…

— Фант! — возмутилась Нанна. — Думаешь, у меня был выбор?! Ха-ха-ха! Свойства у меня пустые, потому как их не так-то просто получить!.. Никто в приюте толком и не мог мне объяснить, как это делается. А логосов у меня до сих пор пять: бытовой огненный, бытовой телекинетический и бытовой ветер, а ещё бытовые логосы отдачи и взятия. И, как я поняла, почти все дети в Экори получают именно их. В Архиве и в храме были и более серьёзные логосы, но никто особо не тратит время на их изучение.

Я мысленно поставил себе зарубку в памяти, что вот я бы точно на них потратил время. Благо его у меня пока было много. Особенно, когда скамори проснутся, и мои вылазки в город надолго прекратятся. Надо было только получить доступ в Архив… Он был по-прежнему заперт, но, возможно, найдётся и незакрытая дверка где-нибудь в укромном месте…

— Чем больше ты пользуешься семечком, тем выше будет его уровень, — продолжала Нанна. — Вот у меня запас на первом уровне был триста единиц, и я добралась до предела, а потом, с помощью воспитателей их то тратила, то пополняла. И так, за несколько лет, он всё-таки вырос до второго уровня.

— Получается, каждый уровень позволяет учить больше логосов, накапливать больше пневмы и освоить больше свойств, так? — спросил я, дождался кивка и продолжил. — А сколько всего уровней?

— В храме говорят, что всего сорок, но я ещё в жизни не видела ни одного человека с уровнем больше десяти… — с тяжёлым вздохом призналась Нанна.

— И как же выучить логос? — поинтересовался я.

— Ну… Надо подобрать знак, который подходит именно тебе! — пояснила Нанна. — Вот, к примеру, как выглядит логос огня у меня…

Девочка подобрала камушек на полу и начала царапать какую-то фигуру, после чего я сразу понял, насколько тяжело здесь будет и дальше учиться.

Конечно, в творении девочки определялись узнаваемые очертания символов. Было в них что-то и от западных алфавитов, и от восточных иероглифических… Я потратил ещё час, чтобы попытаться подобрать свой вариант, но пока всё было без толку. Тем более, Нанна сама призналась, что разновидностей было так много, что ей пришлось с десяток страниц целой книги пролистать, прежде чем подходящий попался. И на каждый бытовой логос здесь была такая книга.

С другой стороны, вот как раз справочники бытовых логосов найти было не так уж и сложно. Можно было один такой купить, выучить логос — а потом снова продать книгу продавцу, только уже за меньшую сумму. Многие горожане именно так и делали. После этого откровения я принялся усиленно вспоминать, где вообще видел в городе книжные лавки.