В первое мгновение Тэйре показалось, что звонивший положил трубку – из динамика не доносилось ни звука, но затем она уловила едва слышимое дыхание. Нет, он не клал трубку, он просто молчал. Рука потянулась к аппарату и повисла в воздухе. Мужчина на том конце провода – инстинкт подсказывал Тэйре, что это был именно мужчина, – хранил молчание и ждал, будто зная: она находится в квартире. Прошла; наверное, целая вечность, а потом с мягким металлическим щелчком запись остановилась. Объятая страхом, Тэйра бросилась вон. Старое здание внушало ей ужас. По пути к лифту ее внимание привлек большой жук, сидевший на белом мраморном полу коридора. Присмотревшись, Тэйра поняла, что видит перед собой не жука, а толстый цилиндрик серого сигарного пепла. Против собственной воли она побежала.

Кабина лифта была где-то внизу. Перепрыгивая через ступени, Тэйра торопливо спускалась по лестнице. Быстрее, быстрее! На площадке первого этажа дорогу ей заслонила фигура. Сердце Тэйры упало, она слабо вскрикнула. Перед ней стоял консьерж.

– Ох, простите! Как вы меня напугали! Вот.

Она протянула мужчине ключи. Забирая связку, тот произнес какую-то фразу.

– Что?

Консьерж повторил.

– Не понимаю, – высоким от напряжения голосом сказала Тэйра, отчаянно желая оказаться на улице.

Мужчина заговорил вновь. Рука его опустилась в карман, и Тэйра с ужасом отшатнулась. Консьерж помахал перед ее лицом небольшим белым конвертом.

– Почта для профессор Маллрей.

Тэйра с трудом перевела дыхание и улыбнулась.

– Благодарю вас. – Она взяла конверт. – Спасибо!

Кивнув, консьерж заковылял к столу. Тэйра отказалась от мысли еще раз попытаться вручить ему чаевые, толкнула дверь, вышла на улицу. Солнечный свет и слабый ветерок принесли желанное облегчение. Она миновала двух школьников в белых, жестких от крахмала рубашках, военного с множеством нашивок. На противоположной стороне садовник в комбинезоне поливал из шланга розы.

Ярдов через двадцать Тэйра вспомнила о зажатом в руке конверте, поднесла его к глазам. Ее лицо мгновенно побледнело.

– Господи, нет, – прошептала она, увидев знакомый почерк. – Только не сейчас!

Глядя ей вслед, садовник склонил к плечу голову и проговорил что-то в воротник комбинезона.

Выбравшийся из палатки мальчишка бросился бежать, разогнав своими порывистыми движениями небольшое стадо коз. Он пронесся мимо потухшего костра, прикрытого брезентом вертолета, штабеля бочек и, переводя дух, остановился у другой, стоявшей чуть в стороне от лагеря, палатки. Здесь мальчишка извлек из кармана листок бумаги, откинул холщовый клапан входа и шагнул внутрь.

В центре палатки стоял мужчина. Его глаза были закрыты, губы шевелились в молитве. Длинное, костистое лицо с орлиным носом украшала бородка, над переносицей матово поблескивал глубокий вертикальный шрам. В экстатическом забвении мужчина едва заметно улыбался.

Затем он опустился на колени, простер перед собой руки и совершил глубокий поклон, коснувшись лбом застилавшего палатку ковра. Стоя за его спиной, мальчик в благоговейном ужасе взирал на молившегося. Медленно тянулись минуты, мужчина продолжал шептать священные слова, с его лица не сходила исполненная умиротворения улыбка. Ритуал казался нескончаемым. Мальчик уже собирался выйти, однако в этот момент мужчина отвесил последний поклон и поднялся. Паренек сделал шаг, протянул руку с листком.

– Вот, господин. От доктора Дрейвик.

Мужчина взял бумагу и принялся читать.

В его облике чувствовалась скрытая угроза, некая с трудом сдерживаемая тяга к насилию. На ее фоне казалась неуместной ласка, с которой мужчина опустил руку на голову мальчика. Тот смотрел на свои босые ноги, объятый страхом и восхищением одновременно.

Дочитав послание, мужчина вернул бумагу мальчику.

– Аллах, да будет в веках благословенно Его имя!

– Прошу вас, господин, – прошептал мальчик, по-прежнему глядя вниз, – я не понимаю.

– Мы и не должны ничего понимать, Мехмет, – произнес мужчина, поднимая за подбородок голову младшего так, чтобы взгляды их встретились.

Лоб мальчика пересекал такой же глубокий шрам.

– Нам всего лишь необходимо знать, что существует высший промысел, и все мы являемся его частью. Ты не задаешь вопросов Всевышнему, ты Ему просто вверяешь себя. Без вопросов и без сомнений.

– Да, господин.

– Он поставил перед нами величайшую задачу. Если мы пройдем Его испытание, награда будет высокой. Если оплошаем…

– Что, господин? Что нас ждет, если мы оплошаем? – вздрогнув, спросил мальчик.

Мужчина провел ладонью по его волосам, успокаивая.

– Мы не оплошаем. – Он улыбнулся. – Дорога трудна, но мы пройдем до ее конца. Разве я не говорил тебе? Мы избраны Богом.

Обеими руками мальчик обхватил талию мужчины, но тот мягко отстранил его.

– Есть работа, Мехмет. Отыщи доктора Дрейвика, передай ему, что он обязан найти недостающую часть. Ты понял? Он обязан найти недостающую часть.

– Найти недостающую часть, – повторил мальчик.

– А пока все должно идти, как планировалось. Ничего не меняется. Запомнишь?

– Да, господин.

– Через час мы сворачиваем лагерь. Ступай.

Мальчик вышел из палатки. Некоторое время Саиф аль-Тхар смотрел ему вслед.

Они подобрали Мехмета четыре года назад, когда тот голодным сиротой копался в каирских помойках. Ребенка отмыли, накормили, обучили грамоте. Со временем он стал одним из них – приняв отличительный знак, символ их веры, и поклявшись всю жизнь не снимать черных одежд. Черный цвет означал преданность и силу.

Простой, искренний и послушный, Мехмет был молодцом. Имелись и сотни, тысячи других, таких же. Пока богачи ублажали желудки и молились своим лживым богам, дети бедняков умирали от голода. Мир сошел с ума. Канул в бездну. Оказался во власти кафиров. Он, Саиф аль-Тхар, пришел в этот мир восстановить справедливость, протянуть руку отверженным, наказать нечестивцев, чтобы вновь зажечь светоч веры.

Внезапным озарением свыше ему на миг открылось, как достичь поставленной цели. На миг, не более. Аллах дал, и Аллах взял. Осознание этого приносило боль, но Саиф аль-Тхар знал, что и здесь сокрыт промысел Всевышнего. В чем он? Но разве не может Господь проверить своего слугу? Испытать его решимость? Беззаботная, легкая жизнь – удел тех, чья вера слаба. Глубина веры познается в ударах судьбы. Аллах хочет убедиться в его преданности? Что ж, Всевышний не будет разочарован. Они найдут святыню, скольких смертей бы это ни стоило. Слуга не обманет своего господина. И господин тоже не оставит своего слугу – во всяком случае, до тех пор, пока тот полон веры. Пока не отступит перед трудностями.

Бросив на мальчика еще один взгляд, Саиф аль-Тхар опустился на колени, чтобы продолжить молитву.