Этим человеком был мой отец. Приемный, а не биологический, но это ничего не меняло — я относилась к нему, как к родному, благоговела перед ним, старалась стать лучше, чтобы он мог гордиться своей дочерью. Постоянно помнила, из какого глубокого дерьма он меня вытащил и готова была ползать за ним след в след, позабыв обо всем на свете.

Едва различимый хлопок двери красноречиво сообщил о том, что я осталась одна.

Усмехнувшись, я растянулась прямо на полу и закрыла глаза.

***

С трудом застегнув молнию на дорожной сумке, я в последний раз обвела взглядом просторное помещение.

Неизвестность перед будущим пугает и одновременно манит своими туманными возможностями, однако я слишком консервативна, чтобы с благодарностью принимать грядущие изменения в своей неустойчивой, но все же привычной системе. Я чувствую понятную маетность, даже страх; я вовсе не хочу покидать этот город и мчаться в неизвестность, но похоже, мне попросту не оставили иного выбора. Оставшись тут, я обреку себя на заведомо известную гибель, так как приятели проклятого Павла не оставят мою персону без внимания. К тому же появятся обычные стервятники, слетающиеся к дележке лакомого блюда, в моем случае — дядюшкиного наследства.

Не считаю себя слабой, но, трезво взвесив собственные силы и возможности, понимаю — вряд ли мне удастся выстоять. Лучше заблаговременно позаботиться о том, чтобы избежать неприятностей.

Все правильно, пришло время исчезнуть, раствориться среди просторов горячо любимой, необъятной Родины. Найду себе городок потише и отсижусь какое-то время, пока все не уляжется. Честно говоря, на ум не идет никакого другого решения. Мне самой противно понимать, что я поддаюсь обстоятельствам, не попытавшись даже отстоять свое, но иначе можно просто потерять голову в битве сразу с несколькими врагами.

Быть может, извечная битва — это моя стезя, но я схожу с полпути; в моей жизни и так было достаточно потрясений.

Судорожно вздохнув, я перебросила ремешок сумки через плечо и поспешила покинуть особняк, мою единственную обитель, в стенах которой было так одиноко, но так надежно.

Конечно, мне приходилось бывать на вокзале, однако на сей раз я чувствовала себя не слишком уютно; казалось, все окружающие настроены к моей персоне чересчур враждебно. На самом деле до меня никому не было дела, и самое интересное, что я ясно это понимала.

Моя аутичность здорово мешает адаптации к внешнему миру, большое количество людей вокруг по-прежнему заставляет испытывать нервозность.

У меня не было никакой цели. Еще дома я думала о том, чтобы посмотреть карту и выбрать для себя удобный маршрут, но потом спонтанно решила, что это излишне — намеренные планы могут обратиться лишним следом, который протянет за собой вполне различимую дорожку; это будет означать, что бегу я зря. Именно поэтому решила действовать наобум, как подскажет капризное сознание.

Стоя прямо перед окошком кассы, размышляла, какой пункт назначения выбрать. Положа руку на сердце, мне было все равно — любой из городов заранее представлялся неизведанным и чужим. Впрочем, я все-таки приобрела билет, поскучала немного в холле здания вокзала, подождала нужного часа и направилась к прибывшему автобусу.

— Вера!

Голос был незнаком, да и некому было меня окрикивать, потому я даже не потрудилась обернуться. Впрочем, то, что меня тут же не слишком вежливо подхватили под руку, почему-то не вызвало ни удивления, ни шока.

Развернувшись, я без всякого удовольствия смогла наблюдать того самого знакомого Павла, который так не понравился Хаосу. Мужчина старался выглядеть естественно, улыбался, демонстрировал раскрытые ладони, но провести меня все же не смог — я чувствовала, что он опасен.

— А я думал, вы или нет, — мужчина снова улыбнулся, ненавязчиво придвинувшись ближе. — Какая удача встретить вас. Знаете, я заходил вчера, но никого не было дома… Вы меня помните?

— Помню. У вас были дела с моим дядей, — спокойно подтвердила я.

Мне явно недоставало наивности для того, чтобы поверить — этот тип оказался здесь случайно, не преследуя цели пересечься со мной. Именно поэтому настороженность внутри меня лишь росла, хоть нежеланный собеседник и старался выглядеть этаким добродушным знакомым.

— Здорово, что помните — знаете, всегда чувствую себя глупо, когда приходится представляться по нескольку раз…

Сейчас это было бы нелишне — я не помнила имени мужчины, в моей памяти отложился только визуальный портрет. Я могла бы высказать эту мысль и попытаться тем самым его смутить, но не стала этого делать — человек был не из тех, кто с легкостью впадает в смятение.

— Мне нужно идти, — не слишком вежливо сообщила я, подозревая, что судьба в очередной раз, вот прямо сейчас, вносит свои коррективы в мои планы.

Я успела заметить, как в его глазах зажегся нехороший огонек, и это лишний раз подтвердило появившиеся опасения.

— Может, вы найдете пару минут? Мне действительно нужно с вами поговорить.

— Простите, думаю, не о чем. Я должна идти, автобус отходит…

— Прямо сейчас не отойдет, — интонация едва заметно изменилась; чувствовалось, что в мои игры этот человек играть не намерен.

Я делала вид, что колеблюсь, а на самом деле осторожно смотрела по сторонам, силясь отгадать, один он пришел или с сопровождением. Вокруг были люди, и многие из них — женщины с сумками, дети, пожилые мужчины в компании миловидных жен — не подходили под мое определение суровых отморозков.

Впрочем, вон там, справа, ошивались несколько типов вполне подходящей наружности…

Просто, как дважды два.

— Вот и отлично, — судя по всему, мои попытки сыграть в разведчика не остались незамеченными; тип в плаще грубо схватил меня чуть ниже плеча и настойчиво потянул за собой. — Вижу, ты правильно оцениваешь ситуацию.

— Не уверена. Уберите руки, или я закричу.

Он хмыкнул и еще сильнее сцепил пальцы на моем предплечье.

— Попробуй. Я тебе не дядя, стелиться перед твоими капризами не буду. Ты ведь заметила моих ребят там, впереди? Если вздумаешь заорать, пристрелят за милую душу. Тебя и еще парочку ни в чем не повинных людей, которые наверняка захотят броситься тебе на помощь.

Я лихорадочно рассуждала, как поступить — закричать и тем самым выполнить обрисованный Томом (так, кажется, обозвал его Хаос) план, или покорно следовать за этим типом, надеясь неизвестно на что? Пристрелит ведь в любом случае, тут даже размышлять нет смысла. С другой стороны, убивать меня ему незачем, я не являюсь опасным свидетелем, не скрываю страшных тайн…

Ну, связанных с этим человеком уж точно.

Как разумнее поступить?

И я все же решила сделать так, как он хочет, а там будь, что будет.

Мы добрались до припаркованной у тротуара темной машины, Том распахнул заднюю дверцу и не слишком галантно запихнул меня внутрь. Пока он лез следом, я успела убедиться в том, что дверь с другой стороны заблокирована. Трепыхаться дальше уже не было смысла, поэтому я, вздохнув, определила сумку слева от себя и принялась смотреть за тем, как парочка ранее замеченных мною ребят втискивается вперед.

— Что вам нужно? — поинтересовалась отстраненно.

Действительно, этот вопрос за последние дни стал одним из моих основных шаблонов.

— Информация, — оповестил Том, придвигаясь.

— Я ничего не знаю о ваших делах с дядей.

— А тебе и не надо, — удивил Том.

Я бросила на него недоумевающий взгляд.

— Что же тогда?

— Ты была там, — загадочно начал Том; впрочем, мне с лихвой хватило этой фразы, чтобы мысленно провести аналогии. — Да, да, в том доме, где угорел наш общий дорогой человек. Нет… прежде чем угореть, бедняга Павел очень неудачно свернул себе шею. Как думаешь, каким образом ему удалось такое провернуть?

— Можете не стараться, я уже разговаривала со следователем.

Я привалилась к мягкой спинке сиденья и постаралась расслабиться — ни в коем случае нельзя показывать им свой страх. Такие типы, как этот Том, только подпитываются острыми эмоциями своей жертвы; это как энергетический вампиризм — нужно во что бы то ни стало лишить его любой возможности зарядиться моей негативной энергией.