Ближе к концу фотоальбома начали появляться более современные снимки: цветные, с глянцевым покрытием и пока ещё не испорченные временем. Выпускной в школе, институт, армия. Хм, а тут, что у нас такое? Я поднесла альбом поближе к лицу, чтобы детально всё рассмотреть. В сердце странно кольнуло, когда мой взгляд упал на молодую пару. Влюбленные? Свадьба? А жених у нас — Карим?

В горле внезапно запершило. Я прокашлялась и, не задумываясь, захлопнула фотоальбом. Положила на место, где и брала, а затем вернулась в спальню. Плюхнулась на кровать и бездумно уставилась в потолок. Карим был женат? Да ладно? И куда же подевалась его жена? За десять лет, что знаю Карима, я ни разу не слышала о его бывшей супруге. Получается, у друга старшего брата есть свои секреты? Интересно. Есть что-то ещё, о чём я узнаю, живя в этом доме? Хотя… плевать. На все его скелеты в шкафу мне по барабану. Вернётся Арс и я сразу же подам на развод. Брат всё решит. Уверена, он не позволит мне страдать и мучиться из-за этого вынужденного брака. А пока я буду стараться вести себя более сдержанно и мягко. Карим хотел моей покорности? Так пусть получает. Только бонусом к покорности прилагается равнодушие. Я его не хотела и клятву в вечной любви не давала. Карим сделал этот выбор сам. Против моей воли.

Ближе к двенадцати часам ночи я всё-таки не выдержала. У этого человека совесть имеется? Да, я понимаю, что у нас непростые отношения и брак, мягко говоря, не обычный, но это же не в какие ворота не лезет! Бросить меня одну в день нашей, кх… свадьбы, разве, это нормально? Психанула. Схватила мобильник и начала набирать номер Карима. Позвонила трижды к ряду, но не ответил. Злость, досада и обида забрались мне под кожу, как настоящая заноза. Я пыталась вытащить из себя эти противные чувства, но ничего не получилось.

Закутавшись в простыню, спустилась на первый этаж. Уселась на кресло напротив камина и подобрала под себя ноги. Когда этот человек надумает появиться дома, я хоть в глаза его посмотрю и прямо спрошу: " А не стыдно ли тебе, дорогой супруг, шляться по ночам где попало?".

Я уже засыпала, когда в доме скрипнула входная дверь. Потерев сонные глаза, спустила ноги на пол и принялась ждать. Громкое шарканье ног, удар, хлопок. Что там происходит вообще? После ругани на иностранном языке, я поняла, что источник странных звуков никто иной, как Карим. Вскочила с кресла и стремглав потопала в коридор. Нащупав рукой выключатель, нажала на кнопочку. Яркий свет люминесцентной лампы ослепил на несколько секунд, из-за чего я не сразу смогла разглядеть вусмерть набравшегося вынужденного супруга.

Карим прикрылся рукой, пытаясь спрятать глаза от яркого света и, прижавшись спиной к стене, принялся медленно сползать вниз. В считанные секунды я поравнялась напротив пьяного тела. Хотела рассказать всё, что думаю по этому поводу, но сдержалась. Пусть проспится, а утром я популярно объясню, что так, как он, не поступают порядочные мужья. Мог бы предупредить, что вернётся поздно ночью или поднять трубку, когда я звонила.

— Привет, — протянул, улыбаясь. — Не спишь?

— Нет, — сухо ответила, а сама уже опустилась перед Каримом на корточки, чтобы помочь снять его туфли.

— Я сам, — возразил мужчина, демонстративно отпихивая меня в сторону.

Я цокнула языком и, не говоря не слова, круто развернулась. Бросила через плечо хмурый взгляд, а затем потопала в спальню. Вошла в комнату, расстелила постель и легла на самый край кровати. Нет. Так дело не пойдёт! Завтра же попрошу, чтобы позволил спать в другой комнате. Не хочу дышать его перегаром и слушать храп. По любому сегодня будет храпеть, хотя в предыдущие ночи Карим не был замечен в подобном неудобстве.

Карим каким-то чудом разделся без моей помощи. Упал на кровать, раскинув свои конечности широко в стороны, и провалился в глубокий сон. Я же долго не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок. Встала с постели. Подобрала с пола разбросанную одежду и решила её отнести в корзину для грязного белья. Потом схожу на кухню, заварю себе чай и, возможно, меня сморит сон. Но до кухни я так и не дошла. Зависла на мужской рубашке. На белоснежном воротнике отчётливо красовался след от губной помады. Ядовитый красный оттенок. Прекрасно! Мы ещё и по бабам ходим. А потом в кармане мужских брюк раздалась короткая трель. Не сдержав любопытства, я достала из кармана мобильник и принялась читать сообщение от абонента по имени "Света":

"Карим, я скучаю. Давай встретимся".

Утро началось с головой боли. Открыл глаза, повернул шею и сразу же ощутил все "прелести" вчерашних посиделок. Последний бокал был лишним, а, возможно, и клуб — тоже. И чего он туда поперся?

Каким-то чудом Кариму удалось оторвать голову от подушки, а затем — подняться с постели. Свесив ноги на пол, он уткнулся лицом в раскрытые ладони. Протёр сонные глаза, выпрямил спину и огляделся по сторонам. Сколько часов? Семь? Значит, на работу не опоздал. Собрался в душ и уже дошёл до двери, ведущей в санузел, как услышал какой-то громкий стук. Что-то упало на первом этаже. Тяжёлое, увесистое. Проснулся окончательно.

Взял курс к лестнице. Ноги сами понесли на кухню, но оно и понятно: аппетитный аромат, чего-то жареного и вкусного, защекотал ноздри. Плюс противная громкая музыка, дурацкая попса из последнего хит-парада, заставила криво поморщиться и ощутить новую порцию головной боли. Вряд ли бы гувернантка позволила себе подобное развлечение, а потому Карим не удивился, когда обнаружил на кухне именно Зарецкую.

Решил остаться незамеченным и понаблюдать за забавным зрелищем со стороны. Его юная жена готовила завтрак. Готовила — громкое слово. Больше пачкала посуду, кухонную плиту и кафельную плитку. Мука, сахар, яйца — были по всюду. Карим замер в дверном проёме, облокотившись спиной о деревянный косяк. Скрестил на груди руки и принялся лицезреть, как бывшая Зарецкая — нынешняя Алиева, создаёт какой-то кулинарный шедевр. Блины, оладья? Не разобрать ничего.

Наверное, он слишком громко засмеялся, когда, девушка решила поставить на полку миску с мукой, но из-за неуклюжести обронила на себя всю посудину. Лучшим было бы промолчать или сделать невозмутимый вид, но не смог. Люба резко обернулась. Комичная раскраска в виде белых полос на румяных щеках развеселила Карима больше прежнего.

— Смешно? Да? — обиженно спросила девушка, а затем, смахнув рукой упавшую прядь волос, испачкала всё лицо очередными белыми пятнами.

— Нет, — отрицательно мотнул головой, продолжая улыбаться. — Доброе утро.

— Угу, — пробубнила Зарецкая, убирая с мебели рассыпанную муку.

Лицезреть, как дуется его девочка — такое себе испытание. Не выдержал. Подошёл сзади. Отобрал пустую миску и поставил её на стол. Обвил талию кольцом своих рук, зарываясь носом в копне густых волос. Потёрся тазом о женские ягодицы, а затем забрался одной рукой под вырез мужской футболки, в которой так легко и свободно щеголяла его законная супруга.

— Карим, — возмутилась девушка, когда ловкие пальцы очертили контур пупка, а после — принялись щекотать рёбра. — Отпусти.

— Не хочу.

— У меня сгорят сырники.

— Значит, это всё-таки были сырники… — разочарованно протянул Карим.

— Почему были?

— Они уже сгорели, — шепнул на ушко, а сам потянулся к конфорке, чтобы выключить плиту.

В считанные секунды развернул Любу лицом к себе. Ухватившись за бёдра, поднял девушку на руки будто какую-то пушинку, а затем — усадил на испачканную столешницу. Опустил вожделенный взгляд на пухлые губы и решил было поцеловать, но в последний момент Зарецкая отвернулась. Сморщила носик, издавая красноречивое "фее".

Не удержался. Обхватил ладонью женский затылок и всё-таки впился в желанный ротик глубоким поцелуем. Сначала девочка брыкалась. Даже успела проехаться кулачками по его груди, но Карим быстро подавил сопротивление. Завёл за спиной тонкие запястья и углубил поцелуй. Знакомые импульсы пробежались внизу живота. Даже крышу едва не снесло, когда вдобавок ко всему острые вершинки сосков коснулись его кожи. Возможно, импровизированные прелюдии продолжились, если бы не шорканье ног, послышавшееся где-то вблизи.