Из-за деревьев видны три хижины, амбары, копны заскирдованного сена и снующая по двору живность. Я лежу, скрываясь за толстым стволом, и разглядываю это идиллический вид. Со дня выхода из болота прошло уже пять дней, но это первое поселение за все время.

Над ухом слышен шепот Дамира:

— Может зайдем! Вряд ли, в этой глуши кто-нибудь слышал про нас. Да и кому они донесут, если что?! До ближайшего магистрата несколько дней пути.

Я понимаю, почему он хочет зайти. Свежим молоком и сыром пахнет так, что слюнки текут даже здесь. Наесться до отвала и, наконец, переночевать под крышей над головой, мне бы тоже хотелось, но светиться опасно. Кто эти люди, мы не знаем. Живут тут в лесу, одни! Может и с темной силой знаются…

Оборачиваюсь и смотрю на Таис, мол что думаешь? Она чуть пожимает плечами.

— Присутствие Тьмы вроде не чувствуется. На вид люди как люди!

Салах обрадованно поддакивает.

— Видишь, даже ведьм… — Он обрывает недосказанное слово и косится на Таис, а потом неловко поправляется. — Даже она говорит, что люди как люди. Пошли, переночуем хоть раз по-человечески.

«Ладно, — решаю про себя, — рискнем! Таис черную магию не пропустит, но если что, то сжечь это «осиное» гнездо всегда успеем»

Поднимаюсь и киваю парням.

— Ну пошли! Надеюсь, хозяева не откажут нам в куске хлеба и в крыше над головой.

Говорить им про внимательность и осторожность считаю лишним, они и сами кого хочешь научат держать ухо востро.

Спускаюсь по тропе и вижу, что на выселке нас заметили. Бабы, похватав ребятишек, прыснули со двора, а мужчины сгрудились на околице, перекрывая нам проход. Мрачные бородатые лица, в руках вилы и топоры. Пятеро немолодых мужчин явно собрались спросить с нас, кто такие и чего хотим.

Краем глаза замечаю юркнувшего в джунгли пацана и делаю вывод.

«Побежал за подмогой, знать эти пятеро далеко не все мужское население поселка».

Мы идем навстречу не спеша, поглядывая на выставленную заставу, и наша уверенность нервирует местных. Оно и понятно, у нас за поясом мечи, а у них в руках сельхозинвентарь, стало быть, мы люди военные, убивать нам привычно, а вот им нет.

Останавливаюсь в шаге от высокого седого старика. Несмотря на возраст, в широком развороте плеч чувствуется недюжинная сила, а в прищуренном взгляде живая проницательность.

— Хорошего дня, люди добрые! — Говорю спокойно и улыбаюсь одними глазами. Знаю по себе, лыбиться в такой ситуации не надо, вызывает раздражение, а у умных людей недоверие. Действительно, чего бы это чужаку радоваться в такой ситуации?!

Глянув исподлобья, за всех ответил седой старик.

— И тебе не хворать, сынок! — После короткой паузы, он продолжил, показывая этим, что он здесь старший. — Куда путь держите?

Отвечаю уверенно, так-как заранее подумал о легенде.

— Идем в Мерис. — Сразу же добавляю, отвечая на следующий, еще не заданный вопрос. — Хотим на службу к тамошнему гранду наняться, слышали платит он хорошо.

— В Мерис?! — Старик произнес название провинциальной столицы так, словно старался распробовать его на вкус. — А к нам тоды зачем? Мы от города в стороне.

Мерис был выбран мною по одной простой причине, других городов я тут не знаю, но, не тушуясь, отвечаю уверенно:

— Так заплутали слегка, сам понимаешь, не привычны мы к джунглям вашим.

— Ааа! — Старик понимающе тянет, но видно, что не верит ни единому моему слову. — Заплутали, значит. Что ж бывает.

Я добавляю на лице радушия и пытаюсь пробить стену недоверия.

— Нам бы переночевать, отец, да перекусить. Вы не переживайте, не за даром. Мы заплатим за все. — Достаю монету и демонстрирую старику. — Заплатим хорошим серебром.

Я знаю одну непреложную истину. В любой торговле вид денег успокаивает людей. Можешь говорить что хочешь, убеждать, мол нет у тебя дурных намерений ограбить или украсть и тебе все равно не поверят. А стоит показать звонкое серебро, и оно зазвенит, словно гарант твоих честных мыслей.

Этот случай показал, что народная мудрость права. Мрачные хозяева все разом стрельнули глазами на блестящий имперский динар в моих руках, а их старшина немного смягчился.

— Коли так, то отчего же не уважить хороших людей. — Не спуская с меня взгляда, он протянул руку, и я кинул монету в широкую мозолистую ладонь.

Попробовал ее на зуб, и, убедившись в отсутствии подвоха, он повторил:

— Добрых путников можно и уважить.

Спрятав динар в складках широкого пояса, он кивнул своим, и те расступились, давая проход.

— Пойдемте, покажу, где вы сможете переночевать. — Старик развернулся и зашагал к большому амбару.

Мы двинулись следом, и проходя мимо нахмуренных крестьян с топорами, Салах не удержался и, оскалившись, пуганул настороженных хозяев.

— Харрр! — Рыкнул он на них, и те нервно отшатнулись назад, а Салах весело заржал. — Не боись, вояки, не обижу!

Не останавливаясь, я лишь укоризненно глянул на Салаха, мол нашел время веселиться. Тот сразу утих, и мы дошагали до амбара уже в полной тишине.

— Здесь заночуете. — Старик распахнул ворота и из нутра пахнуло свежим сеном. — Еды вам принесут, воды тоже… — Он постоял, словно хотел еще что добавить, но не стал, а развернувшись, молча пошагал в сторону домов.

— Да уж, — покачал головой Дамир, — немногословный народец! С такими расслабляться нельзя, а то и деньги возьмут и прирежут во сне.

— Да хватит тебе жути то нагонять! — Машу на него рукой. — Нормальный мужик! Все будет отлично!

Разбежавшись, радостно плюхаюсь в душистое сено и, вытянувшись, закрываю глаза.

— Благодать! Так бы лежал и нюхал!

Парни и Таис последовали моему примеру, и мы так и провалялись, пока две смешливые девчушки не принесли еды. Старик не поскупился. За наш динар мы получили даже больше, чем ожидали. Две полные корзины с бутылью молока, яйцами, сыром, свежеиспеченный хлебом и окороком. Настоящий пир, особенно для нас изголодавшихся по сытной еде.

Набросившись на еду, мы жуем, запихивая за обе щеки, но тут я вдруг слышу бабий плач, переходящий в отчаянный вопль.

Подхожу к воротам и сквозь приоткрытую створку вижу, как от леса идет группа мужчин, неся на носилках то ли раненых, то ли убитых. Стоящий рядом Дамир, словно читая мои мысли, произносит с набитым ртом:

— Судя по воплям, скорее мертвых несут, чем живых.

— Это где ж они воюют то так?! — Салах, не переставая жевать, просунул голову между нами.

Посмотрев на траурную процессию, я прикрыл ворота и подтолкнул парней обратно.

— Не наше это дело, так и любопытствовать зазря не стоит. Чего людей будоражить?!

Вернувшись на сено, мы с новой силой принялись за еду, и не успокоились, пока в корзинах не осталось ни крошки. С надутыми животами мы уже было расположились ко сну, но тут вновь заскрипели ворота, и в темной щели показалась седая голова старосты.

— У меня тут дело к вам. — Он протиснулся в приоткрытую щель и нашел взглядом меня. — Я зайду, не против?!

Войдя в сарай, старик остановился у входа и, глядя на меня, повторил:

— Поговорить бы надо. — Для полной ясности он покосился на лежащих парней и Таис.

Вижу, что староста намекает на то, что говорить будет только со старшим, коим выбрал меня. До сих пор мы как-то обходили вопрос старшинства, поэтому я невольно прохожусь взглядом по лицам ребят, и Дамир, сразу уловивший мои сомнения, кивает, мол иди, мы тебе доверяем.

Встаю и неспешно подхожу к незваному гостю.

— Что же это за дело такое, что до утра подождать не могло?! — Сразу показываю, что я не в восторге от его прихода.

Зыркнув из-под седых бровей, старик в ответ молча протянул мне монету.

— Возьми обратно и уходите!

Смотрю, на морщинистой ладони лежит тот самый динар, что я недавно выдал как плату за еду и ночлег.

«Странно! — Тут же промелькнуло в голове. — Даже если мы их чем и обидели по незнанию, то все равно странно. Еду назад не вернешь, мы уже спим, по поселку не шляемся. Всяко разумнее было бы потерпеть до рассвета. — Бросаю еще один взгляд на жесткие черты лица старосты. — А этот человек производит впечатление если не разумного, то бережливого уж точно. Что-то тут не так!»