Перевязав ему самую опасную на вид рану, напутственно хлопаю по плечу.

— Ну смотри! Только осторожней там.

Он молча кивает и быстрыми шагами направляется к той двери, из которой я только что вышел. Провожаю его взглядом и еле слышно шепчу вслед.

— Надеюсь, твоя зазноба не за одной из тех запертых дверей.

Проследив как Рустан скрылся в дверном проеме, поворачиваюсь к своим. Таис уже закончила с Салахом и теперь заговаривает кровь Дамиру. Тот косится на нее, но про ведьму и все-такое благоразумно не вспоминает.

Мой взгляд скользит дальше по приворотной площади. Почти три десятка трупов валяются повсюду и особенно на крыльце, да в арке ворот. Глядя на это, сразу же появляется разумная мысль.

«Надо бы прибраться, да и вообще начать уже готовиться к встрече «дорогих гостей». В первую очередь закрыть ворота и поднять мост, чтобы в лагере восставших ничего не узнали. Они должны быть уверены, что осаждают гнездо злокозненного Шабаха, иначе гранд может что-нибудь заподозрить. Пусть ждут эмиссаров от ордена и императора, а когда уж они прибудут, то мы представим всем им и преступного гранда Ашанги, и доказательства его чудовищных преступлений. Тогда замять дело и свалить все на нас будет уже невозможно».

Собираюсь поднять парней в помощь, но, посмотрев еще раз, понимаю, что пока Таис их не подлечит, помощники из них никудышные. Задумываюсь, как быть, одному мне явно не справиться и тут замечаю, что не все из тех врагов, что лежат вокруг мертвы. Некоторые были оглушены взрывом и теперь, придя в себя, не торопятся вставать, опасаясь, что это для них плохо закончится.

Окидываю взглядом площадь и, выйдя в самый центр, громко заявляю:

— Эй, вы! Те, кто способен подняться, быстро встали и подошли ко мне! — Опасливо косясь на меня, поднялись лишь двое, и я добавляю в голос угрозы: — Тех, кто останется лежать, буду считать мертвыми и закопаю в одной яме с трупами.

Угроза возымела действие, и еще пятеро со всех концов, ковыляя и прихрамывая, потянулись в мою сторону.

Дождавшись, пока все они соберутся, прохожусь по их лицам суровым взглядом и говорю жестко, но спокойно.

— Те из вас, кто хочет присоединиться к своим сотоварищам, — киваю в сторону мертвых, — пусть остаются на месте, а те, кто еще желает пожить, пусть отойдут вот сюда. — Рукой показываю на место справа от себя.

Едва прозвучало последнее слово, как все дружно, торопясь, перешли направо.

Удовлетворенно киваю.

— Тогда слушайте меня! Сбежит один — умрете вы все! Будете вести себя разумно, останетесь живы. — Еще раз обвожу взглядом их хмурые лица и добавляю: — Когда мы закончим здесь свои дела, всех отпущу. Даю слово!

Получаю их молчаливое недоверчивое одобрение и командую.

— Тогда так! Ворота закрыть, трупы все прибрать и закопать вон там, где земля помягче. Площадь отмыть, чтобы все было как до нашего прихода. Ясно?!

Жду, когда крепостные ворота закроются и наглухо запечатают выход из крепости. После этого оставляю пленных под присмотром парней и возвращаюсь в здание цитадели. Мысль о запертых в подвале дверях и заточенных за ними пленницах не дает мне покоя. Если там есть живые, то их надо освободить! С этим утверждением не хочется спорить, хотя с другой стороны, что делать с женщинами беременными нечистью даже не представляю. У меня есть слабая надежда на Таис, но пока я не знаю точно, не хочется ее напрягать. К тому же, еще гложут сожаления, что я отпустил Рустана одного. Вдруг он пошел именно к этим дверям?! Он ведь может выпустить еще одну новорожденную тварь!

Все эти мысли заставляют меня спешить, хотя от одной мысли, что я могу найти там еще беременных у меня холодеет под сердцем. Пока успокаиваю себя решением действовать по ситуации.

«Не стоит забивать себе голову раньше времени. Появится проблема, тогда и буду ее решать!»

На этой жизнеутверждающей ноте подхожу к первой двери. В длинном пустом коридоре никого кроме нет, и меня это даже радует.

«Если Рустана здесь нет, то значит его женщина не из пленниц, и это хорошо. Пусть хоть кому-нибудь повезет!»

Ухожу в Сумрак и активирую светящиеся клинки. В падающей взвеси хорошо виден массивный замок и одним коротким ударом меча я срубаю его. Осторожно потянув на себя дверь, прислушиваюсь к тишине за ней. Ничего, что могло бы насторожить, и резко распахнув ее, я влетаю вовнутрь готовый ко всему, но… Камера пуста! Вернее сказать, в ней нет живых, только иссохшее тело в дальнем углу. Подхожу ближе и невольно отвожу взгляд. Без содрогания на такое смотреть нельзя. Из разорванных остатков живота торчит высохшая голова той же самой твари.

Вспоминаю слова колдуна о том, что бестия, невольно выпущенная мной на свободу, была первой из выживших, а до нее все умирали, не родившись. И теперь я вижу как! Эти чудовища начинали жрать своих матерей еще до того, как появлялись на свет. Убивали их и умирали сами, будучи еще не в состоянии выжить самостоятельно.

— Что за мерзость такая! — Отворачиваюсь и резко выхожу из камеры.

Передохнув и собравшись с силами, открываю следующие одиннадцать дверей одну за другой, и везде тоже самое с разницей лишь в состоянии трупов. Тюремщики не потрудились даже убрать тела.

«Наверное, боялись заходить туда!» — Делаю самый очевидный вывод и разворачиваюсь к выходу. — Надо будет потом похоронить бедолаг по-человечески».

Глядя в пестрящее яркими звездами ночное небо, перебираю в уме сделанное за сегодня и пытаюсь понять, не упустил ли чего. Вроде бы сделали все, что надо. Ворота закрыли, площадь отмыли, трупы закопали. Пленников заперли в подвале. На стены выставили чучела с копьями, чтобы издали можно было принять за стражу. Сам я сейчас сижу на верху воротной башни и несу первую вахту. Парни и Таис спят, здесь же внизу в привратницкой, а Рустан где-то в замке со своей пассией. Женщина его оказалась из прислуги, так что зря я переживал. Он отыскал ее, пока я осматривал камеры и, дождавшись меня, просил отпустить его еще сегодня до темноты, но я не позволил. Несмотря на то, что он клялся исчезнуть и никому ничего не рассказывать, я предпочел не рисковать. Сказал, что отпущу, как только закончим с грандом.

Не то, чтобы я ему совсем не доверяю, но от греха подальше пусть лучше посидит под приглядом. Мало ли что ему в голову может взбрести, вдруг потянет пооткровенничать с прежними хозяевами.

Время вахты идет медленно, и разные мысли крутятся в голове. Кажется уже все передумал, но при этом все равно не могу отделаться от ощущения, что чего-то упускаю. Стою, уткнувшись носом в бойницу, и пялюсь в темноту. Вокруг тихо и спокойно, а на душе будто камень, будто не сделал я что-то очень важное и пропускаю какую-то открывшуюся возможность. Такое чувство сможет вывести из равновесия любого, и я, наверное, уже в десятый раз перебираю события сегодняшнего дня пытаясь понять что не так.

— Вошли в крепость, пробил дверь, забежал наверх. — Обернувшись, осматриваю площадку башни и мысленно представляю на другом краю целящихся вниз арбалетчиков. — Грохнул этих и сам спрыгнул вниз.

Произношу и вдруг словно пробивает: «Вот оно!» Что за «оно», пока не очень понимаю и для прояснения повторяю.

— Спрыгнул вниз. — Ничуть не помогает, и я, оставив свой наблюдательный пост, перехожу на другую сторону башни и выглядываю из бойницы. Внизу в лунном свет просматривается пустой двор, булыжники брусчатки и больше ничего.

Прояснение не наступило, но я не сдаюсь. Ухожу в Сумрак и, взобравшись на зубец бойницы, выпрямляюсь во весь рост. Под падающими хлопьями серой взвеси балансирую над пропастью и, вспоминая как спрыгнул сегодня днем, я медленно опускаюсь вниз.

«Словно парил как перышко! — Произношу, и в этот миг меня озаряет идея. — А что, если бы у меня были крылья!»

Дальше уже действую по какому-то наитию.

Раскидываю руки в стороны и создаю светящиеся мечи.

«Они как крылья!» — Убеждаю самого себя и сосредотачиваюсь на этой мысли. Затем отталкиваюсь ногами и прыгаю, но не так как днем, словно с дерева прямо вниз. Я прыгаю вверх, расправив грудь и вытянув в сторону руки. На мгновение представляю себя птицей, раскинувшей могучие крылья и взмахиваю ими, словно не собираюсь падать на землю, а хочу взлететь под самые облакам.