Твою мать! Если бы я не выпила воду сразу, а дождалась, когда язык и руки зажили, то метки не появились, и они меня не искали бы, чтобы на алтаре порезать. Вот дура! Идиотка, зачем я к воде полезла?!

Похоже, я так разозлилась на саму себя, что последнее предложение сказала вслух. Лица мужчин снова посуровели.

— Неужели ты готова была умереть в Черных горах, только чтобы не быть связанной с нами? — недоверчиво спросил Лоран-Петька.

— Я бы не умерла. Я умею выживать в горах.

— В горах может быть, но не в Черных горах. Разве ты не знаешь, что черный камень выпивает магию и силы?

Да, похоже, я прокололась. Какие-то Черные горы, про которые, судя по всему, все знают. Вспомнилось отсутствие живности, и мое состояние после того, как я решила отдохнуть в пещере. На этот вопрос я тоже решила не отвечать. Коротко рассказала остальную часть моих приключений, упустив момент с прослушкой и игнорируя вопросы о том, где научилась так хорошо лазать по горам.

Я уже заканчивала рассказ, как в комнату, предварительно, постучавшись, вошла Лина с подносом. Умопомрачительный запах сразу завладел всем моим существом. Суп оказался бесподобным, а после того, как отведала сладкого отвара, глаза сразу сомкнулись и я, кажется, уснула еще до того, как голова коснулась подушки.

Побратимы смотрели на заснувшую девушку.

— Ничего не понимаю, — растерянно выдал Лоран, — кто она и откуда? Где научилась выживать в горах? Почему так странно себя ведет? Чего она вообще хочет добиться?

— И то, что она не называет имя — не похоже на каприз, — добавил Амран, — может она знала кого-то из нас раньше? И знала не с лучшей стороны? Никто из вас не обижал девушек?

— Конечно же, нет! — уверенно заявил Уорн, — Но они сами могли на что-то обидеться. Непонятно на что.

Раинель улыбнулся уголком рта.

Вдруг над Уорном сгустился воздух, из дымных завихрений вылетел магический вестник и сел василиску на руку. Глаза Уорна на мгновение остекленели: вестник был ментальным и передавал информацию прямо в мозг. Спустя мгновение вестник истаял, а василиск нахмурился.

— Что? — посмотрел на него некромант.

— Позже расскажу. Ты вроде хотел со мной прогуляться? Собирайся, телепортируемся в Ренивер!

— Так точно!

Побратимы вышли из комнаты Лоран сразу повернул в свою комнату за вещами. Остальные следовали за василиском, Уорн быстро шел по широкому коридору и отрывисто говорил:

— Ждите нас завтра вечером. Если что случится, я пошлю вестника или письмо Горасу, он останется здесь. Постарайтесь узнать, что за девушка и почему она себя так странно ведет. Если еще что-то произойдет, сообщайте нам через Гораса. Раин, свяжись с магами своего клана, мне потребуется помощь, пусть будут наготове.

— Погоди, я принесу маяк, чтобы маги сразу могли построить портал к тебе, — сказал эльф.

— Хорошо, неси сразу в портальную залу.

Раинель направился за маяком, а Уорн и Амран остановились у дверей в кабинет василиска.

— Ам, что хочешь делай, но найди подход к ней. Нужны будут драгоценности, деньги, платья, даже балы. Что там им еще надо? Только скажи. Необходимо как можно скорее завершить всю эту историю с обрядами и, наконец, обрести силы. Сейчас они нужны, как никогда.

— Ничего не обещаю, но сделаю, что смогу. И удачи, Уорн!

— Удачи всем нам!

В следующий раз я проснулась ночью. Мне снилась какая-то муть: красный свет, тяжесть и невозможность пошевелиться, руки и ноги изрезанные мелкими ранами, из которых стекала кровь и Петька-Лоран, направивший загнутый кинжал мне в сердце. Я проснулась с колотящимся сердцем, за мгновение до того, как нож распорол грудную клетку. Ну и кошмар!

Тело ломило, температура, судя по самочувствию, увеличилась, губы потрескались, каждая клеточка болела. Хотелось пить, а еще больше хотелось в туалет. Когда начала сползать с кровати, меня подхватили чьи-то руки. Автоматически стала вырываться и даже укусила того, кто меня схватил, прежде чем поняла, что это Конан… то есть Амран. Наверное, он просто хотел помочь, но носить в туалет на руках — это как-то слишком.

— Поставь, сама дойду, — сиплым шепотом сказала я.

Амран не ответил, просто донес меня до двери в санузел.

— Служанку позвать? — спросил он.

— Не надо.

Умывание немного освежило. Как только я снова вернулась в комнату, меня сразу подхватили на руки, донесли до кровати и уложили, укрыв одеялом. Рядом с кроватью на столике расположился ночник, дававший ровный голубой свет.

— Спасибо, — поблагодарила я здоровяка.

Не знаю, зачем он мне помог, если все равно потом на алтаре резать будет. Попытается, по крайней мере. Видимо, не хочет, чтобы я страдала больше нужного. Как же все болит! Надо сбежать отсюда, как только станет полегче. Резко скрутило живот, по телу пробежала судорога, я сцепила зубы, чтобы не заорать. Перед глазами закрутились разноцветные круги, но через пару минут, стало потихоньку отпускать.

Когда зрение сфокусировалось, я увидела Амрана, держащего кружку с соломинкой:

— Пей, это обезболит.

Долго упрашивать меня не пришлось. Когда кружка опустела, я поинтересовалась:

— Когда все это кончится?

— Не знаю, обычно изменения длятся восемь-десять дней, но в нашем случае все пошло не так, как планировалось. Пока твоя кожа зеленого цвета, изменения будут идти, когда кожа полностью посветлеет, все закончится, и тело сформируется окончательно. Зеленый цвет — это показатель магии, которой наполнен кокон. Эта магия уже наполовину вышла из твоего тела, именно поэтому изменения так болезненны. В первые пять дней тело меняется достаточно сильно, но боль резкая и непостоянная, потому что магия позволяет быстро пройти изменениям, — рокочущий бас Амрана с размеренными интонациями, успокаивал, наверное, учительская практика дает о себе знать.

— Сейчас же магии в теле меньше, и изменения идут небыстро, поэтому ты чувствуешь постоянную боль.

Ага, понятно, если резко отрубить палец будет больно, но из-за хорошей регенерации сразу заживет, а вот, если резать понемногу… тем временем, здоровяк продолжал:

— Изменения в твоем теле начались с того момента, как ты выпила воду из источника, смешанную с твоей кровью. Появившаяся метка связала всех нас, однако, для старта фазы интенсивных изменений кто-то из нас должен был находиться рядом с тобой. Но мы ушли из долины, оставив тебя одну. Если бы ты с самого начала была рядом с нами, то все самые болезненные изменения уже бы прошли. Мы не смогли защитить тебя, прости. Из-за этого ты сейчас страдаешь и имеешь полное право злиться на нас.

Удивлению моему не было предела. Он что извиняется? Карие, глубоко посаженные глаза Амрана смотрели на меня внимательно и с плохо скрываемой надеждой. Он искреннее извинялся! И, похоже, ему действительно был важен мой ответ. Ничего себе! Может, все не так плохо? Может можно будет договориться, чтобы я осталась жива, без этого обряда.

— Тебе нечего извинятся, — сказала я хрипло, смотря в глаза здоровяку.

— Ты не обижаешься, не злишься? — уточнил он.

— Нет, не злюсь, не обижаюсь, — да я даже не знала, что оказывается надо обижаться, за то, что теперь у меня тело болеть будет дольше. — А зачем вообще эти изменения?

Кажется, Амран очень удивился вопросу.

— Чтобы была возможность завершить обряд так, как надо…

— И увеличить силу?

— Да. Нам всем это надо. Сейчас особенно. В Империи происходит что-то странное, что-то опасное, мы все это чувствуем, поэтому так важно, чтобы все прошло хорошо. Да еще и найденное Смирлом пророчество. Ты должна быть здоровой, полной сил, и как можно быстрее.

— Но ведь мне предстоит…

Я хотела сказать «умереть в этом обряде», но этот момент тело скрутил новый приступ судороги, стон вырвался сам собой. Амран смотрел с состраданием, может, если постараться разжалобить его, он меня отпустит?