Удивительная вещь мысль. Даже перед неминуемой гибелью Платон успел понять, что эти металлические предметы, которые неизвестно откуда пришли в наш мир, замечательные вещи.
Змейку ядерная вспышка поглотила на миллиардные доли секунды раньше, чем Платона. Но этого времени хватило, чтобы прямо в центре термоядерной топки появился некий радужный цветок, состоящий из переливающихся сфер.
А вот что произошло в следующий миг, даже Платону было непонятно. Все частицы материи, из которых было составлено его тело, мгновенно ускорились до запредельно световых скоростей и пространство замерло. Точнее это было не пространство, что-то между. Здесь время было не властно, его просто не было, ничего вокруг, абсолютно ничего, никаких частиц, никаких молекул.
Точка надлома пространственной нити, точка смещения миров, здесь сейчас был Платон или не был? Ведь здесь нет ничего.
Яркий хлопок! Все те частицы, что уже, было, набрав световую скорость, разлетелись по космосу, вдруг вернулись обратно, собираясь в определенные вещи и предметы. Словно бы мир включил обратную перемотку, даже мысли вновь собирались в пространстве из непонятных нитей…
— Вон, она!!! — вдруг воскликнул Андропов, заметив маленькую блестящую змейку на полу.
— Хватай!
Юноша кинулся к фигурке. Сделав пару шагов, он распластался на полу, ухватившись за холодный металл. Сурянов повалился сверху. В этот момент «Сокол» развалился от взрыва.
Под ногами на несколько мгновений разверзлась пустота, металлический пол буквально разломился, выкидывая двух человек в открытый космос. Но удивительная сила предмета, за доли секунды уловив тонкую мысль хозяина, схлопнулась в своем собственном энергетическом урагане. Змейка унесла двух человек за миллионы километров от эпицентра взрыва…
В Лунном был прохладный дождливый август. Вода косыми столбами уже вторую неделю поливали побережье Охотского моря, заставляя всех жителей столь отдаленной точки мира сидеть дома и смотреть телевизоры. Но молодежь, которую было не удержать ни какими цепями, все равно, то тут, то там появлялась на дождливых улицах поселка.
Профессор Громов буквально пару часов назад вернулся из Магадана, точнее из университета, в котором преподавал астрофизику. За дверями своего кабинета он провел всю ночь, работая над очередным проектом для научной конференции. Но сейчас же, поглаживая свою профессорскую бородку, Станислав Федорович сидел в любимом кресле-качалке, которое принес на кухню из комнаты. В правой руке мужчина держал чашку с горячим кофе, в левой пульт от телевизора.
С плоского экрана на профессора смотрели ведущие утренней программы. Ящерицы в террариуме за спиной, к удивлению Громова не обращали никакого внимания на телевизор. Они, забравшись на элементы декора аквариума, пристально глядели на дождь, льющий за окном, как из ведра.
— Динозавры, — позвал профессор своих питомцев и отпил кофе из чашки, — ваша любимая программа начинается.
Для верности Станислав Федорович постучал по стеклу террариума пальцем. Никакого внимания. Ящерицы хотят побегать по саду в дождливый день. Вполне логичное желание, если ты рептилия.
Поняв, что до «хладнокровных» не достучаться профессор вновь откинулся в своем великолепном плетеном кресле-качалке. Он подтянул клетчатое одеяло до груди и поднес к губам чашку с кофе, как вдруг за окном, там, куда смотрели рептилии, что-то взорвалось.
Станислав Федорович испуганно сбросил одеяло и отставил чашку на стол, так, что кофе немного расплескалось по белой скатерти.
Мужчина выбежал в прихожую, надел на ноги ботинки, затем сунул руку за шкаф с одеждой и извлек из-за него пистолет. Обычный небольшой пистолет, для самообороны. Оружие профессор хранил у себя в связи с тем, что иногда отголоски его темного прошлого напоминали о себе. Сейчас в саду произошло что-то непонятное, и весьма вероятно, что это именно они, отголоски.
Громов накинул на плечи старый плащ дождевик и, прикрыв голову капюшоном, выбежал во двор.
На улице был ужасный ливень. Капли размером с горошину били профессора по плечам и голове, но он с пистолетом наизготовку все-таки двинулся в сторону сада.
— Кто здесь?! — громко крикнул Станислав Федорович. В ответ, сквозь гул дождя раздался знакомый голос.
— Мы здесь!
Это был Влад, юноша, которого профессор воспитывал с самого детства, когда тот потерял своих родителей. Громов убрал пистолет за ремень и бросился на голос.
Среди вишневых кустов, распластавшись на траве, лежали два парня. Черные как трубочисты, они, раскинув руки, жадно вдыхали свежий сырой воздух. Чем дальше змейка переносила своего владельца, тем больше сил она у него отнимала, поэтому выглядели оба пришельца так словно пробежали марафон.
Вокруг них в радиусе полутора метров было черное выжженное пятно травы, а вишневое деревце стоящее слева медленно тлело, потушенное дождем.
Влад нашарил рядом с собой холодную фигурку змейки и поцеловал ее.
— Вот это и называется везение, — выдохнул он, поворачивая голову к Платону, который уже насквозь вымок от идущего дождя, — как не прискорбно это сообщать, но ты умер, приятель.
Платон приподнял голову, чтобы посмотреть на Сурянова. Юноша откинул с лица промокшую челку, которая липла ко лбу.
— В смысле умер?
— В прямом, Андропов Платон стал жертвой штурма и уничтожения флагманского корабля Российского космофлота.
Профессор помог обоим пришельцам подняться на ноги и повел их в дом. Платон осмотрел свою одежду. Обгорела и местами обуглилась. Видимо, во время пространственного скачка, предмет Влада случайно захватил довольно-таки большую порцию ядерного пламени.
Как потом оказалось, все, что произошло с Андроповым на «Соколе» было лишь частью идеального плана, в который не входил ядерный взрыв. И как говорил Влад, который по плану должен находиться у кого-то из родственников, Платон действительно умер. Вся эта канитель с коротким временным скачком, который позволил отыграть у судьбы пару секунд, как-то повлияла на внутреннее состояние юноши, Платон в нем действительно умер, и его место заняла другая личность.
Ким Громов. На имя этого человека, у Влада были готовы документы, подтверждающие, что Платон является кровным родственником профессору Громову. Профессор же был не против, неожиданно нашедшегося, внука.
Уже после своей «смерти» Платон составил завещание, в котором все сбережения он отдавал Сурянову Владиславу. Один из работающих на пиратов нотариусов фальсифицировал дату, словно бы Андропов составил этот документ, еще, будучи живым. Подпись же подделывать не пришлось, потому что ее обладатель был еще жив и здоров. Таким образом, в течение сентября на банковском счету Кима Громова появилась довольно-таки приличная сумма, часть которой естественно отошла Сурянову, за провернутое дело.
Теперь для всего мира Андропов Платон Аристархович был мертвее всех мертвых. Для звездных борцов, для правительства объединенного человечества, даже для своих родителей он навсегда канул в небытие вместе со своим даром и тем знанием, которое было зашифровано в его разуме. И лишь несколько человек знали, что представитель Московской аристократии жив. По сути это были Влад и профессор.
Станислав Федорович по документам являлся опекуном Влада, в связи с тем, что тот потерял обоих родителей. И естественно профессор был посвящен во все, что делает его подопечный.
Кто Влад такой? Он не пират, нет, но и против правительства тоже. Сам себя он как-то раз назвал «свободный охотник», но чаще, конечно, говорил, что он анархист. Против всех. У Сурянова с самого начала была своя правда, свой план, в котором Восход являлся лишь подручным средством. Ох, как же ему пришлось покрутиться перед Павлом, чтобы убедить всех звездных борцов в смерти Андропова и своем чудесном спасении. К счастью в кармане это анархиста лежала еще какая-то фигурка, помогшая убедить в своей искренности даже товарища Альфу.
