Ким посмотрел в наглые бандитские морды этих ящериц и насыпал им через проем в крышке террариума немного корма. Те тут же накинулись на него, словно дед не кормил их неделю.

— Еще немного и эти гады начнут танцевать латиноамериканские танцы, — сам для себя произнес Ким, вспомнив что Громов старший каждый вечер смотрит по телевизору.

Он отошел на пару шагов назад, чтобы посмотреть на ящериц издалека, но, не заметив ничего подозрительного, развернулся и пошлепал дальше в ванную.

Юркнув за деревянную дверь, юноша своим присутствием зажег свет (вот такое вот оно умное освещение) и огляделся.

В ванной стояло зеркало, напоминающее очень большой и отлично отражающий монитор компьютера. Ким приблизился к нему и провел пальцем по нижнему краю, запуская интерфейс.

— Так-с, — буркнул он, выискивая интересующие его функции, — значит, погода, — он нажал на надпись «погода в вашем регионе», — последние новости и радио.

Сначала слева возникла сводка новостей, оставив по правую сторону часть исполняющую главное назначение зеркала.

Громов младший чистил зубы, поглядывая то налево, то направо.

Интернет-новостям он перестал верить. Уж больно много всего они в свое время накрутили про Русско-Китайский конфликт.

Ким сплюнул зубную пасту в раковину, прополоскал рот и смыл за собой. Он улыбнулся своему отражению в зеркале. Довольно не плохо. Высокий, похожий на гимнаста, спасибо занятиям рукопашным боем в детстве, с серым взглядом и убойной улыбкой, устоять перед которой было не суждено ни кому, он очень нравился сам себе.

Нет, это вовсе не самолюбие. Просто Ким всегда считал: если хочешь чтобы тебя полюбили окружающие, полюби себя сам. Само же тело вовсе не считало, что Ким любит его.

— Громов, если бы я был девушкой, я бы отдался тебе не задумываясь, — произнес он сам для себя, подбивая фразу сногсшибательной улыбкой.

Юноша вышел из ванной, размышляя на ходу о плане дальнейших действий. Он выбрался на кухню и плюхнулся на стул перед телевизором.

— Эй, динозавры! — окликнул Ким ящериц. Те мигом сориентировались на голос и, взобравшись по элементам декора террариума, уселись смотреть телевизор.

— А еще говорят, человек от обезьяны произошел, — с улыбкой произнес юноша, переключая на мультфильмы. Рептилии из всех утренних телепередач предпочитали именно их.

Ким поднялся со стула, он сбегал в свою комнату натянул джинсы и закатал штанины до колен, превращая дизайнерское изделие в банальные шорты.

Юноша вышел в прихожую, чтобы найти кроссовки. Раньше Ким терял и кроссовки и носки, которые разбегались по одному, но в доме у деда все было наоборот. Кроссовки стояли всегда рядом, а носки связанные друг с другом лежали в шкафу.

Ким включил свет, чтобы не силиться, пытаясь завязать шнурки. Он надел обувь и выскочил на улицу, захлопнув за собой дверь.

— Твою мать! — выкрикнул юноша, почувствовав кожей всю температурную прелесть климата с «минусом». Руки и ноги мгновенно покрылись пупырышками, стараясь согреть организм.

Сейчас Ким вспомнил деда всеми возможными словами плохими и хорошими. Губы мигом посинели и ладони стали белыми. Электронный термометр, висевший во дворе показывал «-11» градусов по Цельсию.

«Не так уж и холодно», — прикинул Громов. Он немного потоптался на месте, перепрыгивая с ноги на ногу и похлопывая себя по голому торсу. Сейчас, когда к минусовой температуре воздуха добавляется легкое дуновение ветра, которое, кажется, заживо сдирает кожу, стало очень жалко, что вместо хорошей жировой прослойки у Громова кубики пресса, которые выглядят красиво, но ни капли не греют.

— Только снега не хватает, — улыбнулся юноша и, размахивая руками, чтобы согреться, направился к турнику.

Турником являлся металлический лом, обтянутый полимерным материалом, чтобы не стирал кожу на руках в мозоли. Лом был удачно вбит между беседкой во дворе и верандой дома.

Ким встал под турником, похлопал себя по голым плечам и ногам, затем слегка присел и словно пружинка выпрямился, вылетая вверх. Руки сами собой ухватились за слегка шершавый на ощупь материал, который дед называл «наждаком».

Ну, уж «наждаком» он назывался чисто условно.

Ким раскачался на планке, затем слегка подтянулся и, откинув голову назад, закинул ноги вверх, делая «подъем с переворотом». Согнувшись запятой, он перевернулся вокруг турника. Ноги утянули юношу вниз, но он продолжил держаться на выпрямленных руках. Затем немного расслабился и, не выпуская турника, опустился вниз. Немного поболтал ногам и вновь повторил элемент.

Вдоволь накрутившись, Ким спрыгнул на мерзлую землю и потер ладони. Руки горели, покрытие турника не спасало.

Юноша несколько раз поприседал, разминая ноги, затем пару раз прыгнул вверх, обхватив в полете колени руками.

«Нужно еще тридцать раз подтянуться и можно в дом бежать», — подумал он, исподлобья поглядывая на турник. Непонятно как, но дед всегда знал, если внук не делал зарядку. А самым удивительным фактом было то, что он знал еще и причину отлынивания.

Ким еще немного помялся и вновь запрыгнул на турник. Он подобно моторчику, с одной и той же частотой начал подтягиваться, не сбиваясь с темпа.

— Пятнадцать, шестнадцать, — говорил он про себя, чувствуя, как мышцы костенеют от холода. Но моторчик внутри юноши работал безотказно, раз уж надо тридцать раз, значит так и должно быть. Громов соскочил с турника и начал обтирать замерзшие плечи горячими ладонями.

— Домой, домой! — громко продекламировал он и, подпрыгивая на одной ноге, поспешил к двери. Хорошо, что турником оканчивались занятия на улице. Но плохо, что им не оканчивалась утренняя зарядка. Киму пришлось еще, как следует, поотжиматься и покачать пресс.

Взмокший от пота, но довольный что ежедневная пытка для него на сегодня закончена, он решил отправиться в ванную, дабы смыть с себя все свои старания. Раздеваясь на ходу и разбрасывая одежду вдоль коридора, Ким таки добрался до заветной комнаты. В ванной вновь загорелся свет, и юноша мгновенно, скинув остатки одежды, запрыгнул в душевую кабинку.

Ох, вот что-что, а душ и радио по утрам это две великолепнейшие вещи, которые отнять у Громова было невозможно. Пока горячие струи воды, бившие с потолка, стекали по голове, плечам и спине, юноша прямо в душевой кабинке запустил радио и прислушался. Звук был громкий, и голос диктора заглушал шум воды.

— В Магадане 11.30 утра, и как всегда в это время «Мировые новости». И так краткий обзор того, что сегодня вы услышите в нашей программе. Завтра в Москве пройдет крупная пресс-конференция, на которой будут обсуждаться, интересующие всех, вопросы терраформирования Марса. Глава корпорации «Кольцо» Анатолий Викторович Гумилев лично примет участие в пресс-конференции. (музыкальная заставка) Следственный комитет России обнародовал данные о смерти сына всемирно известного директора транспортной компании «Север». (музыкальная заставка) В Магаданский Государственный Цирк, прибыла труппа «Императорского цирка» из Лунограда. Главным номером которого является великий иллюзионист Федор Богачев. В нашем эфире интервью с магом и волшебником двадцать четвертого века. (музыкальная заставка)…

«Как интересно», — подумал Ким, поднимая лицо к потолку и ощущая легкий массаж от струй воды.

Исин душевой кабинки сам выбирал на какие точки тела воздействовать струей воды, чтобы у Громова создался эффект массажа. Находиться в такой кабинке было одно удовольствие.

— А теперь к главным новостям этого часа, — произнес диктор из динамика, перечислив до этого весь перечень того, что ему предстояло рассказать за полчаса, — Завтра в Москве состоится пресс-конференция по вопросам терраформирования Марса. Директор корпорации «Кольцо», Гумилев Анатолий Викторович заявил, что эта пресс-конференция является последней, потому что Марс будет сдан раньше заявленного срока. Также Гумилев сказал, что завтра будут обнародованы многие этапы терраформирования, если конечно они не будут являться секретом корпорации. Еще он упомянул, что на пресс-конференции будут присутствовать его жена и дочь, которые с недавних пор тоже имеют место в семейном бизнесе Гумилевых… — сказал диктор и начал зачитывать, какие именно вопросы будут обсуждаться завтра в Москве.