— Угу, мол, штаны тут просиживаем и ненужные законы выдумываем, — вторил тринадцатый депутат от бедняцкого округа, — а как тут нужный выдумать, если чуть что и жезлом по голове?!

— Лучше молчите, — шикнул на него пятый советник. — Хаврам всё равно кого-то скормят. Хотите, чтобы это были вы?

— О, нет, — съёжился тринадцатый депутат. — У меня дети, и заводик. Как они без меня?!

— Слухи ходили, что заводик ваш незаконный и вы там третрируете нищих и сирот, — хитро ухмыльнулся пятый советник.

— Н-не-нет, — испугался тринадцатый депутат. — Врут всё! Я добрый. Хотите я вам своей, особой мази одолжу? Вон какой у вас рог на лбу растёт сизый. А с моей, наговоренной невинными девами, магической мазью вмиг рассосётся.

— Давайте, — буркнул рогатый советник. — Где вы только взяли в наше время невинных девиц?

* * *

Министру обороны было не до мазей и сплетен. Он уже собрал экстренное совещание про экстренный совет. Дородные генералы никак не могли экстренно ничего придумать, потому что привыкли к тому, что должности их лишь номинальны, передавались по наследству — зачем нужна была армия и флот, если с верными Хаврами на Морну никто тысячелетиями не посягал? А тут вдруг беда такая!

Но всё же попыхтев и пофыркав, они отправили лучшую эскадру в погоню. Правда, та встала у беспардонно загородивших путь дракониц, пока дживайские наглецы уплывали. Только дрессированные карпадосы с визионарами для слежки передавали в министерство обороны на большой экран, как «Диатор» сначала парит по морю на волнах, посланных крайними Хаврами. А затем, хитро выбрав скростное течение, исчезает из виду.

— Мало нам одних карпадосов! — заявил министр обороны. — Следить и только! А нам нужно гусей выдрессировать или пеликанов — чтобы бомбардировали разрывными ядрами таких нарушителей.

Тем временем «Диатор», на борту которого, опешившие моряки и контрабандисты, наконец, пришли в себя, пустился в сторону Северного полушария. К берегам опасной Аквиранги.

Рита

— Обезьяна с гранатой! — выругалась Грымова, когда наш корабль шлёпнулся со всего маху на воду, подняв миллионы брызг.

— На себя посмотри! — огрызнулась я, удерживая почти невесомое тело Таси.

Позади заревели драконы, я обернулась, не зная, каким Богам молиться, и обнаружила, что Хавры уставились с почти человеческим недоумением на монумент Петра Первого. М-да, тут ему место, конечно… Представляю, как опешил бы господин Церетели, увидев с каким смаком в жёлтых глазах смотрит чудовище с обломанным гребнем на статую великого императора. Впрочем, о чём я думаю, когда вокруг такое творится?!

Матросы вопили. Киату заметался между ними и Тасей.

— Иди! Командуй, пока мы целы! — крикнула я ему. — Она жива!

Он кивнул и рванул к штурвалу, брошенному помощником капитана.

Я взглянула на Тасю внимательнее. Да, она жива. Вот только надолго ли? Увы, пульс прослушивался тонкой ниточкой, и кожа у неё похолодела. Но я рядом с ней, а управлять командой, кроме Киату, было некому. Большой Трэджо замер со стеклянными глазами, вцепившись в мачту, остальные шатались или попадали на палубу с таким видом, будто обмочили штаны. С непривычки-то! Я их даже понимаю. Ощущения при перемещении из мира в мир отвратительны. В первое мгновение кажется, что внутренности разобрали на части, а потом запихнули их в тело как попало: желудок с лёгкими перемешались, кровь бурлит, мозг торчит из ушей. А когда ещё гигантские драконы в двух шагах ревут, норовя то ли восславить, то ли съесть, только безумец не испугается. Аня Фуц, например. Судя по лицу, наша Электра точно учуяла магию. Много магии! Конечно, здесь, на Морне, её столько — можно лопнуть от жадности.

Я опустилась на палубу, держа почти бездыханную Тасю на руках, как ребёнка. Подползла к полированной стене, прислонилась. Ногами упёрлась в узлы канатов, чтобы не болтало от борта к борту, как прочих.

Драконы снова заревели, но уже как-то иначе. И вдруг паруса вздулись. Нас подняло и… понесло. Судя по мигом пролетающим над головой облакам, брызгам и ударившему в лицо ветру, мы помчались на всех парах. Ничего не понимаю!

Я прижала Тасю к себе. Её голова запрокинулась. Чуть тёплая, чёрт!

«Она умереть должна не сейчас и не здесь, а потом, вместе со всеми дживами!» — мысленно оправдала я свой страх за неё. Но сердце сжалось ещё сильнее, ведь память некстати выдала Тасины смешные, по-детски неуклюжие, но искренние объятия и чмоканья в щёку.

«Ну что же ты, противная, обнимательная Тася, ну! Приходи в себя!» — бормотала я ей на ухо, чтобы никто не услышал.

— Эгэй, красотка, вы в порядке? — раздалось над головой.

Я вскинула глаза и увидела рыжего офицера. На удивление, не зелёного…

— А-а, это вы? Мы нормально! Вывезите нас из этой свистопляски, — сказала я, ничем не выдав своё волнение. — Помогите Джикарне управиться.

— Дживе плохо? — спросил рыжий, словно не услышал меня, и присел, балансируя на корточках.

— С ней бывает такое после серьёзных перемещений. Занимайтесь делом! — строго ответила я.

— Сейчас, — кивнул он.

Распахнул дверцу на лестницу и протянул мне руку:

— Сначала вам обеим надо в каюту.

— Нам и здесь нормально. Там больше укачивает. — Парировала я. Не знаю, что говорило во мне: чувство непокорности и ненависти к дживайцам или желание послать именно этого конкретного тайного агента ко всем чертям.

— Здесь вас может волной снести! — не послушал меня рыжий верзила и, воспользовавшись тем, что ветер закрыл мне лицо прядями волос, перехватил с моих рук Тасю и нырнул внутрь.

— Эй! Кто тебе дал право самовольничать?! — возмутилась я и, качаясь, как пьяная, последовала за ним.

Рыжий передвигался быстро и уверенно, несмотря на качку. Мне пришлось сконцентрироваться, чтобы не упасть, догоняя его. Дверь на палубу захлопнулась. Я разозлилась, но поняла, что рыжий был прав. Тут было теплее, ни брызг, ни ветра. Рыжий опустил на койку Тасю и оглянулся на меня с ухмылкой:

— Ну что, строптивая мухарка, драться будешь?

— Нет, — я поджала губы. — Тут лучше. Но там наверху явно не хватает холодных мозгов.

— И то верно, — ещё шире осклабился рыжий. — Не думал, что среди контрабандистов одни мухарки сопливые-визгливые. — Он оценил взглядом моё хладнокровие и грудь заодно и добавил. — Из тебя вышел бы куда лучший помощник капитана.

Рыжий прошёл к выходу, словно специально задев мою грудь рукой. Не грубо, но… Я напряглась, готовая ударить. Базз выскользнул ужом из каюты, и я услышала его наглый хохот в коридоре. Нет уж, меня не проведёшь! Ненавижу дживайцев с их мужланскими замашками!

Я бросилась к Тасе. Лицо её обрело совсем мертвенный оттенок. Я села на край койки и принялась растирать холодные Тасины ладошки:

— Эй, Тася! Давай-ка, приходи в себя! Ты что удумала, ну?!

Приложила ухо к её груди, сердце почти не билось. Так, раз в час: ттук… ттук… У меня в душе всё заныло. Я вспомнила о джойе, ткнула в ухо и заорала:

— Эй, помощницы дживы! Все быстро в каюту! Хоть на карачках! Срочно! Нужна помощь!

Сработает? Нет?!

Я смотрела на дверь над лестницей, но никто не торопился! Чёрт бы их побрал! Только пользоваться Тасей умеют! И внезапно я поняла, что другие дживы не врали — это перемещение могло стать последним для Таси. А с таким количеством людей, кораблём и памятником и подавно. Тасин носик заострился, и я от ужаса чуть не прикусила себе палец — так же перед тем, как выдохнуть в последний раз, выглядела моя единственная подруга Ханитэ ещё в доме сирот, когда заболела лихорадкой и её не стали спасать, не стали тратить драгоценных лекарств на не нужную людям, не свободную сироту.

— Тася-я-я! — вскрикнула я и, наплевав на всё, что мне говорили тренирующие маги, приподняла Тасю, прижала к себе и принялась выдыхать в её лицо жизнь. Правильно это было или нет? Не знаю. Но я дышала, думала, стремилась отдать этой тощей, глупой девчонке хоть крупицу себя. Чтобы выжила! Я чувствовала, не могла не чувствовать, как энергия течёт из меня к ней, но губы Таси продолжали сереть.