Маг расхохотался, подхватил Тасю и легко перекинул через плечо. Она аж крякнула. У Киату оборвалось сердце. Преодолев скованность в теле, он дёрнулся за ними. Солдаты удержали, вцепившись по трое в руки с обеих сторон. Он взревел, как раненый кашалот, но вынужден был подчиниться. Издалека донесся Тасин вопль:

— На этом я не полечу! Вдруг у вашего пилота сила мысли слабая? Тогда миру конец! Но сначала нам! На меня все обычно отвлекаются, и мы разобьёмся-я-я….

Что-то с оглушающим звоном загрохотало. Кто-то закричал. Кажется, действительно отвлекаются… Солдаты вывели Киату во двор. Он увидел обломки красного вимана, похожего на подбитую железную птицу. Из-под обшивки с кряхтением выползал пилот. Маг держал Тасю за плечо и недоумённо потирал подбородок. Тася стояла рядом и невинно моргала:

— Ну ведь я же предупреждала! А я обычно не вру…

* * *

Тася

Мне было ужасно стыдно перед пилотом, но что поделать? Я честно пообещала, честно выполнила. Я вопила и причитала и болтала всякую ерунду так, что ни у одного магически стойкого человека, никакая сила мысли бы не сфокусировалась только на удержании летательного аппарата в воздухе. Я намеренно бесила их, хоть и боялась до жути. Но за Киату я боялась больше. И если как джива я им всё-таки недолго, но была нужна, не факт, что им нужен был Киату. Вон они как грубо его схватили! В общем, выбор — страшная штука. И я выбрала Киату.

Подлетел второй виман, и я принялась крутиться, задевая всё якобы случайно то рукой, то юбкой, и беспрерывно болтать. Маг недобро сощурился:

— Не заставляйте меня засовывать вам кляп в рот.

Я виновато улыбнулась:

— Не поможет. Хотите проверить? Лучше не надо, правда! Если вы не в курсе, я джива из техномира, и кое-какая ваша магия на меня действует, кое-какая — нет, а иногда случаются неожиданные сбои. Особенно если ко мне применить насилие. Вы мне, правда, очень симпатичны, так что не хотелось бы, чтобы вы превратились в кашу, размазавшись слёту о землю… И я заодно, а жить мне хочется, даже если недолго…

«Господи, Боже мой, что я мелю?!»

Но маг вдруг подхватил меня под локоть и потащил к упряжке лошадей. Я увидела Киату. Ох, любимый мой! И затараторила с ещё большим воодушевлением:

— Насчет передвижений по земле, падать конечно, недалеко… Но можно перевернуться, столкнуться, и в ямку колесом попасть. Поверьте, я знаю, что говорю. Со мной случаются сплошные неприятности, ох, вам лучше всего и не знать! Это так печально! Вы можете проверить, только дайте мне побольше подушек. И на голову одну…

— Да замолчите вы когда-нибудь?! — поморщился маг, которому явно было велено не бить меня по голове, иначе уже бы точно стукнул.

Я с готовностью закивала:

— Замолчу. Сама хочу, правда. Но жизнь, даже если последние минуты, лучше прожить с целыми костями и кишками внутри, а не наружу. У вас была когда-нибудь клиническая смерть? Нет? Ах, да, ваш уровень медицины… Ну, ладно, важно то, что это очень неприятная штука, и лучше обойтись без неё. Вот вам крест… Блин, вы нашей религиозной символики тоже не понимаете! В общем, мамой клянусь, клиническая смерть — это плохо! Я говорила, что мои негативные флюиды обязательно надо гармонизировать…

Маг подкатил к небу глаза и гаркнул солдатам, ведущим Киату:

— Этого сюда! Срочно! Их вместе в повозку! Поверх магических кандалов обычные. И связать. Но осторожно! Особенно с этой! Под клетку! И тряпкой сверху накрыть!

Угу, он кажется, спутал меня с попугаем… Но это ничего!

* * *

Тася

Нас усадили на обычную повозку, тщательно привязав, как гипсовые вазы, к сиденьям. Маг проверил всё самолично. Подёргал за верёвки, приложил ладони к кандалам. При этом был послан Киату так далеко, что я покраснела до кончиков ушей, даже если б они были эльфийскими. Сверху воодрузили клетку, уж не знаю, откуда они её взяли, но на прутьях местами висели светлые перья. Оставили кур без домика… Затем нас накрыли несколькими слоями мешковины так, что стало душно. Но мне было всё равно, потому что я была примотана к голому плечу и боку Киату. Он яросто протестовал, когда мою ногу привязывали к его, с чёрной жемчужиной. Боялся за меня видимо, родной мой! Но пока ничего не происходило. Однако Киату и дальше оставался смурным, взволнованным, напряжённым.

Повозка тронулась, я счастливо вздохнула.

— Ты чего радуешься? — буркнул тихо Киату. — Нас не на именины везут.

— Зато с тобой, — ответила я и положила голову ему на плечо. — И больше не притворяйся негодяем, я никогда не поверю!

— Глупенькая… — шепнул Киату и чмокнул меня в макушку. — Не бойся, мы ещё только в точке А. И простой им эта дорога не покажется.

— А что ты собираешься делать? — спросила я.

— Тссс… Только не перебивай.

Я кивнула и замолчала, млея от одного прикосновения. Запах его кожи, чуть соленый, но свежий, как море утром, тепло его предплечья, мощь его тела заставили меня послушно замереть. Рита говорила мне, что «Любая жизненная ситуация не является проблемой, проблемой является то, что вы думаете о вашей жизненной ситуации1». И потому я растворилась в ощущении Киату. Кто знает, будет ли у нас ещё одно мгновение рядом? Сейчас оно только сейчас. А потом, может быть никогда. Мне так хотелось ему отдать всю себя или хотя бы часть. Мои мысли умолкли, и в наступившей благой тишине ума я увидела свет. Он собирался в центре моей груди, расцветал, как цветок, пока не стал настолько ярким и безудержным, что полился наружу из пор моей кожи — к нему. Мягко, ласкающе, нежно. И это была Любовь.

* * *

Киату

Он чувствовал ответственность. И это было главное чувство, отодвинувшее в сторону все прочие. Оно заставило Киату сконцентрироваться на скоростном поиске выхода. Притихшая Тася сидела на скамеечке рядом, примотанная к нему, как якорь к кораблю, и это значило, что защищать он будет её до конца. Пока дышит. И вдруг вспомнились вчерашние сотни глазок, выглянувших из озера, когда он подзывал Чубарру. А дорога, если он не ошибается, проходила вдоль берега. Да, он, конечно, заклинатель моря, а не местных луж. Но рискнуть стоило. И Киату запел призыв ко всем жителям водных миров. Низко, басом, а затем перешёл на ноты, не слышные человеческому уху, заато очень хорошо понятные тем, кто обитает в водах. Было зябко, прохладные струи воздуха обвивали его торс. А его маленькая девочка рядом была тёплой и на удивление спокойной. И её спокойствие придавало ему сил и решимости. Память подбрасывала старые заклинания и призывы. Чёрт! Он попробует их все! И будет повторять, пока…

Поражённые крики людей прервали его мысли и пение.

— Смотрите! Смотрите… Куда они лезут?! Ай-йэ, сбесились, что ли?! Я змей боюсь! А-а….

Губы Киату чуть тронула удовлетворенная улыбка, и он запел с ещё большей отдачей. Ничего не было видно, да и не надо. Он прикрыл веки, чтобы лучше сконцентрироваться. С закрытыми глазами Тася увиделась боковым взглядом, как ярко сияющее солнышко. Неслышимая людям песня лилась на всю округу. Повозка стала раскачиваться сильнее. Видимо, возница погнал лошадей.

Снова раздалось снаружи:

— Да чтоб меня! Вы это видели?! Кто подсыпал яду в озеро?! Что это было?! Оно лезет на меня! Скорее!

Киату разбирало любопытство: уж не полезли ли рыбы на плавниках на берег, откликаясь на его зов. И вдруг кто-то ткнул копьём в покрывающую клетку мешковину:

— Это они!

— Эй вы! Прекратите, колдуны чёртовы!

Повозка закачалась, Киату сжал Тасину ручку. Кто-то сдёрнул мешковину с клетки, и Тася зажмурилась, а потом громко ахнула. Вздохнула. И сжала в ответ руку Киату. Солдаты орали. Копья ощетинились со всех сторон на клетку. Маг делал какие-то пассы руками, кристалл на его груди сверкал нещадно. Но почему-то ничего не помогало. Со всех сторон раздавалось шипение, активный шорох по траве, кваканье. Кто-то упал и закричал истошно. А Киату продолжил петь заклинания, беззвучно раскрывая губы. Тася громко и взволнованно дышала. И вдруг сверху на клетку обрушилось отброшенное тело в сине-красной форме, прутья согнулись от удара. Тася вскрикнула. Солдаты в панике попятились, и Киату увидел то, что считал легендой…