— Не случайно, — ответила Гаяури. — Я хоть в клане джив и не состою, связь не оборвала. Иногда подслушиваю, что там и как. Так вот план с чёрной привязкой был гениально придуман Гуутой и выполнен Аэрингой. Явилась красавица к младшему брату Киату, напела о несправедливости правительства неокрепшему уму. Что по сути, правда. И оказался глупый мальчик в ненужное время в неудачном месте. И схватили его. Правда, потому, что уже давно высматривали. Потому что другая из сестриц напела провидцам-джопишам, рассчёты нужные подложила, что явится юная джива и что её удержать нужно с помощью заклинателя моря и даже имя высчитали. Джопиши доложили Тайному советнику, а тот работает на совесть и на короля Каридерна. Дальше уже Джоно сам всё сделал: пригрозил казнью младшего брата-бунтовщика Киату Джикарне, сказал, что освободит в обмен на привязку. Остальное вы знаете…

— А если б Киату и Тася, не зная, что нельзя, — Грымлва гупо хихикнула, — ну, вы понимаете… того этого…

— Уж наверняка что-нибудь бы помешало, — спокойно заявила старуха. — Для джив это дело десятилетий, они держали руку на пульсе, следили за дживой и дживари.

Во мне вскипело возмущение.

— То есть вы хотите сказать, что они знали обо всей опасности для здоровья Таси и позволили случиться всем её обморокам и прочему?!

Гаяури развела руками.

— Да. Джив ошибочно считают святыми. Хотя они считают, что ради благого дела стараются.

— Какого?! — резко спросила я.

— Начали всё не дживы. Мир погряз в грехах и гадости разной. Стали разрушать храмы и забыли о благе, — вступил в разговор спокойный, как Далай-лама, жрец. — Дживы ушли от людей, наблюдая со стороны за бесчинствами и пороками. Когда одна из сестёр погибла, пытаясь воззвать к справедливости и образумить толпу, у джив сложился свой план.

— Они решили перезапустить мир и создать новый, — согласно закивала старуха Гаяури. — И для этого им нужно Сердце Мира. Несколько сестёр пробовали прикоснуться к нему, чтобы переместить на созданный на островах Шивайя алтарь. Всё кончилось трагично. Смерть одной из них пропустила в наш мир низшие вибрации Мар-демонов… И всё стало только хуже.

— Ту страшную чёрную хрень?! — ахнула Аня, наматывая рыжую кулряшку на палец.

— Хрень, — благостно согласился жрец, словно не о жутком демоне говорил.

— Погодите, — встряла я, волнуясь, — «перезапустить мир» — это как? С орбиты планету сдвинуть или что-то подобное сделать? Мир ведь не компьютер…

— Всё вокруг нас создано. Всё созданное может быть дано. И может быть отнято, — проговорил жрец.

Старуха Гаяури вновь посмотела на меня пристально, будто просканировала, и затем медленно и чётко проговорила:

— Перезапустить — это значит, остановить и запустить заново.

— А всё живое? — нахмурилась Крохина. — К примеру, я слышала, что если Солнце на Земле светить перестанет, всё живое за восемь минут погибнет. А у вас тоже так?

— Да. Дживы не собирались спасать ныне живующих людей, наоборот. — Старуха Гаяури поджала губы. — Дживы хотели создать новую расу потом. Выбрав единицы самых достойных из других миров.

Ничего себе заявления! Пахло фашизмом межмирового масштаба. Значит, моя миссия верна, и нужно переступить через себя, через все «хочу-не-хочу» и «жалко». Я сжала кулаки.

Но тут я поняла, что на вопрос Гали Крохиной наши гости так и не ответили. И потому я повторила:

— Это всё ясно. Но для чего королеве Аквиранге нужна Тася? И Киату?

— А вот это ещё интереснее… — хитро прищурилась старуха Гаяури.

А светлый жрец добавил, поглаживая белую бороду:

— Я знал, что именно ты спросишь об этом.

И моё сердце пропустило удар.

Киату

Почти растворившийся от блаженства поцелуя и почувстовавший, что в сковавшем его саркофаге в некоторых местах стало ещё теснее, согласный быть негодяем, разбойником, да кем угодно, он услышал:

— Вы арестованы именем королевы.

И Тасин вскрик лезвием по сердцу. Дюжина аквирангских солдат и маг стражи в чёрном плаще окружили их. Тасю стянули на пол. Киату дёрнулся. Сковавшая его мерзкая оболочка удержала, а через секунду расплелась. Щупальцы исчезли. В тот же момент тонкие кандалы магов обвили запястья. Одним рывком Киату вскочил на ноги. Солдаты обступили его с оружием наготове. Чёрт, их было слишком много! Всю армию созвали по их головы?!

Тася смотрела то на него, то на собственные, закованные магией руки расширенными глазами. Киату мельком глянул на стул, где лежала сабля. Уже изъяли, черти красно-синие! И вдруг он увидел Чубарру, совершенно невинно свесившую мордочку с края шкафа. Киату показал ей взглядом на мага и громко скомандовал:

— Чурр!

Никто не успел и пошевелиться, как милая морская свинка спрыгнула со шкафа, помахивая крылышками. На лету трансформировалась в морское чудище, сбив крыльями солдат по обе стороны, выдавив окно наружу и разломав часть стены напротив. И заглотнула мага в чёрном, как тюртель на палочке. Мощным хвостом акула пробила потолок в углу, осыпавшийся побелкой, кусками глины и перекрытий на головы людей. Киату отскочил, чуть не раздавленный центнером живого мяса. Тася вскрикнула снова. Киату испугался, что её задело. И рявкнул:

— Барр!

Акула лишь успела клацнуть челюстями и тут же свернулась обратно в милую животинку, алчно облизнувшуюся и отрыгнувшую, как младенец, уменьшенным куском ботинка. Киату не стал размышлять, как именно преобразовался внутри Чубарры проглоченный маг. Главное, чтоб не подавилась. Магические кандалы осыпались на пол. Ура! Сработало!

Киату прыгнул к Тасе, схватил за руку.

— Премещай нас! Скорее!

Тася сглотнула и подняла выше кисти — они были всё также скованы. Как так?!

Из-за покосившегося шкафа вышел ещё один маг в чёрном, припорошенный побелкой. Лицо хищное, нос, как у коршуна, резкие черты лица и проседь в коротких волосах. Он свистнул громко. Двери скрипнули на петлях и отвалились. Секунда, и вбежавшие в комнату новые солдаты набросились на Киату, закрутили, заломили руки назад, чертыхаясь и тыкая его в спину за присыпанных побелкой товарищей. В воздухе мелькнула прозрачная сеть. Пойманная Чубарра грохнулась на пол, беспомощно перебирая лапками.

— Чу… — попытался крикнуть вновь Киату, но ему зажали рот кожаной рукавицей.

Маг махнул рукой: мол, отпустите, шуточки кончились. Киату и сам это понял: по характерному блеску можно было догадаться, что сеть была напитана магией. Киату взглянул виновато на Тасю. Она дрожала. Хрупкая, уязвимая, в своём светленьком платьице, как цветок на ветру.

— Киату! — подалась к нему.

Не пустили. Сволочи! А она, его глупенькая, любимая малышка, она могла уйти, но не ушла. Не оставила его! Сердце в груди расширилось и ещё больше заболело в страхе за неё. Он попытался разбросать стоящих рядом солдат. Маг щёлкнул пальцами, и Киату вновь почувствовал, как его руки сковало тонкими кандалами. И тело одеревенело.

Упитанный солдат с усами поднял с пола Чубарру в сетке. Причмокнул удивлённо.

— Унеси! — приказал маг и отряхнул руки, глядя с пренебрежительным интересом на пленников: — А вам, господа, предлагаю не отягчать свою участь. Сопротивление бесполезно!

— Будьте любезны, отпустите нас, — сказала Тася. — Говорят, плохие деяния отягчают карму. А зачем вам плохая карма? Вы ведь хороший!

— Я?! — удивился маг и тут же усмехнулся. — Сомневаюсь.

— Тогда, гадкий ты, тебе же будет лучше, если отпустишь нас, — прорычал Киату. — И гончих своих отзовёшь.

— С какой стати?

— Потому что если вы нас не отпустите, мир скоро разрушится, и вам будет всё равно. — воскликнула Тася, хлопая ресницами. — И нам. И всем. Потому что никого не будет. Только пустота.

— Так ли это плохо? — усмехнулся вновь маг и приказал солдатам. — Террориста в повозку. Накрыть, чтобы никто не видел! А вы, красавица, полетите со мной.

— Нет, что вы! — заявила Тася и решительно замотала головой. — Я без моего спутника никуда не пойду, не полечу и даже не поплыву! У меня вообще плохой вестибулярный аппарат! Меня стошнит в самый неподходящий момент! Только Киату меня гармонизирует…