Магасра, отговорившись здоровьем, от участия в охоте отказалась…

По традиции первой усадив жену, император подвел белоснежную кобылицу к младшему супругу, намереваясь ему помочь. Но Рауль, не обращая внимания на протянутую руку повелителя, легко взлетел в седло, едва коснувшись ногой стремени. Аллириль, некогда подаренная ему, строптиво выгнула шею, но тут же смирилась, почувствовав на узде твердую руку опытного наездника. Хмыкнув на самоуправство мужа, Натаниэль опустился в высокое седло и похлопал вышколенного жеребца по крутой шее. К луке седла уже был прикреплен арбалет, но сегодня им мужчина решил не пользоваться. Если все пойдет удачно, то у него на примете была совершенно другая добыча.

Аркаэль тепло улыбнулся кузену и с восторгом знатока кивнул на кобылу Рауля.

- Подарок?.. — уточнил он. Император лишь сердито скривился, вспоминая свое фиаско с этим подарком.

- Да, — только и буркнул чуть слышно. Аркаэль смущенно улыбнулся, вспомнив, как оплошал кузен с этой кобылой. А черные глаза повелителя с непередаваемой нежностью наблюдали за безмятежно восседающим в седле вампиром. Заранее проинструктированные евнухи плотной толпой окружили юношу, отрезая его от остальных. За их заслон разрешено было проникнуть только немногим избранным. Даже младших мужей кузена Натаниэль запретил пропускать, как те не пытались пообщаться с друзьями. Достаточно и того, что на его вампира практически вся охота кидает жадные взгляды. Лучше бы смотрели на Эльдану… вон, как хвостом крутит, щебечет направо и налево!..

Настроение вновь испортилось. Будь его воля, Натаниэль не выпустил бы мужа за порог отведенных ему покоев. Но Раулю надо было развеяться. Император видел, что вампир сильно сдал за последние недели. Истончился, стал таким хрупким… Целители предупреждали, что южанин постепенно, даже незаметно для себя, тихо угасает. Ни Рейсквин, ни его подчиненные не знали, что делать. Единственное, что они советовали — это почаще вывозить на природу и развлекать пленника. Чем император и собирался активно заняться.

Воспользовавшись телепортами, охота очутилась в самом центре императорского заповедника, высоко на плато, над столицей.

Лошади легко несли вперед своих всадников, преодолевая трудно проходимые места. Узкая дорога бежала то по краю обрыва, то пересекала русла стремительных горных речушек, не скованных первым льдом, как реки на равнинах. Лес вокруг дороги стоял совершенно дикий, заповедный, настороженный. Больше не было яркого золота ранней осени, лишь кое-где трепетали на ветру не опавшие пока еще листья. Подножие древних гигантов устилал толстый, бурый ковер, схваченный первыми морозами. Кое-где среди стволов лежали длинные языки уже не таявшего снега.

Как-то незаметно дорога вывела на обширную поляну на краю обрыва, где с вечера слугами были разбиты многочисленные пестрые шатры. Большинство дам и младших супругов тут же с радостным гомоном разбежались по окрестностям, выбирая себе места поудобнее: с обрыва открывался великолепный вид на места, где егеря заранее обложили семейство горных львов. Именно туда сейчас и направлялись самые заядлые охотники. Остальным была предложена дичь помельче. И большая часть молодежи унеслась именно за ней во главе с Эльданой. Как и все эльфы, императрица великолепно владела стрелковым оружием и решила всласть поохотиться. Не выспавшемуся Раулю был предложен теплый шатер с сервированными закусками и мягким ложем. Но юноша предпочел остаться на краю обрыва, кутаясь в теплый плащ и наблюдая.

Сам император вместе с кузеном настороженно спускался в чащу, держа арбалеты наготове. Горный лев был крайне опасным и умным хищником. Ловким, сильным и красивым. Мех его ценился всегда и везде за мягкость и носкость. Взять его было невероятной удачей для любого охотника.

Где-то впереди послышался низкий хриплый клекот лесной птицы, и кузены ускорили бег своих коней. Рядом держалось от силы пара придворных, другие отстали от них. Промельк тени сбоку, и Аркаэль вскинул свой арбалет. Характерный щелчок, и бешеное трепыхание сбитого на подлете аспана. Пышный хвост помешал подранку скрыться в кустарнике. И герцог с победной ухмылкой взглянул на кузена, на скаку подхватывая птицу.

- Красавец! — Одобрительно крикнул император. — Решил похвастаться перед супругами?

- А если и да? — в тон ему ответил герцог, отмечая на кромке обрыва знакомые фигурки.

- А я считал, что ты им уже все показал, — с легким сарказмом выдохнул император и, чуть сдавив бока своего коня, оторвался от кузена. Вот только скакун Каэ Ларуга ничуть не уступал императорскому. В два скачка достигнув соперника, разозленный гнедой, оскалившись, пошел ноздря к ноздре с вороным повелителя. Слава богам, что под сенью тысячелетних гигантов почти не было подлеска, а то бы ничем добрым такая скачка не кончилась!..

Рев водопада кузены услышали практически одновременно. Могучие кони махом вынесли их к подножию скал, с вершин которых срывался, пенясь, водный поток. У самого подножия вода вскипала, наполняя пространство немолчным грохотом. Над водной взвесью висели крошечные радуги. В таком шуме невозможно было ничего расслышать, и только интуиция спасла Натаниэля от гибели.

В какой-то миг углядев массивную тень, император словно степняк проскочил под брюхом своего коня. И великолепный белый лев, вытянувшись всем телом, бесполезно пролетел над расшитым золотом седлом императорского жеребца.

Вывернувшись из-под брюха коня, Натаниэль дикой кошкой взлетел на скользкие от водяных брызг темные валуны, сжимая в руках боевые ножи: его арбалет улетел куда-то в сторону, сорванный когтями разъяренного хищника. Аркаэль пытался справиться со своей лошадью: может, в скорости его конь и не уступал императорскому, но по части боевой выучки явно проигрывал. Жеребец повелителя тем временем кружил, прикрывая спину хозяину и не подпуская к нему подкрадывающуюся самку. Конь скалился, вставал на дыбы, демонстрируя тяжелые копыта, и уже успел пару раз отшвырнул в сторону кошку, разевавшую в беззвучном мяве пасть. И над всем эти гремел водопад!..

Самец не выдержал, наконец, и прыгнул, стараясь достать нарушителя острыми когтями. Натаниэль ловко перекатился вбок, полоснув длинными ножами по лапам зверя. И тем самым еще больше разъярил противника.

Тем временем Аркаэлю удалось соскочил со своей лошади, и он взвел арбалет. Болт с мягким чмоканьем сорвался с ложа и ушел в полет, но лев ловко ушел с траектории выстрела. Однако проморгал второго противника, и клинки императора полоснули его по горлу сразу с двух сторон. Сила удара была такова, что под острыми лезвиями распалась не только шкура и мышцы, но и оказалась перерезана ключица вместе с артерией. Кровь выхлестнула широким веером, вмиг окрасив белоснежную шкуру в алый. Огромный кот прямо на бегу рухнул, забившись в агонии. Оставшаяся в одиночестве львица взвыла так, что на миг перекрыла грохот водопада и бросилась в атаку. Болт Аркаэля вонзился ей в сердце, но не остановил такую махину. И только приземлившийся ей на загривок император, орудующий ножами, сумел свалить полумертвую кошку.

Натаниэль тут же отскочил в строну, сумев избежал огромных лап, бьющих по воздуху, но все-таки не достаточно быстро: когти располосовали ему штанину, чудом не задев кожу. Но торжествующий император вскинул вверх окровавленные клинки, торжествуя победу и не обращая внимания на подобные мелочи. Огненное возбуждение от собственного выигрыша все еще волнами гуляло в его крови.

При виде смуглого бедра в прорехе штанины Аркаэль не сумел удержать нервное хихиканье. Разглядев подергивание его лица, император молча показал кузену свой большой кулак и наклонился, чтобы подвязать штанину.

Раздавшийся вслед за этим «тсонг!..» услышали они оба, несмотря на гул водопада.

Росчерк стрелы мелькнул в том самом месте, где только миг назад была голова Натаниэля. Ее древко, оперенное яркими перьями, тонко вибрировало, вонзившись глубоко в дерево. Герцог тут же развернулся к лесу, откуда прилетела стрела, но все было тихо.