На эти слова Рауль ничего не ответил, продолжая молча рассматривать своего пленителя. Дроу мягко обошел замершего вампира и встал за его спиной, невесомо проводя ладонью по его руке, ощущая мягкость кожи и ее шелковистость. Одна сильная рука обхватила Рауля поперек талии, а вторая поддела подбородок, чуть наклоняя голову на бок. Губы Натаниэля нежно коснулись мочки его уха, слегка прикусывая и пропуская первые иголочки страсти сквозь легко возбудимое тело. Вампир чувствовал, как пах дроу трется об его ягодицы, давая ощутить свое возбуждение. Рауль нервно сглотнул, ощутив размеры повелителя, и машинально дернулся прочь.

- На колени и обопрись руками, — приказал Натаниэль, толкая вампира вниз. Сил просто терпеть присутствие столь великолепного тела уже не было, и эгоистичный дроу даже не задумался, готов ли его партнер. Прежде всего императора интересовало его собственное возбуждение, что не отпускало с тех самых пор, как он увидел Рауля.

Пока опоенный снадобьями вампир послушно опускался на пушистый ковер, Натаниэль быстро освободился от халата и теперь щедро смазывал свое огромное достоинство душистым маслом. Раздвинув упругие маленькие полушария, дроу то же самое сделал и с дырочкой молчаливого пленника. Откинув смазку в сторону, Натаниэль нетерпеливо опустился на колени позади наложника и схватился за длинные волосы, запрокидывая его голову назад. Приставив налитую головку ко входу в девственное тело, дроу широкой ладонью накрыл сжатые в нитку губы вампира и одним мощным рывком проник в его тело. Рауль рванулся было в его руках, но крепко удерживающая за волосы рука не дала этого сделать, а вторая лишила возможности закричать. Не обращая внимания на извивающегося под ним от боли вампира, Натаниэль начал быстро и яростно двигаться, до самого предела натягивая раба на свой член.

Удлинившиеся когти вампира впились в ковер, раздирая его, а клыки непроизвольно впились в ладонь дроу. Тот зашипел от боли и с размаху ударил вампира кулаком в живот. Рауль охнул от боли и перестал дергаться, чувствуя, как дроу увеличил силу и ритмичность проникновения. Теперь руки повелителя крепко удерживали вампира за бедра, не позволяя тому даже сдвинуться с места. Рауль упал лицом в мягкий ворс ковра, и из его зажмуренных от унижения глаз потекли слезы. Рывок, и он оказался лежащим на спине, а его длинные ноги были закинуты на мощные плечи дроу, который практически сложил его пополам. Теперь Рауль уже не мог больше сдерживать стонов боли, когда Натаниэль вдалбливался в него. А кому бы понравился раскаленный толстый кол, ритмично вбивающийся в его тело. Когти вампира от души впились в плечи дроу, разрывая плоть. Натаниэль гневно зарычал и перехватил тонкие запястья, заводя руки пленника над головой и удерживая их одной ладонью. Вторая ладонь легла на шею Рауля, перекрывая доступ воздуха, отчего вампир захрипел. Нежный, но одновременно властный поцелуй в губы никак не вязался с грубыми толчками в его теле. Совершив ещё несколько фрикций, дроу низко зарычал и мощно излился в Рауля, продолжая удерживать того на месте, и не покидая истерзанного тела. Прошла пара минут, прежде чем дроу вышел и, подхватив свой халат с пола, встал на ощутимо подрагивающие ноги. Легкий хлопок в ладоши, и на пороге возник склоненный в поклоне Мантор.

- Выпороть этого наложника так, чтобы никому не было повадно, — Натаниэль невольно сморщился от боли, когда его израненных плеч коснулась шелковистая ткань. — А потом пусть идет в обыкновенные слуги… да, и ошейник не забудьте на него одеть….

Не говори, что любишь ты других,

Когда ты сам себя так злобно губишь:

Пусть ты любимец множества твоих

Друзей, но сам ты никого не любишь.

Ты так жесток к себе, так страшно лют,

Что на себя же руку поднимаешь.

И хочешь в прах стереть приют

Сокровища, которым обладаешь.

О, изменись, чтоб изменил я мненье!

Не гневу жить роскошнее любви!

Будь, как твой вид, мил, полон снисхождения.

И сам к себе участье прояви:

Стань сам собой. И из любви ко мне

В потомстве дай вновь цвесть своей весне.

Как и следовало ожидать, Рауля вновь вернули в ту комнату, в которой он и очнулся несколько часов назад. Евнухи забрали у него дорогую одежду, оставив лишь брюки из грубой холщовой ткани, поверх которых одевалась своего рода туника с длинными рукавами и четырьмя разрезами от бедра.

Судорожно вздохнув, бывший король вампиров повалился на жесткую кровать и охватил себя руками, сворачиваясь тугим комком и безмолвно оплакивая свою судьбу. Глаза горели от непролитых слез. Он, наследник старинного королевского рода, правитель большого и богатого в прошлом королевства, в одночасье превратился в обыкновенного раба без каких-либо прав и желаний. А завтра его еще и высекут… Тоска накрыла черным пологом, заставляя Рауля тихо всхлипывать, пряча лицо в жесткой подушке. Неужели теперь вся жизнь бывшего короля будет подчинена воле другого? Его дурацким прихотям… и всю оставшуюся вечность придется служить этому самовлюбленному эгоисту, который заботится исключительно о себе. Рауль всегда был против связи между особями одного пола, и сейчас ему стало еще противнее. Потому что соитие не принесло ничего кроме боли и отвращения. Тупая боль обжигала ягодицы, острыми иглами пронзая низ спины.

С трудом отрешившись от невеселых мыслей, вампир наконец-то смог погрузиться в сон без сновидений…

Великий повелитель дроу император Натаниэль Великолепный возлежал на своей широкой кровати под черным шелковым балдахином, расшитым золотыми бабочками. Около ног дроу стоял серебряный поднос, на котором высилась горка разнообразных фруктов, выращиваемых круглодично в собственных оранжереях императора. Черные глаза были полуприкрыты густыми ресницами, из-под которых он наблюдал за танцующими наложниками и наложницами. В самом центре разноцветного хоровода извивался некогда любимый фаворит по имени Абиан.

Натаниэль более пристально стал рассматривать черты его холеного лица, фигуру, чем-то напоминавшую ему нового раба. Абиан был, конечно, безумно красив, но ему чего-то не хватало. Какого-то внутреннего огня, что потаенным пламенем светился в серо-голубых больших глазах Рауля. У фаворита не было гордости. Абиан был слишком слащав, слишком избалован и слишком льстив. СЛИШКОМ!!! И эта сладость в образе бывшего фаворита стала порядком надоедать повелителю. Он не раз слышал, как был скор на расправу этот красавчик. Слишком много наложниц и наложников пострадали от его рук, перейдя дорогу к постели Натаниэля. Фаворит больше смахивал на змею, готовую в любой момент к броску из-под тишка.

Вот он опустился на колени перед своим повелителем и развратно провел рукой от шеи к паху. Скучно, да и нет настроения. Взмах руки и музыка прекратилась.

- Все свободны, — властный голос с нотками раздражения заставили Абиана удивленно вскинуть серые глаза на повелителя. Но у Натаниэля перед глазами сразу вспыхнул другой взгляд, наполненный болью, дерзостью и непокорством. Яркие как топазы глаза, плавно переходящие в серую кромку радужки. Нежные розовые губы, не тронутые еще ни одним мужчиной, водопад пышных белоснежных волос, рассыпавшихся до тонкой талии. В паху пробежала приятная дрожь и вспыхнула первая искорка страсти.

- Все свободны, кроме Дариана, — Натаниэль увидел, как рассерженно сузились глаза его фаворита, и тот перевел взгляд на совсем еще юного мальчика, светлого эльфа. Эльфенок судорожно вздохнул и замер на месте, не смея шелохнуться. Он опасался Абиана, являющегося грозой всего гарема, ведь тот всегда мог спокойно от него избавиться. Фаворит дернулся всем телом и хотел было уйти следом за остальными рабами, когда его остановил низкий голос повелителя. — Аби, ты тоже оставайся.

Когда же спальню, наконец, покинули другие наложники и оставили этих троих наедине, Натаниэль с грацией хищника поднялся со своего ложа и вплотную подошел к Дариану. Мальчик стоял на месте, ошеломленно наблюдая за мужчиной, который на ходу снимал с себя бархатный халат. У эльфенка еще не было интимной связи, поэтому огромное естество повелителя его слишком сильно напугало. Дариан отступил на шаг и уткнулся спиной в грудь фаворита своего повелителя.