Большим плюсом стало прекращение тошноты. Как только Рауль начал регулярно получать кровь, она постепенно сошла на нет. Зато появилась тянущая усталость в пояснице. Приходилось постоянно разминать спину. Но все это было терпимым. И все было бы хорошо, если бы не чувство нарастающей тревоги: что ждет его ребенка?.. как жить дальше?..

Отмахнувшись от евнухов, Рауль поднялся на обзорную площадку, откуда можно было разглядеть даже кусочек столицы помимо бесконечных императорских садов. Вот и весь его мир, — с невольной грустью подумал Рауль, плотнее закутываясь от ветра в невесомый плащ из седых соболей. Собранные разноцветные листья, выпущенные при этом, порывом ветра разметало по площадке, понесло над деревьями парка. Голова болела все сильнее. Сколько еще осталось ему сопротивляться настойчивому вниманию императора? Юноша чувствовал, как шаг за шагом постепенно сдает свои позиции.

Сколько осталось до того мига, когда он, однажды устав спорить, сначала смолчит, а потом просто молча смирится? И что тогда будет с ним как с личностью? Сломается, превратившись в равнодушное ко всему создание? Или тихо угаснет в своей золотой клетке? Рауль больше не видел возможности изменить свою судьбу — вот что было по-настоящему страшно…

- У меня приказ от господина Мантора!.. — раздался снизу чей-то голос. И на площадку, размахивая бумагой, выбрался какой-то смуглый, черноволосый и сероглазый оборотень. Окруженный охраной и евнухами, он не делал попыток приблизиться к Раулю, покорно опустившись на колени.

- Господин Мантор приказали мне немедленно отправляться к вам, милорд, — подобострастно проговорил он, уставившись в пол. Успокоенные евнухи чуть разомкнули кольцо охраны. Один из них взял бумагу и внимательно ее изучил.

- Это допуск массажисту Крауну, — сообщил он равнодушному Раулю. — Печать господина Мантора. Подлинная.

Вампир чуть оживился. Спину после прогулки тянуло просто неимоверно, и хороший массаж ему бы не помешал.

- Пусть подойдет, — распорядился он. Краун гибко, как и всякий оборотень, распрямился и осторожно приблизился к пленнику, вновь опустившись на колени. Рауль стоял у ажурного парапета, чуть склонив голову и глядя на мужчину. И влюбленный в другого ирбис невольно поразился изысканной красоте соперника Абиана. Вот только изначальный план воткнуть нож в вампира, или добавить яд в массажные масла, летел ко всем демонам. Молва не лгала, говоря, что вампира охраняют как величайшую драгоценность короны. Оборотня обыскали, да не по разу, еще на подходе к башне.

«Прости меня, Аби… — подумал оборотень с тоской. — Прости меня, мой нежный… Я не смогу остаться с тобой. Но ты будешь жить, мой солнечный мальчик…»

Никто так и не понял, как все случилось.

Успокоенные допуском Мантора охранники не так строго следили за новеньким. Судя по всему, оборотень уже вошел в их внутренний круг, раз допущен сюда. К тому же снизу слабо донесся чей-то крик. Невольно покосившись вниз, охранники с некоторой оторопью заметили спешившего к башне и задыхающегося Мантора. Толстяк с трудом перебирал ногами, одышливо хватался за грудь, но что-то отчаянно пытался кричать, задирая вверх голову.

Занятые главным евнухом ближайшие к Раулю охранники упустили время, а остальные просто не успели. Краун, распрямившись словно сжатая пружина, вскинул вверх сильные руки, и Рауля буквально снесло с площадки, швырнув далеко за ее пределы.

Какой-то миг оборотень еще видел удивленные глаза своей жертвы, а потом вампир без звука рухнул вниз, на далекую узорную мостовую. Только порыв ветра взметнул соболий плащ, словно птица крыльями.

И… все.

Миг, когда коленопреклоненный слуга сильным толчком выбросил его за пределы площадки, Рауль откровенно проморгал, занятый своими размышлениями. А потом было не до того.

Как ни странно — страха не было. Совсем.

Был миг кристальной ясности. А потом неприятное… даже в какой-то мере болезненное… чувство невесомости, когда трепыхнувшееся сердце подскочило под горло. И резкий холод, ударивший по нервам… И свист ветра вокруг…

А еще удушающе давил на горло распахнувшийся плащ.

Чисто машинально Рауль умудрился расстегнуть впившуюся в горло пряжку. И легкий мех отнесло куда-то в сторону, а самого вампира, завертев, швырнуло прямо в гущу ветвей. Краун, использовав всю свою силу, сам того не желая, спас юношу. Рауля выбросило на древесные кроны, росшие по периметру стены. Если бы оборотень просто столкнул его, то вампира ничто бы не спасло.

Машинально закрыв руками живот, Рауль провалился вниз, болезненно цепляясь всеми частями тела за острые сучья, в кровь раздирая кожу и мышцы… на миг то зависая, то вновь с треском проваливаясь сквозь гнущиеся или ломающиеся ветки, что задерживали его падение. Почти в конце вампир попытался схватиться за нижний сук, но тот предательски рассыпался трухой в его руках. И юноша рухнул на подмерзшую землю, неверяще глядя вверх на то место, откуда упал.

Удар отдался болью во всем теле, да так, что на миг вышибло дух! И какое-то время Рауль отчаянно сражался с собственным телом, пытаясь протолкнуть в легкие столь необходимый ему воздух. А когда задышал, испытал ни с чем не сравнимое чувство причастности к живущим. Хотелось орать от счастья, скакать, сходить с ума просто от того, что жив… что выжил!

Но он продолжал неподвижно лежать на мерзлой земле, радостно скалясь вверх, где сквозь пролом в густо переплетенных ветвях виднелся край злосчастной стены, по которой суматошно бегали и даже, кажется, что-то кричали, размахивая руками, многочисленные фигурки. За стеной отчаянно взвыл сигнальный горн, ото всюду мчались императорские гвардейцы: Рауль всем избитым телом чувствовал дрожь земли под собой от их тяжелого топота.

И вот тогда …и только тогда!.. накатил какой-то иррациональный страх. С опозданием затряслись губы, мышцы скрутила внезапная судорога, из глаз хлынули слезы.

С трудом, помогая себе дрожащими руками, Рауль сел, разглядывая вывернутые под неестественным углом ноги. Сквозь правую штанину прорвалась и сахарно белела острая кость. Ткань вокруг нее быстро пропитывалась красным. По лицу тоже, кажется, что-то текло, на руки лучше было не смотреть. Но боли не было. Так же, как и не было никаких звуков: те, что ранее окружали вампира, как-то незаметно уплывали куда-то в сторону, только в ушах нарастал неприятный звон. Юноша попытался пошевелиться и тут же схватился за живот, когда изнутри словно ножом резануло.

Не выдержав внезапной боли, вампир вновь повалился на спину, раскрывая рот в беззвучном крике… чувствуя, как внутри него умирает его нерожденный ребенок!

- Боги!.. Пожалуйста… — только и смог прошептать он, незряче, сквозь затянувшую глаза пленку слез, глядя в низкое свинцовое небо…

И тьма милосердно укрыла его.

…Мантор выскочил, наконец, за периметр проклятой стены!

Привалившись к холодным камням башни, главный евнух, хватаясь руками за сердце, беспомощно смотрел на толпу под деревьями. Единственная его мысль на тот момент была «…я труп!..» И какого демона ему сегодня целый день не сиделось на месте! В результате слуга Абиана выискивал его по всему гарему. А так как мальчишка принадлежал к самому низкому рангу, то его частенько шутки ради посылали в совершенно другую сторону. И когда, наконец, служка нашел главного евнуха — время было упущено! Ну, кто бы мог подумать, что этот мерзавец Абиан осмелиться на такое!.. Одно дело — рабы из гарема, а совсем другое — любимый и законный супруг повелителя!..

Главный евнух дрожал всем телом, не зная, как сообщить своему хозяину о трагедии с вампиром. А на газоне, покрытом ломкой после первых заморозков травой, было не протолкнуться от гвардейцев, евнухов и целителей. Последние окружили лежавшего на земле Рауля, никому не позволяя к нему притронуться. Более того, они накрыли тело юноши золотистой сферой, за которой ничего не было видно, кроме неясных силуэтов. Последней, подобрав юбки чуть ли не до пояса, мимо Мантора промчалась Тирисса Белая и с разгона ворвалась в магический купол.