Ромейка испытывала откровенный ужас от нахождения рядом с живым мертвецом. Кирилл отвел ее в пирамиду Кеоцикаля, разместил в комнате рядом со своими покоями.

— Хорошо понимаешь нуатль?

— Да, — ее взгляд уставился в пол. — Я знаю его с детства, моя няня была из ацтлани.

— Магией владеешь?

— Немного.

— Ты мне пригодишься.

— Как прикажешь, великий владыка.

— Я предлагаю тебе участь куда лучшую. Служи мне, не в качестве рабыни. Не скажу, что ты будешь абсолютно свободным человеком, свобода — роскошь для нас, но здесь тебя никто не посмеет тронуть, оскорбить, насильно выдать за нелюбимого человека… Посмотри мне в глаза.

Переборов себя, девчонка подняла взор.

— Боишься?

— Да.

— А зря. Хорошо проявишь себя, озолочу.

— Как я могу служить тебе, мой царь?

— Научишь меня ромейскому языку, для начала.

К урокам приступили немедленно, Анастасия произносила слова, Кирилл запоминал их и повторял. Ромейский являлся смесью латыни, греческого и местных языков, римлянин или византиец из первого тысячелетия мало что понял бы из речи отрийских имперцев. Архилич не первый день подыскивал себе персонального учителя, еще бы она меньше боялась.

Находиться наедине с ожившим трупом серьезное испытание для неподготовленной психики. Живой человек на подсознательном уровне испытывает страх перед смертью.

Занятие было закончено поздно ночью, когда Анастасия начала зевать. Кирилл покинул выделенную ей комнату и сам отправился спать.

Разумной нежити, как ни странно, тоже изредка требовался отдых, человеческое сознание не приспособлено к непрерывному функционированию, поэтому немертвые раз в два-три месяца погружались в некий аналог оцепенения. И на сутки выпадаешь из реальности, даже иногда видишь сны, а после чувствуешь себя более свежим.

Архиличу рассказывали, что один смелый экспериментатор в прошлом пытался выяснить, сколько сможет выдержать без отдыха. Он продержался четыре года, пока не тронулся умом.

Кирилл пробудился через день в районе полудня, в покои сразу вломился Тлалок со списком дел, требовавших личного присутствия царя.

И первым из них было массовое жертвоприношение, довольно рутинная процедура. Если раньше кровь проливали во славу богов, теперь во славу немертвых владык, по традиции архилич присутствовал во время каждой. Это не просто очередной бессмысленный ритуал, а вполне конкретная подзарядка. Отнятые жизни увеличивали могущество царя и жрецов, уж от этого они никогда не откажутся.

К счастью, на сей раз в качестве жертв выступали нелюди, в ходе недавних облав по лесам отловлена куча фавнов и гоблинов.

Облаченный в традиционный зелено-голубой плащ Кирилл наблюдал за тем, как воины-ягуары загоняют по лестнице группы пленников.

Мелкие, коренастые не выше метра существа с короткими четырехпалыми конечностями наверняка гоблины. Светло-коричневая или темно-зеленая шкура, большие торчащие уши. Приплюснутая голова с зубастой пастью, маленьким носом, красные глаза с вертикальным зрачком и большими надбровными дугами. Внешность слегка кукольная, комичная, но не стоит обманываться, гоблины представляли нешуточную опасность. Взрослый человеческий мужчина без труда одолеет одного, двух-трех зеленокожих, с десятком вряд ли справится. Эти твари предпочитают брать противника числом.

Так сложилось, что банды гоблинов редко обходятся без пары-тройки фавнов в своем составе. Эти выглядели в противовес зеленой мелочи гротескно и отталкивающе. Какой-то безумный селекционер умудрился вывести гибрид человека и барана: кожа покрыта серым мехом, нижние конечности с копытами, верхние — пятипалые руки. Морды, нос, рот отчасти людские, широко посаженные глаза — бараньи. Головы украшены скрученными рогами, вероятно, ими можно даже бодаться.

На площади возле пирамиды Кеоцикаля собрались толпы простого народа, находящегося в предвкушении кровавого зрелища. С их точки зрения всегда приятно посмотреть, как на алтаре вырывают сердца у нелюдей, представителей враждебно настроенных племен.

Вооружившись обсидиановым ножом, первый советник Умулькутли принялся за дело. Он орудовал инструментом с навыком профессионального мясника, рассекал плоть, засовывал под ребра орущих жертв руку и выдирал сердце, которое отправлялось в колодец рядом с алтарем. Пролитая кровь без остатка впитывалась круглым жертвенным камнем.

Убитых нелюдей сразу же уносили войны-ягуары, заменяя новыми партиями. Процедура отработана на протяжении многих десятилетий до автоматизма, возможные эксцессы с побегами пресекались сразу. Наиболее буйных фавнов, гоблинов обезвреживали шоковым заклятьем.

Кириллу стало не по себе от резни. Дикость и варварство.

«Ну почему я не могу быть бесчувственной нежитью, когда надо?»

Быстро и безболезненно свернуть шею, проломить череп куда ни шло, но вот это ни в какие ворота не лезет. Крайне мерзкая традиция.

Окончание ритуала Кирилл встретил с величайшим облегчением и поспешил переключиться на другие менее кровавые дела.

— Ты какого демона так возишься с этой девкой?

— Какой девкой?

— С той самой, белокожей ромейской фифой.

— А, ты про мою новую слугу, — Кирилл откровенно валял дурака перед Теякапан, у которой включилось чувство ревности. — Ну вот захотел и взял. Я ведь ничего тебе не говорю про твою конюшню.

— Избавься от нее! — потребовала мумия. — Или…

— Или что? Сама избавишься от нее? Я тебя тогда на сто лет в саркофаге замурую.

— Прости, муж мой, — дала царица заднюю. — Я вспылила. Ну, зачем тебе это ромейское отребье, шатающееся по покоям?

— Я не обязан ни перед кем отчитываться, но, если тебе будет спокойнее, трахать ее не собираюсь.

— Поклянись.

— Что?

— Дай магическую клятву.

— Не дам, не настолько серьезный вопрос, чтобы прибегать к ней.

— Значит, мы с тобой… — обиженно произнесла Теякапан. — Это не серьезно?

«Ты и мертвого достанешь, женщина. Как я в прошлой жизни терпел тебя?»

— Найди себе, наконец, дело, Теякапан, а то целыми днями сидишь, ничего не делаешь, перемываешь кости со своим придворным табуном всем подряд.

— Нахал!

С гордым видом обиженная царица удалилась восвояси. Кирилл хотел облегченно вздохнуть, но тут вспомнил, что легкие не работают.

«Так-то лучше. Ближайшую неделю она меня не будет доставать».

Не первый раз у архилича возникает желание избавиться от ненаглядной супруги, навязанной обстоятельствами. Нет, не убить, просто отослать куда-нибудь подальше и больше никогда не видеть. Польза от Теякапан, конечно, немалая, но и неудобства доставляет значительные: то отвлекает от дел, начиная трепаться о всякой чепухе, то начинает выяснять отношения на ровном месте.

Останавливало Кирилла осознание, что резкие перемены чреваты неприятными последствиями. Он уже и так много дров наломал, казнив Чинальпоку, его сообщников, подвинув от кормушки остальную живую аристократию. Слишком вольготно они себя чувствовали последние три десятка лет.

Кирилл терпел Теякапан из-за ее сети осведомителей, состоявших из различных знатных девушек, женщин, простых служанок, рабов и рабынь. О чем шепчутся при дворе, в городе необходимо знать, а то мало ли.

Постепенно правитель Ацтлана хотел убрать с ключевых постов нынешних личей, заменив их теми, кому больше доверяет. Тот же Тлалок благодаря своей исполнительности, сговорчивости рано или поздно займет место первого советника.

С Теякапан сложнее, другую такую же сплетницу во всем Ацтлане не сыскать, вдобавок она испытывает серьезные чувства к Кеоцикалю, которым Кирилл себя не считал.

Ближе к вечеру архилич на телеге, запряженной мертвой лошадью, в сопровождении нескольких воинов отправился на окраину столицы на испытательный полигон. Хотя полигоном поляну посреди леса можно назвать с огромной натяжкой, Кирилл собирался провести демонстрацию нового оружия.