— Эй, гайдзин, ты хоть знаешь, куда забрёл? — обращается ко мне лысый верзила, возвышающийся надо мной на полторы головы. Его кривая ухмылка не предвещает ничего хорошего. — Ты на земле босса Пуджа! Гони монету! Каждый чужак платит налог!

— А если откажусь? — с деланным весельем интересуюсь я. — Что тогда? К тому же, налоги могут собирать только Лорды и Леди Союза. Никак не какие-то там Пуджи.

— Нарываешься на неприятности, щенок? — хохочет бугай, поддерживаемый своей сворой. — Плевать, кто там собирает налоги! Я что-то не вижу здесь ни Лорда Шурика, ни Леди Актрису. Хотя последнюю я был бы не прочь встретить! Затащил бы в укромный уголок! Ха-ха-ха!

Бандиты подхалимски смеются, отпуская сальные шуточки. Один из них даже пытается схватить Пирру, но та молниеносно выкручивает руку наглеца, заставляя его взвыть от боли.

Гоп-компания застывает в изумлении. Третий обнажает короткий меч.

Я делаю шаг к главарю. Чёрная дымка стелется по земле, окутывая бандитов. За моей спиной проступает жуткий силуэт с горящими алыми глазами, впивающимися в душу здоровяка.

Ужас сковывает ноги мужчины, и он падает. Теперь уже я возвышаюсь над ним, глядя сверху вниз.

— В одном ты всё же ошибся, приятель, — ухмыляюсь я. — Лорда Шурика ты всё-таки встретил. К несчастью для себя.

Из окон бывшего дворца Меджнуна Вавилон кажется игрушечным, словно слепленный из деталек детского конструктора. Сотни людей превращаются в торопящихся туда-сюда муравьёв, крики торговцев и простых зевак сливаются в неразборчивый людской гвалт.

Весь город отсюда как на ладони. Киотские пагоды похожи на замки из песка — хрупкие и изящные, миланский сектор кажется нагромождением каменных конструкций и блоков, которые созданы только для того, чтобы отстраниться от внешнего мира.

Московский сектор едва ли не целиком и полностью накрыт белоснежным покрывалом. Пекарни, кондитерские, даже бутики — из каждой постройки дым поднимается тонкими, будто туго натянутыми, струнами.

А какой там стоит запах… даже во дворце можно учуять этот невероятный аромат свежеиспеченного хлеба, печенья, тортов и других кулинарных изысков.

Поэтому на заседания Совета Союза никто в здравом уме не приходит голодным. Пока досидишь требуемый срок и обсудишь все вопросы — истечёшь слюной.

Для самых нетерпеливых рядом расположен буфет. Важные дела часто обсуждаются не за главным круглым столом, а за чашечкой кофе с круассаном, плюшкой или бубликом.

«Кофейные паузы» — обязательная часть любых переговоров. В буфете и сейчас что-то готовят, но я уже сыт до такого состояния, что едва ли впихну в себя кусочек.

Так что я продолжаю любоваться видом из окна.

Центр города, а это сектор, отведённый Спарте, утопает в зелени аллей и садов, парков и скверов. Резкий контраст на фоне прочих секторов, застроенных вдоль и поперёк. Где-то там находится заповедник, где сейчас хвастается перед сородичами своими боевыми походами мой верный соратник, кабан Пётр.

— Лорд Шурик, — моё любование пейзажами прерывает представитель Киото, Хатико. Одетый в простое тёмное кимоно с меховой накидкой поверх плеч, он совершает церемониальный поклон.

— Хатико, — улыбаюсь я мужчине, обозначив наклон головы. Чужую культуру надо уважать. Для меня — мелочь, а человеку приятно. — Как всё прошло?

— Благодаря вам всё прошло спокойно и без лишнего шума, — вновь склоняет голову в уважительном поклоне посол. — Ещё раз приношу вам свои извинения за случившееся. Нам следовало быть куда строже с некоторыми группами лиц.

— Как вообще так вышло, что у вас завелась преступная группировка под самым носом? — интересуюсь я.

Тех бандитов, попытавшихся напасть на меня и моих людей, достаточно оперативно повязали самураи Киото.

Нужно было всего-то послать к ним Третьего с известием о том, что на такой-то улице без чувств лежит десяток тел. Убивать никого из них я не стал, да и зачем? Только на перерождение очередное отправлю. Куда важнее было понять, откуда эта гадость вообще взялась.

Ни в одном из полисов Союза сейчас не существовало организованной преступности. Любые её зачатки моментально устранялись. Жестоко и без колебаний. А тут, вылезли прямо на улицах Вавилона! Даже не ночью, пока никто не видит и не слышит, а нагло и демонстративно! При свете дня!

Такой наглости я уже терпеть не мог. А потому потребовал провести тщательное расследование.

Как бы я и другие Лорды и Леди ни старались сделать из Союза лучшее место для жизни, гниль, подобная встреченным мною сегодня бандитам, будет появляться вновь и вновь. Точно болезнь. Хоть и нечасто, но она так и норовит показать свою отвратительную голову то тут, то там.

И её приходится уничтожать из раза в раз. Да и как иначе? Идиотов, смелых и наивных, хватает везде и всегда. Но даже так я не думал, что эта дрянь сумеет протиснуться в сам Вавилон, второе после Спарты сердце всего Союза

— До недавнего времени эти игроки не переходили грань дозволенного, — вздыхает меж тем Хатико. Его взгляд обращается к сектору Киото за окном. — Видите ли, у восстания Хакена и приближённых к нему министров были далеко идущие последствия.

— Это какие же? — спрашиваю я. Киото очень не любит выносить сор из своей избы, а потому даже я не имею полного представления о том, что происходит в кабинетах Лорда О. Да и сам мужчина, несмотря на нашу личную дружбу, всячески уклоняется от расспросов о «внутренней кухне» своей фракции.

— Не все были рады казни первого министра и других бунтовщиков, — Хатико недовольно теребит рукава своего кимоно. — Всё-таки в число своих главных лозунгов восставшие ставили в первую очередь независимость Киото, а также его свободу от влияния Союза и Спарты в частности.

— И многим эти слова пришлись по душе? — удивляюсь я.

— Не всем, конечно же, — вздыхает Хатико. — Всё же сложно не заметить, как улучшилась жизнь в долине с момента открытия свободной торговли со всем Союзом. Да и завоевание Рима остудило многие горячие головы. Но даже так, всё ещё остались недовольные «покладистостью» Лорда О. Некоторые даже строят теории заговоры о том, что он находится под вашим прямым контролем, Лорд Шурик.

— Они обвиняют его в том, что он якшается с гайдзинами, когда можно этого не делать, — добавляю я.

— Именно так, — подтверждает мои мысли Хатико. — Мы верили, что вытравили эту заразу со своих улиц. Но, похоже, они оказались хитрее и просто сбежали в Вавилон, подальше от взора нашего Лорда. За что я ещё раз приношу вам свои искренние извинения. Киото подвёл Союз. Впредь мы подобного не допустим. Обещаю.

Забавно, как люди любят навешивать на себя ярлыки. Пускай Киото и основали выходцы с островов Восходящего Солнца, но большинство населения там составляют представители других народов и рас. Из доморощенных «якудза» двое были темнокожими, а остальные — типичные европейцы. Как раз те самые «гайдзины» в средневековой изоляционистской трактовке.

— Я принимаю ваши извинения, — киваю я. — Можете не переживать по этому поводу. Никто из нас не идеален. За каждым идиотом не приставить отдельного самурая. То, что мы смогли вырвать это сорняк на начальном этапе, до того, как он успел пустить корни, уже многого стоит.

— Благодарю вас за понимание, Лорд Шурик. И за ваше великодушие, — сгибается в поклоне мужчина. — Можете быть уверены, Лорд О получит от меня самый подробнейший отчёт о ситуации.

— Надеюсь на это, — взмахиваю я рукой, тем самым обозначая конец разговора. Хатико ещё раз совершает уважительный поклон и покидает мою компанию.

Как раз в этот момент ко мне подходит гвардеец из тех, кто дежурит сегодня во дворце.

— Мой Лорд, мы получили сообщение от стражи у ворот, — докладывает тот, — Лорды Милана, Москвы и Киото прибыли в город.

— Уже? — произношу я, — Что ж. Так даже лучше. Чем раньше начнём, тем раньше закончим. Передайте мои слова Лордам и Леди, как только они отдохнут с дороги… я буду ждать их в большом зале для совещаний.