Пожав плечами, Марьяна подошла к кабинету Александра и решительно потянула за ручку. Дверь бесшумно отворилась, впуская непрошеную гостью.

— Марьяша, какими судьбами? — удивленно воскликнул Саша, едва не подскочив вместе с креслом, а его большие глаза стали безумно похожи на блюдца из чайного сервиза, который подарила им на свадьбу его мама.

Марьяна беззаботно улыбнулась этому сравнению и медленно подошла к столу.

— Ты даже не представляешь, — игриво пропела она, — какая занимательная картинка промелькнула у меня сейчас в голове: интимный полумрак приемной, незапертая дверь кабинета, строгая начальница… и внезапно появившаяся жена.

— Так и знал, что твои блоги не доведут до добра, — сердито ответил он, обрубая на корню ее веселое настроение. — Неужто ты скоро будешь вместе со всем своим «колхозом» почитателей тестировать способы уличения в измене мужа-трудоголика?

— Занятная тема для ролика, но, увы, не мой конек, — с неискренней улыбкой сказала она, переключая внимание на его стол. Ее пальцы пробежались по темной окантовке, будто впервые изучая этот массивный предмет интерьера.

— Извини, у меня выдался тяжелый день.

— И у меня тоже… Сначала я уснула на светофоре, а потом на меня нежданно упало наследство, минуя всех остальных родственников.

Марьяна подхватила со стола стакан с кофе и залпом его осушила, не понимая, почему ей так непросто обо всем этом говорить.

— Что за дом? — без энтузиазма поинтересовался Александр, оставив без внимания случай на светофоре.

— И мне бы хотелось на него посмотреть. Почему бы нам завтра не набрать с собой всяких вкусностей и не отправиться на разведку, пока деревенские жители не растащили дом на дрова, — с явно читаемым вдохновением предложила Марьяна.

Но Саша ее задор не разделил, он еще больше нахмурился, из-за чего его густые брови сошлись в одну сплошную линию.

— Мы с Региной Эдуардовной сегодня вечером уезжаем в командировку, — объяснил Александр. — Как ты, наверное, понимаешь, я не мог отказаться. Придется отложить смотрины на пару недель. Ты же вроде говорила, что покойная тебе седьмая вода на киселе? Значит, скоро набегут истинные наследнички, подадут апелляцию, и нет смысла что-либо смотреть и переживать за сохранность имущества, — скептически подытожил он, не замечая, как от его слов лицо Марьяны искажает разочарование.

— Без проблем, надеюсь, что ты сам сможешь собраться в дорогу? Я к Еве заеду, буду уповать на то, что у нее-то не предвидится внеплановых командировок, — с вызовом сказала Марьяна, подкрепляя воинственную позу скрещенными на груди руками.

— Не стану отговаривать, — отозвался он. — Вы взрослые девочки.

— Договорились.

Марьяна коротко поцеловала мужа в щеку и исчезла из его кабинета так же быстро, как и появилась.

Хотя Марьяна этого не показала, но она почувствовала легкую обиду на мужа. За все время их отношений они никогда всерьез не ссорились, но сейчас… Несмотря на свое отточенное красноречие, у нее не находилось подходящих слов, чтобы описать внезапно появившиеся сомнения на его счет. Она размышляла об этом всю дорогу, пока ехала к подруге, и пришла к выводу, что, наверное, бонусом к прожитым годам дается опыт, позволяющий по-другому взглянуть на привычные вещи.

Марьяна самонадеянно предположила, что застанет Еву дома — у нее была последняя неделя отпуска, — поэтому она даже не удосужилась оповестить ее о своем визите. С трудом найдя свободное место, Марьяна припарковала машину, вышла и огляделась. Здесь ничего не менялось. Иногда она удивлялась своему равнодушию, каждый раз, оказываясь во дворе, где прошло ее детство и юность, вместо приятного покалывания в груди в ней оживали воспоминания о том, как они с мамой мечтали отсюда уехать. Подальше от бесконечной дороги к центру города, подальше от неказистых домов старой постройки. К счастью, им обеим это удалось.

Три года назад ее мама, потратив последние деньги на горящую путевку в Европу, познакомилась с бакалейщиком из Франции и практически сразу же вышла за него замуж. Марьяна, конечно, не разделяла мамин неописуемый восторг по поводу обретенного рая в шалаше, но считала, что небольшой домик в одной из живописных деревень неподалеку от Парижа все же гораздо лучше их старой крошечной квартирки. Единственным плюсом проживания в пригороде, на ее взгляд, был насыщенный кислородом воздух.

Гордо вскинув подбородок, Марьяна поправила полы легкого жакета, будто бросая вызов своей прошлой жизни, и грациозно пошла к подъезду, откуда только что показалась одна из бывших соседок.

— Вырядилась, словно ей здесь подиум, — вполголоса проворчала женщина, провожая ее недовольным взглядом.

На столь «теплый» прием Марьяна лишь сухо поздоровалась, не уставая удивляться своей выдержке, которой она не могла похвастаться в юные годы. Быстро взбежав на второй этаж, она взъерошила рукой стильную укладку и надавила на звонок. Вопреки ее ожиданиям, дверь отворилась не сразу, прошло несколько томительных минут, прежде чем подруга, широко зевая, появилась на пороге.

— Блондинка в стразах, ты откуда? — спросила Ева, недоверчиво оглядывая ее сквозь приоткрытую дверь.

— Сюрприз, — жизнерадостно воскликнула Марьяна, блистая белоснежной улыбкой в полумраке подъезда, и картинно развела руки в стороны.

— Фиговенький сюрприз, — пробурчала Ева, глядя на нее исподлобья. — Я всю ночь не спала.

— Ты не одна? — с недовольством фыркнула Марьяна и вопросительно вздернула бровь, удивляясь тому, что подруга до сих пор маринует ее на лестничной площадке.

— Ага… В компании Джеймса Бонда, пока я тебе зубы заговариваю, он наденет свой смокинг и умчится на вертолете, подлетевшем к балкону.

Ева окончательно проснулась и широко открыла дверь, впуская гостью.

— Конькова, у тебя нет балкона, — смешливо ответила Марьяна.

— Вот видишь, у меня даже балкона нет… Жизнь — боль, — подхватила она ее игривое настроение и направилась в ванную комнату.

— Евик, я давно тебе говорила, что эта пижама тебе совершенно не идет, — недовольно причмокнула Марьяна, освобождая ноги от босоножек. — Этот лиловый цвет выглядит застиранным фиолетовым. И даже он нынче не в моде.

Подруга что-то недовольно пробурчала ей из ванной, но Марьяна ничего не расслышала за шумом воды. Она, как и всегда, по-хозяйски прошла на небольшую кухню, поставила чайник и огляделась вокруг. В ее воображении примерно так же скромно она бы сама жила, если бы ей не удалось удачно выйти замуж.

— А вот и я, — присоединилась к ней Ева, ничуть не напоминая своим цветущим видом всклоченного домовенка, встретившего ее пару минут назад.

— Вот это совсем другое дело, розовый тебе к лицу, — похвалила Марьяна ее спортивный комплект.

— Еще бы, ты же мне и подарила эту розовую жуть, в люди в нем не выйдешь, приходится дома ходить, — едко поддела Марьяну подруга, но, заметив слетевшую с ее ярких губ улыбку, ловко вывернулась из назревающего конфликта: — Ты же знаешь, что я предельно честный человек, ведь юрист, как проповедник, должен говорить только правду.

— Знаем мы вас, правдолюбцев, — звонко захихикала Марьяна, удобно усаживаясь на высоком табурете.

— Чего пожаловала-то? Только не говори, что соскучилась, не поверю, — снова уколола ее Ева. — Ведь две недели с последней встречи еще не прошло.

— Ты так говоришь, будто я с тобой дружу по расписанию. Я, наверное, зря к тебе приехала. Думала, что ты подобреешь за отпуск, а ты новыми иголками обросла.

Театрально вздохнув, Марьяна сделала вид, что собирается немедля уйти, но хрипловатый голос подруги вернул ее на место.

— Рославцева, — произнесла она, — актриса из тебя никакая, не усердствуй. А добреть мне не с чего, из трех недель так называемого отпуска я десять дней доделывала то, что не успела доделать перед отпуском, — грустно подытожила Ева.

Ее признание заставило Марьяну почувствовать себя своеобразной спасительницей, и она уже вовсю формулировала заманчивое для подруги предложение.