Он всегда критиковал размах «охоты на ведьм» и не мог упустить случая подпустить шпильку на эту тему, пользуясь моментом и дипломатической неприкосновенностью. Папа прекрасно все поняв скривился, но не сильно. Едва заметно. Ахмад ибн Муххамад Ардабили же меж тем продолжил:

– Приметы того злодейства просты: человеческие жертвы, богопротивные книги с проповедями оргий, бесовщины и рецептами черного колдовства. Здесь трудностей нет. Надо лишь, чтобы доказательства соответствовали обвинению. А вот как узнать пособника Иблиса, если тот прикрылся Священной Книгой? Хорошо цитирует строки из нее, не страшится солнца, считает себя правым, и увлекает гнилым словом других? Рецепт есть – по делам. И сие – истина! Ибо сказано в учении Исы: «по делам их – узнаете их». Иса здесь только лишь выразил очевидное. И как в этом зале, правильно сказали Высшие Лица Церквей до меня – эти слова, облеченные учеником Исы, апостолом Иаковом, во фразу: «хочешь ли знать неосновательный человек, что вера без дел мертва», в свое время, особенно сильно возмутили первого протестанта – Лютера. И в деталях, он, безусловно подбитый на то шайтаном, был прав. Ведь протестовал ваш Лютер, против того, что люди совершают хорошие дела часто по принуждению. Монарха, Церкви, или окружения – не важно. Главное, что не искренне. Словно откупаясь от Бога. Словно в душе своей давая ему мзду за грехи. И оттого заключил Лютер – дела не важны. Важна лишь Вера. Так он произнес, и попал в ловушку! Ведь развивая эту мысль далее, мы приходим к тому, что можно делать все, что угодно, и если ты веришь, то Бог на твоей стороне! Доводя мысль до абсурда, скажу – следуя такой логике, даже положив на алтарь, и зарезав человека во славу Искусителя, ты сохранишь связь с Богом. Так? Не думаю.

Аятолла вновь сделал паузу.

Переложил лист со своей речью, куда изредка подглядывал, чтобы не сбиться с общей канвы повествования и не увлечься.

Окинул взглядом аудиторию.

Оценил ее эмоциональную реакцию.

И продолжил:

– Всеблагому Богу такой человек точно не угоден. И Пророк, в мудрости своей, видя то, сколь страдает от отсутствия по этому вопросу четких канонов христианство, спросил совета у Господа – как оградить от такого детей Аллаха? И было ему откровение, о Пяти столпах Веры. Третьим из которых, серединным, уравновешивающим иные, является «закят» – налог, который идет на помощь ближнему, если тот попал в затруднение, и нуждается в поддержке. С каким сердцем могущий дать, его дает – не важно. Важно, что дает, если доходы позволяют. И без уплаты закята, считать благополучного человека, не имеющего нужды мусульманином, нельзя! Это что касается Закона. Столпов, опоры нашей Веры. А кроме него, есть всячески поддерживаемое, и многократно благословленное понятие «садака». Сиречь – бескорыстного, доброго дела ближнему во славу Господа! Многими сказано, что один садака, бывает лучше ста молитв! Спас попавшего под обвал – садака. Дал денег человеку, имеющему долг, у которого тати украли мошну – саадака. Построил мечеть – садака. Приютил больного – садака. Выучил бездомного отрока – садака! И так далее. Мы знаем, что доброе дело не пропадет впустую. И награда Небес за него будет непременно. Другое дело, что мы часто не можем понять воли Аллаха, и воспринимаем нечто, как разумеющееся. А это не так. Награда не только в том, что ты, совершив хорошее, нашел за это слиток золота. Нет. Ты ведь можешь и не понять – где Бог тебя поддержал. Не поехал по дороге, где сидят разбойники, излечился от хвори, вырастил достойных сыновей, благополучно родила жена, верный конь не захромал в пути… Все это может быть милостью, ниспосланной тебе на награду. А может и не быть. Но знай – награда будет. Ее не надо лишь искать, торгуясь в Создателем. Ибо это действительно нелепо. Потому, я, и мои собратья, от лица коих говорю, признаем: Люди, отрицающие нужность, угодность Богу и важность доброго дела, не славящие Бога совершением добра, несущие это богопротивное учение дальше – есть слуги Извечного Врага! Любовь, и сострадание, соучастие, были сотворены вместе с этим миром. И отрицание этого – есть отрицание воли Творца. И попытка бороться с ней, прикрываясь подлыми уловками софизма. О чем мы доложим нашему господину, и всем, кто имеет в Исламе уважение, кто ведет за собой люд. Я сказал. А что решит Собор – не знаю. Но верю, что Люди Книги, примут верное решение…

С чем аятолла и завершил свою речь. На греческом языке, каковым в зале владели все. Откланялся и вернулся на свое место в составе шиитской делегации.

Но он был далеко не последний в плеяде выступающих.

Имели что сказать и богословы суннитов, и уважаемые раввины. Но они выступали уже следом, из-за чего выглядели как мателоты, идущими за головным линкором.

Православные и католики так жестко, конечно, не обличали протестантов. Да, определенная системная критика имелась. Однако они осторожничали, стараясь оставить определенные лазейки для маневра. Прежде всего себе, дабы в будущем, при необходимости, находить рабочие контакты с протестантами. А тут такой разворот. Повышение ставок, вынуждающее и христиан откорректировать свою позицию.

Андрей лично не присутствовал на этом соборе, разве что на открытии. И демонстративно не вмешивался в его работу, исключая организационные моменты. Но его люди очень подробно, слово в слово, фиксировали выступления каждого делегата. И даже выкрики с места, буде они случатся. На всякий случай. Чтобы потом подбить все в один кодекс и запустить его в тираж в самые сжатые сроки. Тиражируя и распространяя для нужд всякого духовенства…

1560 год, 17 апреля, Ладога

Командующий шведской армией посмотрел на крепость Ладоги, что преграждала путь по Волхову к столь вожделенному Новгороду и тяжело вздохнул. Орешек взять удалось бескровно. Здесь же вряд ли так же легко все сложится.

Ну как взять?

Там история получилась достаточно мутная. Главное, что в Стокгольм он позволил себе написать победную реляцию и запросить денег и дополнительного снабжения. Про запас, который, как известно, карман не тянет.

Суть то в чем?

Где-то неделю в конце октября стояла мерзкая погода. Сырая и очень туманная. С берега крепость проглядывалась, но лишь силуэтом. В такой обстановке командующий выдвинул наблюдателей поближе, на случай появления каравана с продовольствием. Остальными же бойцами занялся обустройством быта, чтобы войско не свалилось от повальной простуды.

Воевода же крепости, воспользовавшись моментом, не только эвакуировал гарнизон. Но и вывез из крепости все орудия, оружие и припасы. Тихо. Аккуратно. Никто ничего даже не заметил. Да так, что потом еще две недели шведы, то есть, нанятые ими германские наемники, сидели на берегу, ожидая капитуляции осажденных. Лишь решив уже, наконец, поговорить с упорным, но обреченным гарнизоном, они высадились на остров и… обнаружили крепость пустой. Разве что за воротами на каменной площадке лежала большая куча человеческих фекалий, оставленных уходящими бойцами в качестве обидного послания.

Стыдно и обидно.

Улизнули.

Так что крепость хоть и перешла в руки шведской армии, удовлетворения это не принесло. Да, бойцы сумели наконец-то укрыться за довольно высокими каменными стенами. Где и тепло лучше держалось, и ветер не так пронизывал. Но это была не военная победа, а скорее удача. Ибо, если бы не вороватый комендант, который приторговывал запасами продовольствия, зимовать бы им пришлось в лесу.

Теперь же перед ними открывался вид на еще одну каменную русскую крепость. Архитектурно очень близкую. И не требовалось иметь семи пядей во лбу, чтобы понять – гарнизон Орешка усилил местных защитников. Не только живой силой, но и артиллерией.

Да, король Швеции, узнав о взятии Орешка отправил сюда довольно-таки приличный штат орудий и еще подкрепления. Воодушевленный успехом. Но командир отряда германских наемников, глядя на оборудованное русскими предполье, не сильно раскатывал губу. Да и лес, мрачным массивом нависая над узким полем, протянувшимся вдоль реки, не внушал покоя. Он бы, будучи местным, обязательно попытался воспользоваться лесом для обходных вылазок. И вообще – ситуация ему не нравилась. Совсем не нравилась…