– Он супруге своей о том письмо прислал. И просил кое-что подготовить к его приходу.

Тишина.

Они оба молча глядели друг другу в глаза, прощупывая психологически.

– Почему ты служишь Белому волку? – наконец, после долгой паузы поинтересовался Давлет-хан.

– Потому что он Белый волк.

– И все? Странный ответ.

– Великое небо ему явно благоволит, равно как и духи предков. Наших предков.

– Что ты несешь?!

– Помнишь, как он призвал духов воинов Чингисхана из древних курганов? И они откликнулись. И вышли. И подчинились. Почему?

– Это все глупости. Священники же порешили о том.

– Может и глупости. – охотно кивнул Ахмет. – Но кое-кто из моих людей был там. И все видел. Это было страшно.

– Может быть твои люди трусы?

– Они вышли против тебя, что имеет в несколько раз больше воинов. И ты смеешь называть их трусами?

Хан промолчал, но нахмурился.

– Я имел возможность жить рядом с Белым волком. Наблюдать за ним. И так скажу – он не от мира сего. И ему подвластны такие вещи, о коих никто и не ведает. Я своими глазами видел, как он породил молнию. Молнию! Маленькую, но молнию. Или ты скажешь, что мои глаза врут мне?

Ахмет видел опыт с динамо-машиной. Но Андрей не стал вдаваться в подробности. И объяснил все предельно просто, сам того не ведая, какой шлейф последствий породил в головах у служащих ему степняков.

Хан же нахмурился еще сильнее.

Он видел – Ахмет не шутит и не врет.

И понимал – вторжение в земли Белого волка дорого ему станут. Поэтому лихорадочно соображал, пытаясь найти решение. Возвращаться ведь просто так – потеря авторитета, а его у Хана и так было не богато последнее время.

– Белый волк просил передать тебе, – все также серьезно произнес Ахмет, – что заплатит по двадцать копеек за каждого человека или жинку, каковых ты доставить ему из Литы или Польши в Кафу. Где погрузишь на его корабли или корабли, служащие ему.

– Передал?

– Да. В письме жене написал. Твой поход был предсказуем.

Хан нервно улыбнулся.

Цена низкая, но сделка верная. Особенно если альтернативой будет полностью разоренный Крым.

– Белый волк… – тихо произнес, выдохнув, сквозь зубы. – Он так далеко и так близок.

– Великий хан вернулся. – все также невозмутимо ответил Ахмет.

Давлет-хан кивнул, дернув щекой от едва сдерживаемого раздражения. И попрощавшись отвернул своего коня, направляя его на запад. В сложившейся ситуации синица в руках выглядела куда более предпочтительнее журавля в … хм… небе.

1560 год, 18 апреля, Константинополь

Андрей стоял в башне правосудия Императорского дворца и смотрел на пролив. Босфор. Для многих русских из XXI века он имел если не сакральное, то близкое к этому значение. Что-то вроде упущенной мечты или чего-то вроде этого. На форумах и различных публичных площадках регулярно всплывали диспуты о том, как было бы замечательно, если бы Российская Империя или Союз сумели бы занять хотя бы этот пролив, не говоря уже о Дарданеллах.

О – грезы!

Это ведь великий покой на Черном и Азовских морях, где можно было бы держать только легкие силы. И отсутствие в необходимости мощных приморских укреплений в ключевых местах. Да и флот как таковой для защиты Черного моря попросту становился больше не нужен. Достаточно по-настоящему мощных батарей в проливе. И все. На такой кинжальной дистанции даже в период гладкоствольных орудий проскочить чудо. А уж если поставить нарезные пушки – и подавно. Ну и так далее. Включая стабильный выход в Средиземное море со всеми вытекающими из этого экономическими последствиями…

И вот – Босфор в его руках.

Надолго ли? Не ясно.

Но глядя на его зеркальную гладь в этот безветренный день хотелось думать о лучшем. Надеяться на него…

Вселенский Собор.

Он завершился.

Небо не упало на землю, а моря не вышли из берегов. Хотя Андрей и сам не верил, что все получится нормально провести. Да чего уж там? Он и собрать его не надеялся.

А тут все прошло в относительно рабочей обстановке.

Да, отдельные персонажи умудрились друг другу потаскать за бороду. Но в целом особых эксцессов не наблюдалось. Даже за бороды хватались больше для проформы, чем действительно пытаясь что-то кому-то доказать. Высшие же иерархи так и вообще – вели себя весьма прилично. Добившись за это непродолжительное время очень многого. И, разъехавшись, оставили Андрея наедине с самим собой, а также повседневными проблемами… валом повседневных проблем…

В Константинополе шли ремонтно-восстановительные работы. Создавались городские склады с запасами продовольствия и воды на случай осады. Утверждалась пожарная служба, а корпус городской стражи упорно тренировался на плацу. В него вбивалась дисциплина и жесткий порядок.

Иными словами – дел хватало. Всяких. Но мыслями Андрей был далек от них всех. Текучка. Она иной раз недурно увлекала. Но все также оставалась не более, чем текучкой. Это Император очень четко держал в голове, никогда не забывая.

С немалым трудом удалось навести шаткий порядок на Балканах и в Малой Азии. Дипломатическим путем. Через принятие вассальных присяг. Но Сената пока он не утверждал, сформировав кое-как временное правительство. Чтобы, по большому счету, удержать лишь земли имперского домена во Фракии какое-то время, да и все.

Остальное – потом.

Не до того.

Самым опасным из вассалов оказалась Венеция. Демократический процесс там прошел в лучших традициях либерализма – с кровопусканием. Однако она приняла решение в пользу предложения Императора.

Старая Левантийская торговля ее стухла уже полвека как. Работорговля же, на которой держалась их нынешняя мощь, практически зачахла. С Руси да Кавказа рабов более практически не шло из-за деятельности Андрея вот уже пару лет. А африканские рабы ценности особой в Европе не обладали.

Посему лобби рабовладельцев, выступавшее против Императора, ибо знали его взгляды на этот вопрос, оказалось попросту вырезано. Слишком уж оно непримиримо стояло на своем. Ну, не все, конечно, погибли. Часть сбежала в ту же Геную. Но едва ли не в подштанниках, само собой, лишившись всего имущества…

Андрей ухмыльнулся, вспомнив об этом.

На текущий момент все его вассалы были в целом довольны. Ведь в их представлении Император строил классическое и можно даже сказать эталонное феодальное государство. Да, они все безоговорочно признавали действие Имперских законов, которых еще не существовало. И полагали о том, что они в ближайшее время и не возникнут. Но это они так думали. Император же мыслил, решив свои текущие проблемы, заняться наведение порядка в этом пестром «дурдоме». И трансформировать формально феодальную структуру державы в фактически федеративную. С единой системой управления, сбора налогов, таможенного контроля и армией…

Вселенский собор сумел наделать немало шума.

Не только самим фактом своего проведения, но и решениями, которые на нем приняли.

Ключевым, как считал сам Андрей, стало взаимное снятие анафемы между католиками и православными. Не объединение церкви. Нет. Просто примирение перед лицом общей угрозы. Да и то – со скрипом. С ОЧЕНЬ большим скрипом, потому что подвешивало в несколько неопределенном состоянии униатов. Но для Императора это было не так важно. Главное – формально католики теперь и православные прекращали схизму, открывая новые возможности для сотрудничества. Для чего в Константинополе создавался постоянно действующий консультационный Совет. В который, кроме уже упомянутых конфессий, были включены и сунниты с шиитами да иудеями.

Но это для него было главным. Для священников же все обстояло совсем не так…

– Почему о Великий решил столь решительно возжелал бороться с протестантами? – как-то во время одной из бесед вне Собора, поинтересовался Аятолла у Императора.

– Потому что искренне вижу в них проявление Дьявола и не желаю, чтобы они стали на Земле доминирующей силой. – пожав плечами и слегка зевнув, пояснил Андрей.