Жаль, что такого в жизни встречается немного.

Его галеон «Виктория» представлял собой вершину судостроения этих лет. Нигде в мире не строили более совершенных парусников. Водоизмещением около пятисот тонн.

По меркам даже XIX века – считай фрегат. Но для середины XVI – крупный и тяжелый корабль. Конечно, встречались и больше. Но все они были больше королевскими баржами, стоящими у причала, нежели рабочими «машинками». Просто чтобы поражать воображение гостей. Основная же масса крупных парусников этих лет укладывалась в диапазон до трехсот, редко четырехсот тонн водоизмещением.

Купец же, повинуясь приказу Андрея Прохоровича нашел подход к испанским судостроителям. И те построили ему этого красавца. А также двух его «товарок» – галеоны «Фортуна» и «Ника», построенные тем же мастером в той же Испании. И, если все будет хорошо, то этот небольшой флот прирастет в следующем году еще парочкой систершипов. Андрей Прохорович на этом особенно настаивал. Говоря, что для эскадры важнейшее дело – однородность судов. Чтобы удобнее и проще было сообща ходить да маневрировать. Купец не противился этому требованию. Тем более, что оно казалось ему довольно здравым, хотя и непривычным.

Команды на кораблях подобрались, конечно, пестрые.

Кого тут только не было… и испанцы, и французы, и итальянцы, и голландцы, и англичане, и датчане… в общем – каждой твари по паре. Как, впрочем, и на других кораблях Европы. Национальные экипажи безусловно встречались, но на рыбачьих лоханках или на каботажниках, что вдоль берегов своих грузы возили. А вот большие морские корабли все как один являли собой интернационал. Однако, отдача команд осуществлялась на русском языке. На этом особенно настаивал Палеолог. Каждый моряк был проинформирован, что если станет хорошо служить, то по истечению десяти лет получит надел земли на Руси. А если отслужит пятнадцать лет, то еще и денег к тому прилично отсыплют в качестве выходного пособия. Посему и старались, и язык учили в том числе и общаясь между собой на нем. Большинство ведь из них не имели ни кола, ни двора и обрести свою землю даже не мечтали… до поступления на службу на корабли компании…

Команды же и названия всяких деталей судна взяли голландские. В этой стране сильнее всего было развито мореходство, поэтому и терминология неплохо развита. Вот и подмахнули один в один, лишь неудобные в произношении слова адаптировав к русскому языку…

Галеоны шли в Холмогоры с грузом и нанятыми в Западной Европе специалистами. Андрей Прохорович их непрерывно выписывал с помощью своего агента – бывшего французского бретера Жана. То совал всюду свой нос и искал недовольных своей жизнью рукастых подмастерьев. Ну и делал им предложение, от которого они не могли отказаться.

Его суть сводилась к тому, что им оплачивался проезд на Русь и гарантировалась работа по профилю. Причем вне цеха, а на уважаемого человека – Императора. Что выглядело и почетно, и перспективно. Особенно для великовозрастных подмастерьев, знающих свое дело не хуже мастера, но не имеющих возможности повысить свой статус. И доход. А тут – новое место, новые надежны и верные заказы. Палеолог ведь не слыл обманщиком и слово, как твердила молва, держал.

Рисковое, конечно, дело. Однако каждый рейс купец вез по десятку другому человек на каждом из галеонов. Порожняком никогда не шел. А вез он отнюдь не портных. Все больше ювелиров, граверов, кузнецов разного профиля, рудознатцев, каменщиков и так далее. Иной раз даже музыкантов и художников со скульпторами переправлял. Но мало и редко. Им и в Западной Европе в целом неплохо жилось. Особенно тем, которые крепко знали свое дело.

Грузы, которые перевозил купец, не отличались особыми размерами. Золото, серебро, медь, олово, свинец, селитра, сера, графит, книги, мушкеты, аркебузы, пистоли, тяжелые рапиры, кинжалы и прочее.

Все это было дорого, но места много не занимало. Поэтому всегда получалась возможность прихватить несколько хороших коней. Точнее кобыл. Фризской породы, если повезет, дестриэ.

Оружие Андрей, кстати, заказывал много где в Европе, тратя на это некоторую долю своих доходов. И весьма заметную. Но как заказывал?

У каждого мастера, который принимал заказ, имелся подробный чертеж, описание и лекала. Жан, который принимал все оружие лично, проверял каждый клинок, каждый пистоль. Да, отличался материал. Но если сказано, что рапира должна выгнуться клинком так-то, а потом выпрямиться, то в случае несоответствия подобный клинок браковали.

Колесцовый замок, который ставился на некоторые образцы закупаемого огнестрельного оружия, также был выбран из разных вариантов, приобретенных ранее. Описан. Тщательно обмерян. Зарисован. И делался по единому образцу. До такой степени, что получилось добиться взаимозаменяемости деталей.

Жан ведь приходил на приемку не один, а с компанией. И его люди все проверяли самым тщательным образом. В том числе и разбирая каждый замок и сверяя с лекалами да чертежами детали. Все-таки стоил он чертовски много и пренебрежительность в таком деле могла встать в изрядную копеечку.

Никто в Европе так больше не делал.

Вообще.

Андрей же получал на выходе регулярные поставки стандартного вооружения. Собственно, оно ему было уже само по себе не нужно и шло на склады. Про запас, который, как известно, карман не тянет.

Все это оружие тщательно осматривали. Проверяли еще раз. А потом консервировали, обматывая промасленными тряпками и рассовывали по ящикам. При закрывании которых использовали горячую смолу для лучшей герметизации. Да и внутри все смолой обрабатывали. После чего ящики с маркировкой складировали в подвальных помещениях цитадели.

– Свое производство нужно! – говаривал Андрей жене неоднократно, с болью в сердце подсчитывая цены. Но времени и сил до него добраться у него просто не хватало. Не разорваться же? Он и так делал все, что не мог купить на стороне. А это пока получалось приобрести. Вот и не тушевался. Когда такой случай еще представиться?

А сверху к ним отгружал то, что удавалось сделать самому.

Не все. Просто долю. На всякий случай. Также консервируя. Мало ли пригодится?

Купец об этом не знал. И в принципе не сильно себе представлял зачем Андрею Прохоровичу столько оружия. Но ему какое дело? Если платит покупатель, значит нужно возить. Тем более такой покупатель, которому ты многим обязан.

– Покупатель… – усмехнулся купец, беззвучно произнеся это слово.

– Что ты говоришь? – спросил его старый знакомец, которого он подхватил в Коле, дабы «подбросить» в Холмогоры.

– Красиво, говорю.

– Странно. Мне показалось что-то другое.

– Кола вон как укрепилась. Ныне с наскока и не взять.

– Наши земли вообще стали расцветать, – расплылся в улыбке знакомец. – В Коле вон уже три десятка семей живут постоянно. И новую крепость ставят – пуще прежнего. Хотят отсюда не только за рыбой, но и на промысел ходить за зверем. Круглый год.

– Промысел? А зачем вам? Али не хватает того, что раньше брали?

– Нам-то хватает. Да только благодетель наш, Андрей Прохорович, прислал зимой весточку. Дескать, нужду он великую имеет в жире зверином, мясе да шкурах. Ну и зуб морской. Вот мы и занимаемся промыслом пуще прежнего.

– Это зачем ему?

– Да кто его знает? Наши тут даже на рыбу-кит зариться стали. Да только не просто это. Сам знаешь.

– Знаю, – кивнул купец. – Сильна рыба.

– И жира в ней великое множество. А там ведь и ус китовый. Его Андрей Прохорович тоже заявил на покупку. Ежели ли зубастого кита изловим, то и воск его с носа. И зубы на резьбу. И жир. И мясо соленое. И амбра.

– И все-то ему нужно… – с легким сарказмом заметил купец.

– Все, – охотно согласился знакомец. – Слышал ли? На восход стали уходить. Дальше и дальше.

– На восход?

– За камень уральский по прошлому году ушли. Там в устье реки Обва острог поставили. Зазимовали. По весне вернулись. И снова ушли. Еще большим числом. С припасами и товарами для торга. Андрей Прохорович оплатил их поход и по прошлому году, и в нынешнем. И товаров прислал для торга. Ножи, топоры и прочее. Все, что в хозяйстве пригодится. И наказ – не только меха скупать у местных, но и земляной зуб.