— Сэйр Альмандо Джорельти серьезно болен, — через некоторое время нарушает тишину в салоне автомобиля глава министерства, — Правители всерьез опасаются, что вскоре он может отойти за грань. И потому они открыли конкурс на место в правящей десятке. Я один из кандидатов.

Вот так. Сухим и безэмоциональным голосом сэйр Тобиас Варнадо поведал мне столь шокирующую и ужасающую новость.

Собственных эмоций мне сдержать не получается. Шумный вздох вырывается из груди, ладонь против воли крепче сжимает руку главы министерства правопорядка, а взгляд впивается в его лицо. И пытается там отыскать хоть какой-нибудь намек на его отношение к происходящему.

Но меня ждет разочарование. Сэйр Тобиас Варнадо уже сумел взять себя в руки. И сейчас его лицо не выражает ровным счетом ничего. На нем все та же, безупречная маска вежливой отчужденности.

Но с чем связано его первичное раздражение? Неужели он разозлился из-за наличия конкурентов? Вероятно, так и есть…

Но абсолютно ясной для меня становилась еще одна вещь — теперь сэйр Тобиас Варнадо становится для меня опасен как никогда.

В тот день, когда мы вернулись в министерство, все оставшиеся часы рабочего дня я так и не смогла себя заставить сделать хоть что-либо. Все мои мысли и тревоги крутились лишь вокруг одной фигуры.

И одна короткая фраза сумела разрушить прочно выстроенный за эти годы мир. Что будет, если сэйра Варнадо изберут в правящую десятку, я не представляла. Но явно ничего хорошего подобный поворот событий для меня не сулит. Как и для всего остального магического мира отверженных и угнетенных.

Молодая кровь, добравшаяся до верхушки власти, принесет вслед за собой и изменения. И что-то мне подсказывает, что эти изменения будут отнюдь не радужными для сил Сопротивления. Хотя, казалось бы, правители уже ужесточили все правила и придумали уйму запретов. Но ведь нет предела совершенству?

В подобной прострации прошел и следующий день. Благо хоть, шокирующую новость министр правопорядка решил сообщить мне в последний рабочий день перед долгожданными выходными.

Иначе своего поста личного помощника я лишилась бы гораздо раньше срока только лишь потому, что не сумела бы взять себя в руки и сделать хоть что-нибудь.

А на следующее, воскресное, утро на моем запястье появилось короткое послание, выведенное чернильными сгустками тьмы. Темная, запрещенная магия, за которую представители правопорядка могли бы легко казнить и меня и отправителя послания, служила практически единственным верным средством связи между членами Сопротивления, которую невозможно было отследить.

Темные ритуалы и практики никогда не привлекали меня, несмотря на то, что это был один из главных родовых даров по линии отца. Но я, в отличие от тетушки, никогда не стремилась достигнуть тех же вершин в темной магии. И, откровенно говоря, до ее мастерства мне было далеко даже сейчас.

Но когда судьба подкидывает тебе новые испытания, а темная магия — единственный верный способ спастись и надежно укрыться, волей-неволей приходится постигать азы запрещенной магической науки.

Сурин, выходец из такого же рода темных магов, дар свой скрывал не менее надежнее моего. И оттого выбор его профессии казался совсем абсурдным. Но, как оказалось, даже слабого светлого дара, который имелся в крови друга детства, в нынешних реалиях оказалось достаточно, чтобы получить лицензию врача.

Когда сгустки тьмы растеклись по моему запястью, складываясь в буквы, я уже догадывалась, по какой причине Сурин мог отойти от обычного плана и предложить мне встречу в главном штабе сил Сопротивления. Я даже примерно понимала, зачем я им понадобилась так срочно, и о чем может пойти речь.

Призвала собственную тьму, которая с годами лишь окрепла и набрала полную мощь. И она нещадно впитала в себя крохи чужой силы, оставляя лишь гладкую светлую кожу безо всяких следов.

Ответного послания от меня не требовалось. Сурин и так поймет, что весть до меня дошла и в штаб Сопротивления я прибуду вовремя.

Бросила взгляд на часы, сиротливо висящие на голой стене моей небольшой квартиры. Отлично, у меня есть около часа для того, чтобы собраться и успеть добраться до места встречи.

На то, чтобы привести себя в порядок, времени ушло немного. Неприметная темная одежда, светлые волосы, собранные в хвост. И руны, которые я с особым сосредоточением выводила на собственной коже. Руна сокрытия на левом запястье, затем ее точная копия на правом. Обязательный ритуал, проводимый мною уже в течение тринадцати лет изо дня в день, помогал спрятать собственный дар.

Руны, зелья, темные ритуалы и все это только ради одного — чтобы никто даже и не заподозрил во мне сильного мага. Созданный годами, отшлифованный и доведенный до идеала образ неприметной тэры Ирис Стейб, которая легко сливалась со стеной и не привлекала к себе лишнего внимания, служил мне щитом и оберегал меня все это время.

Узнай хоть одна живая душа в системе правопорядка о том, что я стихийник высшей категории, потомственный темный маг и нелицензированный рунолог, смертный приговор мне подписали бы в считаные дни. И никто бы даже не посмотрел на то, что долгие годы я работала на систему правопорядка и ответственно выполняла возложенные на меня обязанности.

Для них я всего лишь опасность и угроза существующему режиму. И пока режим живет, такие как я жить не могут.

Выходя из своей скромной обители, проверила руны, начерченные прямо на дверном косяке, а после наложила дополнительные слои чар на дверь, замыкая защитный контур. Темная рябь, прошедшая поверх деревянной поверхности, растворилась, не оставив и следа. Но я знала, что теперь моя неприметная квартирка превратилась в неприступную крепость, взломать защиту которой мог только высший маг.

Трудные, энергозатратные ритуалы давным-давно превратились в ежедневную обыденность, заставляя действовать механически, прокачивая резерв. Но я знала, что осторожная предусмотрительность никогда не бывает лишней. И, возможно, в какой-то момент именно она меня и убережет.

Осеннее полуденное солнце встретило меня приветливо, согревая едва ли не в последний раз перед затяжными месяцами зимы. Прекрасный день, и погода просто чудесная. Вот только повод, заставивший меня выбраться из дома, отнюдь не такой радостный.

С этими мыслями я и двинулась вниз по улице, с каждым шагом отдаляясь от переулка Пустых грез.

Томас Шервуд нетерпеливо постукивал кончиками пальцев по деревянной столешнице, то и дело поглядывая на часы. До назначенной встречи с тэрой Ирис Стейб оставались считаные минуты, и Томас невольно начинал нервничать.

Сложно было оставаться спокойным и хладнокровным, когда вопрос, стоящий на повестке дня, решал будущее всех сторонников Сопротивления. Да и его будущее тоже, если не кривить душой.

Целых пять лет он возглавлял Сопротивление, усердно работал, налаживал связи, координировал действия повстанцев и все это ради одной-единственной веры в то, что подходящий момент когда-нибудь настанет. И им удастся свергнуть правящую десятку и вернуть магию и свободу в каждый дом.

Похоже, фортуна улыбнулась Томасу Шервуду. Потому что более подходящего момента, чем серьезная болезнь одного из членов правящей десятки, и представить себе невозможно.

Главное — этот удачный момент не упустить. И лидер Сопротивления надеялся, что тэра Ирис Стейб, за которую был готов поручиться его ближайший соратник, в этом ему поможет.

— Она точно не опоздает? — подняв голову, поинтересовался он у Сурина, когда стрелка часов отсчитала, что до назначенной встречи оставалось не более пяти минут.

— Ирис? — фыркнул тот, а после заявил уверенно, — Можешь не сомневаться, она явится вовремя.

— Как думаешь, она согласится выполнить нашу просьбу? — задал новый волнующий его вопрос лидер сопротивления и слегка выгнул бровь, внимательно изучая лицо его ближайшего соратника.