— Ты ошибаешься. И я не считаю, что Тобиас Варнадо воплощение всего самого ужасного, что есть в тебе. Я люблю того мужчину, который все это время находился рядом со мной. И я считаю, ты самый лучший и идеальный вне зависимости от того, каким именем ты себя называешь в этот момент.

— Ты невероятная, Ирис, — прошептал в ответ министр правопорядка, — И я даже не знаю, за какие заслуги мне подарили тебя.

Наши губы вновь встретились, но этот поцелуй вышел с солоноватым привкусом.

— Только не плачь, я тебя прошу, — произнес мой любимый мерзавец, прежде чем утянуть меня в очередной головокружительный поцелуй.

А получасом позднее, когда совершенно выбившаяся из сил, я вновь опустилась на смятые простыни, мне в голову неожиданно пришла мысль, которая мне совершенно не понравилось.

— Значит, все эти годы я считала, что я придумала гениальное решение, когда пошла в систему правопорядка, чтобы предоставлять информацию Сопротивлению. А тут внезапно оказалось, что ты проворачивал то же самое давным-давно, да еще и с каким размахом…

— Не говори глупостей. Твой вклад в общее дело был очень важен для всех нас, — возразил на это сэйр Варнадо, — Просто оказалось, что у нас с тобой намного больше общего, чем кажется на первый взгляд. И мы с тобой нашли один и тот же выход из ситуации.

И я поняла, что он прав. Вот просто прав и все. И даже больше не захотелось спорить, задавать каких-то вопросов и что-то выяснять.

Перекатилась на постели, занимая свое облюбованное местечко на одном благородном сэйре и счастливо выдохнула, закрывая глаза.

Это было таким удивительным. Все происходящее, его признание, история его жизни. Удивительным и невообразимым было то, что могли доверять друг другу, находиться по одну сторону и рассказывать о себе то, чем не могли поделиться раньше.

В перерывах между поцелуями и ласками сэйр Варнадо выпытывал у меня сведения о моей жизни. И я делилась с ним этим с легкостью и готовностью, рассказывая то, что главе министерства правопорядка, вроде как, знать и не следует.

Но сегодня наши отношения претерпели изменения, переходя на новый виток. И теперь мы обнажили не только тела друг перед другом, но и души. А последнее было гораздо важнее.

Впервые за всю жизнь утро понедельника выдалось для меня действительно добрым. И постарался для этого один обаятельный мерзавец, которой, едва открыв глаза, поспешил выполнить данное мне вчера обещание.

А после, когда мы довольные растянулись на кровати, в который уже раз за эти недолгие сутки, мне торжественно сообщили, что в министерство мы сегодня не поедем.

— Завтра должно состояться мое назначение на должность члена правящей десятки. Все текущие дела я уже передал своему заместителю, со всем остальным он уже способен разобраться сам. Так что, никто не удивится, если мы сегодня не явимся на работу.

А вот со следующей фразой почти уже бывшего главы министерства правопорядка все мое благодушное настроение резко улетучилось.

— Сейчас мы поедем в штаб. Мне нужно выступить с объявлением и подготовиться к нашему завтрашнему наступлению.

— Что ты вообще собираешься предпринять? И как планируешь выйти живым из всего этого конфликта? — встревоженно поинтересовалась я.

— Не переживай, Ирис, — мягко улыбнувшись, произнес сэйр Варнадо, — Со мной ничего не случится. А что именно я планирую, ты узнаешь чуть позже.

Мой обаятельный мерзавец мне лукаво подмигнул, после чего направился в мою уборную, оставляя меня тяжко вздыхать в полном одиночестве на широкой кровати.

Я, правда, не могла понять, отчего он так спокоен и безмятежен. Ведь уже завтра Сопротивление собирается выступить. И он, как лидер Сопротивления и будущий член правящей десятки, окажется меж двух огней. И только удача сможет ему помочь выбраться оттуда живым и невредимым.

О том, что будет дальше, я предпочитала пока не думать. Как и о том, что я буду делать в случае, если все пойдет не по плану и Сопротивление падет.

Мне не хотелось думать о самом ужасном исходе предстоящий событий, но и перестать тревожиться я не могла. Неизвестность всегда пугает. А в особенности неизвестность подобного рода.

Я действительно узнала все позже, как кое-кто мне и обещал.

Сэйр Тобиас Варнадо еще в моей квартире вновь наложил на себя иллюзию, чтобы принять облик Томаса Шервуда. Но теперь, глядя в сумрачную маску перед собой, я точно знала, как выглядит тот, кто прячется под ней. И я точно знала, какие чувства он испытывает.

А после мы направились в главный штаб Сопротивления, где к этому часу собрались все, кто входил в ряды подпольной политической системы.

И Томас Шервуд, взобравшись на трибуну в главном зале, дождался, когда голоса стихнут и внимание всех собравшихся сосредоточится исключительно на нем.

— Приветствую всех, — произнес спокойный, уверенный голос моего личного мерзавца с трибуны, — Я рад видеть каждого из вас здесь сегодня, и рад сообщить вам, что день, которого мы так долго ждали, наконец, настал.

Я всегда восхищалась Томасом Шервудом и его способностью говорить. Он, как никто иной, умел увлечь своими речами, убедить, сплотить и повести за собой.

И вчера я узнала об обладателе сумрачной маски немного больше. И о его тайном магическом даре, том самом, пятом, который оказался ментальным даром.

Сэйр Варнадо заверял меня, что не применял ментального внушения ни к кому, кто относится к Сопротивлению.

Иногда он добавлял каплю убеждения, что бы его не только слышали, но и слушали. Но это убеждение не позволило бы тем, чьи принципы далеки от принципов Сопротивления, проникнуться речами сэйра Варнадо и последовать за ним.

Я точно знала, что он говорит правду. Я сама это видела и чувствовала.

Как видела и сейчас, сколько человек собралось здесь, чтобы поддержать лидера Сопротивления и выступить рядом с ним плечом к плечу. Ни одно ментальное внушение не даст такого эффекта.

Для того, чтобы собрать в рядах Сопротивления столько народу, потребуется постоянно воздействовать на их разум. Беспрерывно и регулярно. Таких возможностей нет даже у сэйра Варнадо, каким бы могущественным он ни был.

— Но я не хочу обнадеживать вас понапрасну, — продолжал тем временем лидер Сопротивления вещать со сцены, — Борьба и победа не будут легкими. Если нам удастся уничтожить правящую десятку и взять верх в этом столкновении, то потери будут значительными. И я пойму каждого, кто окажется не готов в этом участвовать.

Томас Шервуд сделал паузу, окидывая взглядом зал. Но никто даже не шелохнулся, продолжая непрерывно смотреть на лидера Сопротивления.

— Каждый из вас доверился Сопротивлению и доверился мне. Вы вверили в наши руки свои жизни и свое будущее. И я хочу отплатить вам тем же.

Он же не собирается во всем признаться прямо сейчас? Вот так, при целой толпе народа?

— Долгие годы вы все знали меня как Томаса Шервуда. И знали причины, по которым я ношу сумрачную маску.

Похоже, что собирается…

— Но сегодня настал день, когда я готов открыть вам свое настоящее имя. Довериться каждому из вас, как самому себе.

Лидер Сопротивления призвал темную магию, и через считаные мгновения сумрачная маска, закрывающая его лицо, начала медленно таять до тех пор, пока не растворилась полностью.

А зал замер в оглушающей тишине…

— Мое настоящее имя — сэйр Тобиас Варнадо. Последние десять лет я занимал пост главы министерства правопорядка, семь последних лет — состоял в Сопротивлении. Мы все пришли сюда с одной единственной целью — уничтожить правящую десятку и вернуть нашу магию. И я не исключение. Именно поэтому долгие годы я усердно работал, чтобы обзавестись связями, разучиться поддержкой и обрести влияние. И завтра, когда правящая десятка и все приближенные к ней лица соберутся, чтобы официально принять меня в правящий совет, мы с вами проникнем в цитадель правителей и нападем на них изнутри.