— Она твоя девушка? — мягкий голос лидера движения протестующих звучит равнодушно, но взгляда от женской фигуры он не отводит.

— Нет, — раздается в ответ усталый смешок Сурина, — Мы с Ирис Стейб друзья.

— Она ведь работает в министерстве правопорядка, — в очередной раз проявляет свою осведомленность Томас Шервуд, а его пальцы отбивают задумчиво какой-то незатейливый такт по рулю, — Как думаешь, ей можно доверять?

— Я доверяю Ирис как себе, — со всей серьезностью заверяет его соратник, — Она мне почти как семья. И все эти годы она снабжала Сопротивление информацией, рискуя своим положением и своей жизнью.

— Как и все мы, — задумчиво отзывается лидер Сопротивления.

Вот женская фигурка, наконец, скрылась за дверью. И он отводит взгляд, а после нажимает на педаль, и автомобиль плавно трогается с места.

— Если волнения в политических кругах не ошибочны, то вся посильная помощь тэры Ирис Стейб нам очень скоро понадобится, — произносит он, прежде чем покинуть переулок Пустых грез.

Видимо, провидение решило сжалиться надо мной. Потому как когда я пришла в министерство на следующее утро, сэйра Варнадо на его рабочем месте не было. И, как я узнала от его заместителя, отправился мой начальник в командировку на целых два дня.

Меня же в известность поставить об этом он не счел нужным. Впервые за три года. И этот факт уже вызывал не облегчение, а лютую тревогу.

Глупо было полагать, будто простым сексом я могу избавить себя от проблем, а в одном благородном сэйре развеять все сомнения и стереть подозрения.

Похоже, меня сумели перехитрить и теперь заставили томиться в неизвестности, ожидая приговора. Жестокий сэйр Варнадо решил поступить со мной не менее жестоким образом.

Пережить долгие два дня у меня получилось. Но это было нелегко. Приходилось выполнять свою работу, оставаться собранной и невозмутимой и не показывать ни единой живой душе, какая буря творится внутри.

А на третий день он явился. Мой личный палач и мое личное спасение. И исход, который меня ожидает, будет зависеть только лишь от его решения.

Вот только выносить мне приговор, каким бы он ни был, сэйр Варнадо не спешил. И рабочий день глава министерства правопорядка начал привычным образом.

Он всегда являлся ровно к восьми часам. Первый час — разбирал отчеты и бумаги, требующие его срочного внимания. После отправлялся на совещание с подотчетными ему главами отделов. Они обычно длились от часа до двух, если не случалось никаких нештатных ситуаций.

После совещаний сэйр Варнадо обычно вспоминал про наличие у него личного помощника и вызывал меня в свой кабинет, где нагружал меня новыми поручениями, просил добавить в его расписание ту или иную встречу и по традиции выслушивал мой сухой и краткий отчет о проделанной работе.

Во второй половине рабочего дня министр правопорядка или закрывался в своем кабинете для бумажной работы, или вовсе покидал здание министерства, отправляясь на встречу в правительство. Даже глава целой системы правопорядка имел своего начальника и должен был перед ним отчитываться. Правда, в случае сэйра Варнадо этих начальников у него было сразу десять.

Отступать от привычного графика начальник не спешил, и потому, после мучительно долгих утренних часов, ровно к одиннадцати строгий голос главы министерства правопорядка оповестил меня о том, что мне надлежит явиться в его кабинет. Немедленно.

— Да, сэйр Варнадо, — механическим голосом ответила я в переговорное устройство, стоящее на моем рабочем столе.

Последнее тут же погасло, обрывая линию связи с кабинетом напротив. И я поднялась, выходя из кабинета на дрожащих ногах.

Как бы сильно мне сейчас ни требовалось остановиться хотя бы на минуту, чтобы собраться с духом, промедление было смерти подобно. И вовсе не потому, что мне срочно требовалось услышать вердикт. Просто промедлений сэйр Варнадо не переносил на дух, как и неисполнения поручений, лишних вопросов и человеческой глупости.

Уж это я сумела усвоить за три года работы, проведенных бок о бок с этим благородным сэйром.

После короткого стука в дверь напротив моего кабинета и столь же короткого и почерпнуто сухого «да» в ответ, я осторожно вошла в обитель главы министерства правопорядка, чувствуя себя так, словно оказалась в клетке с опасным хищником.

Хотя, пожалуй, сэйр Тобиас Варнадо от определения опасного хищника недалеко ушел. С такими, как он, шутки плохи. Они обычно заканчиваются смертью шутника. А мой обман и подавно безобидной шуткой не назовешь.

Глава министерства правопорядка, сидящий за своим рабочим столом, выглядел по обыкновению идеально. Эдакий представитель эталонной мужской красоты, которая не могла оставить равнодушной ни одну женщину, в поле зрения которой попадал сэйр Варнадо.

Мне чаще других выпадала возможность полюбоваться на объект чьих-то грез. Но сейчас, рассматривая красивый мужской профиль с прямым, аристократичным носом, очерченной линией губ и твердым подбородком, я не испытывала ни капли должного трепета.

Хотя, конечно, трепет был. Но тот, что обычно испытывает жертва, глядя в лицо своей будущей смерти.

Министр правопорядка, в свою очередь, оставался невозмутим. И даже мое появление в его кабинете не вызвало в начальнике должного интереса.

И лишь тогда, когда я остановилась в шаге от его рабочего стола, нависая над сэйром Варнадо, со сложенными за спиной руками и гордо выпрямленными плечами, он поднял на меня взгляд.

— И? — нелюбезно поинтересовался начальник, выгнув темную бровь.

Все, на что мне хватило самообладания, это не поинтересоваться глупо в ответ, что именно «И?».

— Где мой отчет, тэра Ирис? — требовательно повторил свой вопрос министр, похоже, наслаждаясь крайней степенью недоумения, отразившегося на моем лице.

Отчет? Он всего лишь желает получить отчет? И как я могла об этом забыть?

Хотя учитывая, что от волнения все утро меня тошнило, было неудивительно, что информация о каком-то там отчете вылетела у меня из головы.

Однако подобная оплошность произошла со мной впервые за три года. Но глупо будет отрицать, что и случай был нерядовым. За все предыдущие три года я еще не умудрялась переспать с начальником ради того, чтобы тот не уличил меня во лжи.

— Отчет остался у меня на столе, — облизнув пересохшие губы, я, наконец, вернула себе дар речи, — Минуту, я сейчас все принесу и…

— Не стоит, — перебил меня сэйр Варнадо, — Отчет принесете позже.

Я, уже было дернувшаяся в сторону двери, тут же послушно замерла на месте. И с испугом наблюдала за тем, как глава министерства правопорядка поднимается из своего глубоко, безумно дорогого и, смею утверждать, очень удобного кресла, расстегивает пуговицу на своем не менее дорогом пиджаке и медленно обходит стол, крадучись словно опасный зверь.

Остановился сэйр Тобиас Варнадо лишь в нескольких дюймах от меня, взглянув на меня своими темными глазами, и этим беспощадным взглядом прочно пригвоздив к месту.

Пожалуй, сейчас при всем своем желании я бы не сумела отодвинуться. Но я этого делать не желала. И вовсе не из-за безумной притягательности одного мерзавца, чей запах полыни и древесной коры вновь сейчас окутал меня после памятной ночи. Причина моего нежелания была довольно банальна и до обыкновения проста — я не имела права показывать сэйру Варнадо своего страха. Просто не имела.

— Вы же не думали всерьез, тэра Ирис, будто наши внештатные отношения избавят вас от необходимости выполнять ваши непосредственные обязанности? — поинтересовался у меня тем временем министр правопорядка.

— Отношения?

Все же, собственную глупость, так не любимую начальником, я сумела проявить.

Но о каких отношениях он твердит? Если мне не изменяет память, речь шла лишь об одной случайной связи. Хотя если сэйр Варнадо решил проявить чувства такта, обычно ему несвойственное, то мне вместо того, чтобы задавать ему глупые вопросы, стоило поблагодарить этого мерзавца.