И это ощущение не пропадало, когда он пошел в душ. И даже когда пил чай, сидя за моим маленьким столом на моей скромной кухне. И оно совершенно точно не пропадало, когда не сомкнувшую глаз меня трепетно целовали, усадив на колени.

А затем, все тем же воскресным ранним утром, один великолепный сэйр, будущий политик и член правящей десятки решил покинуть мою скромную обитель.

Я крепко поцеловала его у самой двери.

В самый последний раз. На прощание…

Пытаясь одновременно и растянуть этот момент, и завершить его скорее.

И он пытался мне что-то сказать.

— Ирис, я…

Судя по взгляду карих глаз, должно быть, признание…

Но я его остановила. Приподнявшись на носочках, обхватила крепкие мужские плечи и крепко поцеловала, выливая в этот поцелуй всю свою боль, все свое отчаяние и всю свою любовь тоже…

Не нужно было слов. Не нужно было признаний.

Не тогда, когда вся правда вот-вот вскроется, и он непременно пожалеет о том, что вообще открыл рот.

А после, не давая одному влиятельному сэйру опомниться, вытолкнула его за дверь, тут же захлопывая ее и отрезая себя от сэйра Тобиаса Варнадо. На этот раз, навсегда.

А когда он ушел, я точно знала, что буду делать…

Если я выживу, то всегда буду помнить о сэйре Тобиасе Варнадо. О моем личном великолепии.

А если нет…

Что ж, я надеюсь, что сэйр Варнадо не будет вспоминать меня недобрым словом.

Стоило двери моей скромной обители закрыться за главой министерства правопорядка и будущим членам правящей десятки, как я все же дала волю собственным чувствам.

Слезы текли непрерывно, выворачивая душу наизнанку и напоминая мне о предательстве собственных чувств. Мне кажется, что я почти физически ощущала зияющую дыру на месте громко бьющегося сердца. И эта душевная боль была куда сильнее боли физической.

Но я не могла поступить иначе. Просто не имела права. Я должна была сообщить обо всем Сопротивлению, чтобы единственный шанс, выпавший нам, не пропал даром. И я твердо намеревалась это сделать.

Мне понадобилось целых два часа, чтобы успокоить собственную истерику. Пришлось даже постоять под обжигающе холодными струями воды, чтобы взбодриться и настроить себя на нужный лад.

Увы, но внешний вид оставлял желать лучшего, о чем мне нерадостно сообщило собственное отражение в зеркале. Темные круги под глазами после бессонной ночи теперь сопровождались еще и покрасневшими, опухшими веками от всех пролитых слез.

Но делать было нечего. И придется выглянуть на улицу и в таком виде. Хотя, наверное, в штабе Сопротивления всем будет плевать на мой внешний вид в свете новостей, которые я собираюсь им сообщить.

Призвав темную магию, я отправила послание Сурину, в котором ничего не упоминала о назначении на новую должность сэйра Варнадо, а лишь просила договориться о встрече с Томасом Шервудом. Вопрос такой степени важности нужно обсуждать лично с лидером Сопротивления. Посредники в этом деле не подойдут. Пусть в роли посредника и выступает твой давний, близкий друг.

Пока дожидалась ответа от Сурина, устало опустилась на кровать, увидеть сны в которой мне этой ночью так и не довелось. Постельное белье все еще пахло полынью и древесной корой. И мне в голову пришла совершенно безумная мысль — не стирать его, чтобы такой родной запах министра правопорядка не исчез, не испарился, и чтобы хоть какая-то иллюзия его присутствия здесь осталась со мной.

Я уже даже начала подумывать о том, куда спрятать злосчастное белье и как сделать так, чтобы запах со временем не выветрился. Но меня от собственных безумных идей неожиданно спас Сурин.

Вязь из темной магии проступила на моем запястье, оповещая меня о том, что в штабе меня ждут и полностью готовы к этой встрече.

Я дождалась, когда темная магия рассеется, не оставив за собой и следа. А затем медленно поднялась, выполнила все необходимые действия по активации защитной магии на двери, и вышла из дома, вдыхая промерзлый осенний воздух, который меня хоть немного взбодрил, придавая сил для того, чтобы добраться в штаб Сопротивления.

В главном штабе Сопротивления в этот воскресный день было неожиданно многолюдно. Все суетились. И никто даже не обратил внимания на мое появление. Даже я, ничего не знающая о причинах их оживления, чувствовала волнение, витающее в воздухе.

Тэра Норрети найти в многолюдной толпе не удалось, как и Сурина. Никто не спешил мне навстречу и не пытался сопроводить к главе Сопротивления. Но ведь Сурин упоминал о том, что встреча назначена и меня здесь ждут. Видимо, не очень-то и ждут…

Так и не встретив ни одного знакомого лица, я решила действовать самостоятельно и направилась к нужному коридору. Стоило мне только приблизиться к одному из многочисленных выходов из общего зала собраний, как путь мне загородила высокая фигура незнакомого молодого мужчины.

— Тэра Ирис Стейб? — поинтересовался он у меня. И дождавшись моего положительного кивка, приказал, — Следуйте за мной.

Подозрений этот незнакомец у меня никаких не вызвал. Мы двигались по знакомым мне коридорам, продвигаясь в нужном направлении. А мой сопровождающий шел на пару шагов впереди.

Подозрения у меня не закрались и тогда, когда мы остановились напротив голой каменной стены, иллюзия на которой начала расползаться, открывая то, что было спрятано за ней — тяжелую металлическую дверь.

У меня даже не возникло никаких сомнений, когда дверь передо мной отворили, пригласили войти и сообщили, что тэр Томас Шервуд уже ждет меня.

И я была все также полна уверенности, когда входила в уже знакомый кабинет. Но на этот раз почему-то пустой.

— А где тэр Шервуд? — обернувшись, поинтересовалась я у сопровождающего.

— Он сейчас подойдет, — последовал невозмутимый ответ.

А следом дверь захлопнулась, отрезая меня от мрачного коридора катакомб.

Сначала я просто продолжала стоять посреди кабинета лидера Сопротивления. Но прошла минута, затем другая, а никто так и не спешил появляться.

Затем я опустилась за стол на место, на котором сидела в прошлую нашу встречу с Томасом Шервудом. И тягостные минуты ожидания потекли вновь.

Наверное, только минут через пятнадцать прямо напротив меня прямо из воздуха возникла еще одна дверь, которую я раньше никогда не замечала.

Вновь магия иллюзий, и вновь дополнительная подстраховка. Похоже, лидер Сопротивления всегда появлялся в своем кабинете через отдельный вход.

А затем внезапно появившаяся на месте каменной стены дверь распахнулась. И внутрь вошел тот, кого я совершенно не ожидала здесь увидеть.

Карие глаза смотрели на меня спокойно, непоколебимо и уверенно. А красиво очерченные губы были искажены холодной усмешкой.

— Ну здравствуй, Ирис, — произнес министр правопорядка и добавил с издевкой, — Давно не виделись.

Это был конец. Определенно.

Одна паническая мысль сменяла другую. И я лихорадочно соображала, что здесь делает сэйр Тобиас Варнадо, глава министерства правопорядка и будущий член правящей десятки. А главное — как теперь из этого всего выпутываться…

Множество вопросов, задать которые вслух я не решилась, кружили в моей голове. Он все знает? Нас раскрыли? Сопротивление подавлено? Где Томас Шервуд? Куда подевался Сурин? Как давно сэйр Варнадо знал о моей причастности? Следил ли он за мной? Было ли все предыдущее лишь игрой? И что будет дальше? Со мной? С остальными?

Все эти важные, тревожащие меня вопросы, пронеслись в голове за какую-то долю секунды, пока я продолжала неподвижно сидеть и не моргая смотреть на собственного начальника, одно присутствие которого в главном штабе Сопротивления казалось чем-то нереальным. Похожим на страшный сон.

Сэйр Тобиас Варнадо действительно выглядел слишком чуждо в этой аскетичной и уютной атмосфере кабинета лидера Сопротивления. В отличие от Томаса Шервуда, предпочитающего мягкие свитера и шерстяные брюки, министр правопорядка по обыкновению был облачен в строгий костюм-тройку, его темные волосы были аккуратно зачесаны назад, а туфли, как обычно, идеально начищены. Педант, каких поискать.