С последним мы обменялись одинаково разочарованными взглядами. А после мне пришлось слезть с мужских колен и вернуться на свое рабочее место.

Эх, ну раз с развлечениями не вышло, то стоит хоть заняться делом.

Это была моя вторая личная встреча с главой Сопротивления. Мы сидели за тем же столом, в том же кабинете. А напротив — все та же сумеречная маска, окутывающая его лицо, и не позволяющая рассмотреть ничего, что скрывалось под ней.

Даже взгляд, направленный на меня, я не могла прочесть.

Что скрывается под этой маской? Интерес, дружелюбие, равнодушие или презрение?

Об этом знал только Томас Шервуд.

Сумеречная маска — необходимая мера предосторожности, обеспечивающая его безопасность.

Он не первый сопротивленец, взявший на себя командование движением. И не единственный. Вот только самый удачливый из всех из-за своей предосторожности.

Остальных лидеров Сопротивления убили. Под разными предлогами, разумеется. Разными способами и методами. Так, что к политикам и не подкопаешься.

Но намек всем сторонникам Сопротивления был более чем прозрачным.

Сунетесь — и вас ждет смерть.

Посмеете выступить против нас — и вас ждет смерть.

Жернова политической власти уничтожали всех неугодных без разбора.

И потому Томас Шервуд был осторожен. Понапрасну не рисковал ни собой, ни своими соратниками.

И именно он смог объединить сопротивленцев, в массовое движение со своей иерархией и структурой, где каждому были отведены свои роли.

Он смог привести под лоно Сопротивления совершенно разных людей, создав подпольные штабы. Мелкие клерки, служители закона, врачи, учителя, простые рабочие, ученые, мародеры, виртуозные маги, купцы, аристократы. Молодые и старые. Богатые и бедные. С разными взглядами на жизнь, но единые в одном — наши права не должны быть ограничены, а магия не должна быть заблокирована.

А, значит, правящая десятка, держащая всех в страхе последнее десятилетие и вершащая насилие над своим народом, должна пасть.

Томас Шервуд восхищал всех вокруг, стоило ему открыть рот и начать говорить. И я не была исключением.

Томас Шервуд был рожден для того, чтобы возглавить Сопротивление и донести до каждого ту истину, которую правящая десятка пыталась утаить и исказить.

Томас Шервуд был нашим общим голосом.

Он был наделен этим даром убеждения. И, пожалуй, кроме него никто бы так не смог объединить и усилить сопротивленцев.

И сейчас мой кумир, борец за правду и справедливость, тот, за кем я готова была идти и с кем рядом была готова сражаться до последнего вздоха за наше общее будущее, сидел напротив меня.

И смотрел.

Молча.

В ожидании моего ответа…

Когда вечером в пятницу Сурин передал мне, что субботним утром Томас Шервуд снова хочет встретиться со мной лично, я полагала, что расспрашивать меня будут о сэйре Варнадо и о тех документах, что мне удалось передать Сопротивлению.

Но Томас Шервуд меня удивил.

Он предложил мне покровительство.

Личного характера.

И сейчас я сидела, вглядываясь в сумеречную маску, и всерьез раздумывала над ответом.

Это было лестное предложение. И даже очень.

Народный герой, всеобщий любимец. Девушек, желающих получить его личное покровительство, найдется немало.

И после победы Сопротивления их станет только больше. Как и выгод, которые покровительство от главы Сопротивления может дать.

Даже в случае нашего краха, я уверена, что он помог бы мне уйти невредимой и выбраться из страны. Даже если будет уничтожен здесь сам…

На Томаса Шервуда можно положиться. В этом я убеждена. Как и в том, что он действительно хороший человек.

И предложи он мне подобное пару месяцев назад, я бы не раздумывая согласилась.

А теперь…

А теперь все запуталось и полетело в бездну. И всему виной я сама.

Ну, и еще один обладатель широких плеч, крепких рук и нежных губ.

От связи с сэйром Варнадо будут одни сплошные проблемы. Я понимала это тогда, я понимаю это сейчас.

Каким бы ни был исход, одного из нас двоих ждет смерть. И вопрос лишь в том, кто именно это будет.

Но отчего-то было тошно представлять на своем теле руки не сэйра Варнадо, а кого-то другого. Пусть даже этим другим будет сам Томас Шервуд.

И тоскливо было осознавать, что скоро эта связь оборвется.

И как бы сильно я ни желала победы Сопротивлению и не мечтала о светлом будущем для простого народа, я также сильно не хотела видеть смерти сэйра Тобиаса Варнадо.

Судорожный вздох нарушил затянувшееся гробовое молчание.

Что ж, как бы я ни стремилась этого избежать и как бы часто не напоминала себе, что это лишь ничего не значащая кратковременная связь, один обольстительный мерзавец, похоже, все же сумел пробраться в мое сердце, крепко обвив его своими щупальцами.

Значит, ответ остался только один…

— Для меня это неуместное предложение.

Отказывать Томасу Шервуду я не боялась. Он не из тех, кто будет стремиться уничтожить тебя из-за задетого мужского самолюбия.

И, как я предполагала, в ответ он только кивнул. А после непринужденным тоном поинтересовался:

— У тебя уже кто-то есть?

— Это не имеет значения…

Очередной кивок.

А после атмосфера разрядилась, и мы действительно перешли к обсуждению рабочих вопросов и тех данных, что мне удалось передать.

Когда за тэрой Ирис Стейб закрылась дверь, Томас Шервуд устало откинулся на спинку стула. Несмотря на ее отказ, разочарования он не чувствовал. Скорее, наоборот, у Томаса Шервуда впервые за долгое время на душе царил полный покой.

А ведь как сложно и даже страшно ему было решиться на этот шаг и озвучить свое предложение. Эта робость пугала даже самого Томаса, который всегда считал себя смелым и бесстрашным человеком, готовым брать ответственность за других и решительно ее нести.

Но почему-то в отношении Ирис Стейб вся его решительность испарялась, не оставив за собой и следа. Томас Шервуд мог откровенно признаться, что обратил внимание на эту девушку не сразу.

Зато он точно помнил момент, когда именно это произошло. В тот осенний вечер, когда она вместе с Сурином опустилась в салон его автомобиля. И выглядела такой хрупкой, уставшей и нежной. Но вместе с тем Томас почувствовал, что в Ирис Стейб мужества найдется больше, чем в некоторых мужчинах. А еще в этой девушке скрывался стальной стержень и такая сила духа, что можно было только позавидовать.

И вот, спустя долгие дни, наполненные раздумьями, мечтами и тревогами, он, наконец, услышал твердый ответ. Но он об этом ни капли не жалел. И, пожалуй, даже был рад, что все так получилось.

Зато теперь тэр Томас Шервуд точно знал, как ему следует поступить…

Когда субботним вечером раздался стук в дверь, я порядком удивилась, но пошла открывать.

В этот раз я не паниковала и не боялась незваного визитера. Сомневаюсь, что за те три недели, что прошли с прошлого визита сэйра Варнадо в мою квартиру, сюда бы дорожку успел протоптать кто-то еще.

Я оказалась права.

За дверью действительно стоял сэйр Тобиас Варнадо собственной персоной, прислонившийся к дверному косяку и сжимающий в руках бумажный пакет.

Чего это он приперся? И что это с собой притащил?

Но вслух озвучивать свои вопросы я не решилась.

Придушит еще раньше времени. И не докажешь же ему, что я еще нужна силам Сопротивления, и мне пока рано умирать.

Молча распахнула шире дверь и отодвинулась в сторону, позволяя ему войти.

Начальство спокойно вошло в мою каморку. Прошло к столу, поставило на него свой бумажный пакет. А после стащило с плеч пальто и по-свойски кинуло его на край кровати.

М-да, поразительная наглость.

Еще пара визитов, и он заявит, что это его квартира. А меня выставит за дверь.