— Я скучал, — шепчет мне прямо в губы мое личное великолепие.

А после целует. Осторожно, невесомо, боясь, что я оттолкну.

И, наверное, стоило бы. Но во всем, что касается сэйра Варнадо, я с самого начала совершала ошибку за ошибкой, не прислушиваясь к здравому смыслу.

Мои губы размыкаются, отвечая на поцелуй. Я скучала по нему и по его губам. Мои ладони опускаются на широкие плечи, гладят, притягивают к себе. И по этим плечам я тоже скучала.

Всего несколько мгновений, и он отстраняется. Удерживает мое лицо в своих ладонях и заглядывает мне в глаза.

— Ирис, я люблю тебя… — шепчет на выдохе.

Молчу.

Я пока не готова расщедриться на ответное признание. Не в допросной.

И он не требует немедленного ответа.

— Ирис, выходи за меня…

Сердце трепетно сжимается. И от его взгляда, и от того тона, которым было произнесено предложение. И даже от того факта, что сам сэйр Тобиас Варнадо сидит на коленях у моих ног и о чем-то меня просит.

И пусть женское сердечко готово было капитулировать немедленно, помахать белым флагом, фатой и, бог знает чем еще, а потом сдаться и отправиться прямиком в крепкие объятия победителя, обида так легко отступать не собиралась, готовясь к долгой обороне.

— Я хочу домой, — вместо ответа на предложение руки и сердца произношу я.

Жду, когда он обидится, развернется и уйдет. Отверженный и непоколебимый.

Но сэйр Варнадо всегда умел меня удивить. А потому он лишь кивает, выпрямляется, поднимаясь на ноги, и подхватывает меня на руки. А после несет к двери. Уверенный и непоколебимый…

И я понимаю, что спорить с ним бесполезно. Обхватываю крепкую шею руками, опускаю голову на мужское плечо и выдыхаю, покачиваясь в такт его шагам.

Я лежала на свежем, накрахмаленном постельном белье и блаженно вздыхала. Да кому вообще какое дело до сэйра Варнадо, когда меня дома ждал горячий душ в свои объятия? С подобным удовольствием после двух месяцев в сырой камере без особых удобств ни один благородный сэйр не сравнится. Пусть даже и такой великолепный.

Кстати, о последнем…

Этот самоуверенный мерзавец, похоже, даже не рассматривал всерьез такой вариант, при котором я действительно его отвергну и выставлю за дверь. А потому сейчас спокойненько дрых на соседней подушке, полностью собой довольный.

К моему возвращению домой он расстарался на славу. И где только ключи достал?

Квартира сверкала чистотой, холодильный шкаф был забит продуктами. Чистый и выглаженный халат на пару с полотенцем висел на вешалке в уборной. Да взять хоть это накрахмаленное постельное белье, пахнущее вездесущей полынью. И, как вишенка на торте, бумажный пакет из той самой кондитерской, стоящий посреди стола.

Кстати, а до пирожных я так добраться и не успела…

Вздохнула и осторожно выскользнула из-под одеяла, боясь потревожить чуткий сон одного мерзавца. Пусть спит, сил набирается. А то невозможно смотреть на его бледное осунувшееся лицо и километровые круги под глазами.

Жалостью он меня и взял…

Потянулась к халату, висящему на спинке кровати, и завернула в него свое обнаженное тело. Кольцо на безымянном пальце с прозрачным драгоценным камнем сверкнуло, когда на него упал луч закатного солнца.

Ну, ладно-ладно. Не только жалостью.

Пытал он меня. Долго и упорно. И до умопомрачения сладко.

После третьего раунда пыток я и сдалась. И то только потому, что мне пригрозили четвертым. Вот ведь мерзавец ненасытный. Какой четвертый раз подряд, когда меня уже ноги не держат?

В общем, пришлось сдаваться на волю победителя. И он, довольный собой, быстренько нашел свои брюки, что валялись где-то на полу в ворохе одежды, и выудил из кармана кольцо. Боялся, видимо, что я опомнюсь и передумаю.

А потом растянулся на постели с самодовольной сытой мордой. И через минуту уже уснул…

Вымотался, бедненький.

Тихонько хихикнула, шебурша пакетом. Вот пока один обаятельный мерзавец будет спать, я все пирожные и слопаю.

Два месяца спустя…

Я влетела в кабинет начальника после того, как оттуда вышел один из сэйров.

— Сэйр Варнадо, я требую увольнения!

Член правящей десятки, являющийся в настоящее время председательствующим нового правительства, и просто обаятельный мерзавец вскинул на меня удивленный взгляд.

— Ирис, с чего вдруг такие неожиданные заявления? — спокойно полюбопытствовал он.

— Неожиданные?

Их можно было назвать какими угодно, но только не неожиданными.

Все то время, пока я торчала в темной и сырой камере городской тюрьмы, на улицах столицы велась самая настоящая гражданская война. Тобиас не солгал, когда сказал, что это был долгий и кровопролитный бой за наше будущее.

Неугодных новой политической повестке было много. Неугодные были влиятельны, магически сильны и стояли намертво за старые устои. Но Сопротивление сумело выстоять. И, в конечном счете, победить.

А ровно через два месяца, в день, когда сэйр Тобиас Варнадо явился в городскую тюрьму на встречу со мной, было объявлено о новом составе правящей десятки.

Но теперь в правящую десятку входили не только лишь благородные сэйры из древних аристократических родов.

Ровно половину от нового состава правительства теперь занимали представители из самых разных сословий. Оставшаяся половина состояла по-прежнему из аристократов. Но аристократов совершенного иного ранга, характера и склада ума. Среди них даже были женщины, что при прошлом правительстве было абсолютно немыслимым.

Как оказалось, все эти годы сэйр Тобиас Варнадо времени даром не терял. И, помимо масштабной организации сил Сопротивления, долго и упорно налаживал связи в правительстве, среди влиятельных аристократических семей, переманивая их на свою сторону.

Все его усилия окупились. И, когда пришло время, все его сторонники выступили из тени, чтобы его поддержать.

В тот же день на совете правящей десятки встал вопрос об отмене целого ряда законов и снятия всех ограничений, касающихся применения магии. Итогами голосования стало единогласное согласие с выдвинутой сэйром Варнадо инициативой.

Всех, кого убили за несанкционированное применение магии в течение этих долгих лет, конечно же, было уже не вернуть. Как и тех, на кого охотились, кого поймали, кто умер, отстаивая наше будущее.

Но зато теперь у нас было это будущее. И те, кто остался, кто был жив сейчас, вздохнули с облегчением.

А потом началось…

Поток людей хлынул в контрольные пункты, желая как можно скорее снять сковывающие магию браслеты. Сотрудников было мало, они не справлялись.

Зачистки нового правительства сильно проредили ряды служителей закона. И теперь нам катастрофически не хватало новых кадров.

Жестокий председатель правящей десятки не пощадил даже меня. И на третий день моего освобождения из заточения меня силком притащили в цитадель правительства, усадив за рабочее место и торжественно вручив в руки документы, требующие моего немедленного внимания.

Новая должность мне не нравилась. Работы было много, проблемы сыпались на мою голову каждый день словно из рога изобилия. А еще миллион вопросов и нюансов, которые требовали незамедлительного внимания и решения.

За долгие годы угнетения родилось немало новых магов, что не могли совладать со своими полными силами после того, как с них сняли ограничительные браслеты.

Магические школы и университеты, в которых до самого минимума была сокращена образовательная программа, резко почувствовали нехватку кадров. Мест для всех желающих не хватало, а обучать их было по-прежнему некому.

Маги, бежавшие когда-то давно из страны, осторожно наблюдали за всеми происходящими изменениями. А когда поняли, что на родине их больше не ждет верная смерть, начали возвращаться.

Сначала неуверенно, постепенно, небольшими группами. Но с каждым днем поток мигрантов все увеличивался и увеличивался. На пропускных пунктах стояли километровые очереди. И даже послабление в правилах досмотра пока не особо помогало эту ситуацию разрешить.