Маленький ангелочек Эйлен наотрез отказалась со мной контактировать, за что Диане пришлось извиниться. А я даже обрадовалась. Ладить с такими карапузами я совершенно не умею и высокомерный игнор этой пухленькой принцесски очень кстати.

— Тебе же лучше, Ева, — отзеркалила Диана мои мысли. — Круг друзей наша Звёздочка выбирает долго и тщательно, но уж если кого полюбит — спасения не жди. Мой сын от неё даже прячется.

Подумать только, а ведь я и забыла, что сын Дианы почти мой ровесник. А с виду она — совсем девчонка. Сколько же ей лет? Спрашивать о таком не очень удобно… Надо бы у папы поинтересоваться. В коротких шортиках и майке-разлетайке она вполне сошла бы за мою подругу… Которую я не рискнула бы познакомить со своим парнем…

Вот только никакого парня у меня нет, а Диана смотрит на меня так, словно ни одна моя мысль от неё не ускользнула. И под её кошачьим янтарным взглядом я опускаю глаза и ощущаю, как розовеют щёки.

Изящные руки красавицы обнимают меня за плечи, и я уже с удовольствием слушаю, сколько радости она испытывает, бывая у нас в гостях. Как она любит природу и как не хватает ей этого пьянящего воздуха в большом суетном городе. А в финале этих восторженных откровений я получаю настойчивое приглашение в её замок, находящийся в нескольких километрах от Парижа. Надо сказать, это не первое приглашение, но сейчас его озвучивает сама хозяйка замка и делает это с такой искренней радостью, что я не могу отказаться. Я уже очень хочу туда.

Сегодняшний ужин протекает с особой задоринкой. Невозмутимыми кажутся только мой папа и Диана. Суровой мадам Жаме кусок не лезет в горло, и она безуспешно пытается призвать к порядку свою маленькую воспитанницу Эйлен. А та, как заведённая, бегает вокруг стола, размахивая куском отварного мяса, и громко поёт нехитрую французскую песенку. У Львовны стресс и она постоянно теряет нить беседы, следя взглядом за громкоголосой малявкой. Я же стараюсь не рассмеяться и с трудом сдерживаю подступающую истерику.

Ангелину мне почти жаль. В попытке затмить нашу гостью она вырядилась, как на королевский бал, — открытое платье в пол, высокие каблуки, причёска, макияж. Но, кажется, её старания оценила только мадам Жаме. Сама мадам выглядит строго и элегантно и бросает неодобрительные взгляды на Диану, которая вышла к ужину в простеньком белом сарафане и совершенно не парится по этому поводу. Я сегодня тоже за простоту и естественность, а судя по тому, как Диана мне подмигнула, я ощущаю себя участницей заговора.

Возможно, я выдаю желаемое за действительное, но мне кажется, что Диана не в восторге от Ангелины Львовны. И вроде бы ничего на это не указывает, а наша гостья выглядит такой милой и добродушной…

— А девочка не слишком мала для длительных перелётов? — спрашивает Ангелина, напряжённо наблюдая, как малышка заходит уже на пятый круг.

— Эйлен давно привыкла к перелётам и переносит их легко, — с улыбкой ответила Диана, но невозможно было не заметить акцент, сделанный на имени дочери. — Нам приходится жить между тремя странами, и дочка летает с нами едва ли не с рождения.

Малышка, услышав собственное имя, внезапно прервала свой забег и притормозила рядом с Ангелиной. Она нахмурилась, прислушиваясь к незнакомой речи.

— Устала, наверное, бедняжка, — с фальшивым сочувствием произнесла Львовна и с опаской покосилась на девчушку, разминающую в ладошках мясной ломоть. — Разве ей не пора в это время спать?

— Да, сегодня мы немного задержались. Эйлен нравится новая обстановка, вот и разгулялась, — поясняет Диана и тут же переходит на французский, обращаясь к дочери: — Звёздочка моя, подойди ко мне, пожалуйста, я вытру тебе ручки.

И тут я поняла, что маленькая егоза тоже участвует в заговоре… Ручки она решила вытереть самостоятельно, предварительно водрузив свою ношу на колени красивой тётеньке.

Сейчас я готова выдать Ангелине медаль за выдержку. Во всяком случае, ни одна из предыдущих папиных пассий такого вандализма не потерпела бы, а Львовне лишь взбледнулось немного.

Быстрее всех отреагировал папа — он переложил измочаленный кусок мяса с Ангелининого платья на стол, погладил маленькую хулиганку по головке и заговорил с ней на её родном языке:

— Еду, Звёздочка, надо класть на стол. Пусть твой кусочек побудет здесь. Ты, наверное, сама хотела помыть ручки? Пойдём, я покажу тебе, где это сделать.

Эйлен внимательно выслушала и доверчиво протянула ласковому дяденьке свою заляпанную ладошку. Я провожала их взглядом, а в душе поднимался восторг… И ещё тихо и противно скреблась ревность. Я даже зажмурилась на мгновение, чтобы никто не понял, какая я дурная. А когда открыла глаза, то встретила всё понимающий внимательный взгляд Дианы. Но она не позволила мне заниматься самобичеванием и произнесла, глядя вслед своей дочурке:

— Я так её люблю, что ревную ко всем окружающим. Глупость, правда?

— Нет, — отвечаю тихо, — я понимаю.

Диана улыбнулась и, наконец, перевела взгляд на Ангелину, которая устала ждать извинений и теперь сидит с таким видом, словно кол проглотила. Мадам Жаме уже попыталась объясниться с ней на своём родном языке, но говорила так сухо, что, не знай я французский, перевела бы как «А не фиг было клювом щёлкать, дорогуша!»

— Простите, Ангелина, за испорченное платье, — в голосе Дианы раскаяньем даже не пахло. — Надеюсь, Вы не будете против, если я компенсирую его стоимость?

— Конечно, я буду против, — величественно произнесла уязвлённая, но гордая Львовна. — К счастью, это не единственное моё платье… И всё же Вам не мешало бы объяснить ребёнку, что так делать нельзя…

— Пожалуй, я так и поступлю, — задумчиво ответила Диана. — Что-нибудь ещё, Ангелина… Львовна?

— Нет, Диана. Я понимаю, что Ваша дочь слишком мала, да и сами Вы ещё молоды, но благородные манеры желательно закладывать в ребёнка с рождения… Если, конечно, есть кому закладывать.

Упс! Неужели папа ничего не рассказывал Ангелине о своей драгоценной француженке? Она ведь точно старше Львовны… Мой взгляд заметался между двумя красавицами и, чтобы ничего не пропустить, я даже дышать перестала. Взгляд Ангелины высекал искры, а Диана подпёрла кулачком подбородок и мечтательно произнесла:

— Да, Вы совершенно правы — хорошо, если родители являются достойным примером… Так уж вышло, что мои дети, пока они маленькие, воспитываются во вседозволенности. Но я возлагаю большую надежду на компетентность нашей дорогой Жаклин Жаме. К сожалению, на меня мадам давно махнула рукой… Ах, как бы ей хотелось научить меня изысканным аристократическим манерам…

— Обычно это передаётся с генами, — снисходительно заметила Ангелина.

— Вот-вот! — сокрушённо подтвердила Диана. — Помню, как я репетировала пить кофе с молоком из микроскопической посудинки, изящно оттопыривая мизинчик… Но не моё это. Ну, так и мы с Вами вовсе не об этом. Где они — настоящие благородные аристократы? Мы ведь извратили и перепутали понятия. Ох, в страшное время мы живём, Ангелина, где царствует плутократия и процветает проституция, припорошенная изысканными манерами. Мы научились с величественным достоинством принимать покровительство сильных мужчин. А потом ещё очень натурально наслаждаемся этим покровительством. И высшее мастерство — уметь не растерять безупречный образ истинной леди, когда тебе грубо наступили на шлейф и оголили задницу.

— Вы сейчас кого-то конкретного имеете в виду? — ледяным тоном поинтересовалась Ангелина. — Мне хотелось бы напомнить, дорогая Диана, что это Вы у нас в гостях.

— Простите, буйство генов никак не позволяет искоренить мои плебейские замашки. Мой бедный папенька так и умер, не дождавшись, когда снизойдёт на меня утончённость и нравственность. Но жизнь, дорогая Ангелина Львовна, настолько коротка, а мне ещё столько всего надо успеть от неё взять, что просто не остаётся времени на притворство.