— Айдан! — услышав столь знакомый голос позади, парень обернулся и увидел, по крайней мере, двух знакомых, и такой радости он никогда не испытывал.
— Корр? — непонимающе спрашивает он, устало сидя на каменных ступнях, ведущих на вершину горы. Позади Мейстланда стоит и Дориан. Гном кивает брату по оружие, и заливисто улыбается, других двух он не узнаёт, старика и совсем ещё юнца, а так же отряд латников позади всех. Мейстланд подбежал к другу и присел рядом, проверяя того на наличие ран или же видимых признаков смертельного безумия. — Я в порядке — отмахнувшись, Айдан спросил друга, что все они здесь делают.
— Мы явились за тобою, Царь Рассвета! — торжественно заявила Лия Макстар и солдаты за её спиной ударили нижней частью своих щитов о землю, подтверждая слова своего командующего.
— Они явились, чтобы манипулировать тобою, а мы, чтобы помочь — презрительно фыркнул Коул СтоннКассел в сторону Варлоков и другой старик, правая рука гроссмейстера, одновременно с учеником Коула, Китом Лионор.
— Ещё одно слово ведьмачок, и ты умрёшь! — прорычал аст’каймен и напряжение между представителями двух орденов, уже могло электризовать воздух. Как преграда, между ними встал Дориан
- Никто из нас не вправе решать за Докана-Домара-Торхорта-Хириана! Все мы поданные империи и нам не стоит понапрасну проливать кровь. Так же, Айдан? Айдан? — гном наделяся услышать слова поддержки, но увидел, как все остальные, лишь то, как Корр и Айдан мчаться к вершине. Варлоком и Ведьмаком ничего не оставалось, как побежать следом за ними.
Вершина горы в почти весенний полдень встретила их жёстким ветром, до корочки обмораживающий обстреканные кровавые губы. Голые камни тёмно-синего цвета до сих пор были покрыты льдом и глыбами снега. Небеса в кой-то веки были чистыми и даже вдали не виднелись облака. Светло-голубой оттенок мировых океанов переливался с бледно белым цветом, становясь чуть более, невзрачным. Корр в первый раз видел небо в таком не привлекательном обличии. Вздрогнув от очередного дуновения ветра, Мейстланд окутал себя еле заметной аурой огня, чтобы не окоченеть насмерть на вершине Аркинтора, в то время как Айдан чувствовал себя вполне нормально и намёка на то, что он уже какой день бегал на холоде, не помышляя даже о теплой одежде. Только Корр хотелось высказать гневное мнение на счёт всего этого безумства, как над их головами завизжал ветер под взмахами двух могучих крыльев, размах которых был способен затмить часть солнца.
Белый дракон с грохотом приземлился от них в десятке метров. Чешуя его была белоснежна, подобная бриллиантам, а шипы и когти были чёрными, как самая чёрная ночь.
— Мурсолькар (Мирного неба) Брундайовад (Тот крылат без крыльев)! — голос белого дракона был подобен голосу Великого Змея. Столь он был мелодичен и глубок, что касался самой души. Он был в три раза больше Балкраса Бронегрыза убитого Айданом под Амхарой и если отдельно брать участок его черепа и морды, то в него можно было поместить ещё трёх Айданов и Корров вместе взятых. Пять витых рогов украшали его голову, три из которых были обломаны чьими-то клыками…или когтями.
— Нархильпаль (Славной битвы) Рахварион Мудрый — отвечал Айдан дракону и ящер, как казалось, несвойственно для его вида… улыбался.
— Долгие лета я ждал кого-то вроде тебя. Скажи, Брундайовад, знаешь ли ты, почему Ка’Джор’Вар…драконы… любят ниртурмар? Знаешь ли ты, почему я поселился на этой горе? — подобно грому заговорил Рахварион, удобно устроившись на снежных сугробах, который по сравнению с его белоснежно чешуёй, были серой грязью. С грохотом он шагал, оставляя глубокие следы своих чудовищных лап на снегу, шоркая бритвенно острыми когтями, сопоставимыми с размерами снаряда баллисты. Корр посмотрел на Айдана, и невольно подумал, что он сейчас заговорит на драконьем языке.
— Не знаю. Вы — драконы, до безумия обожаете горы. — утвердил он и Рахварион кивнул
- Несколько месяцев тому назад пронеслась весть по всему Ортогору, что Балкрас Бронегрыз был убит тобою, и ты был провозглашён Наследником Великого Нерана. Явился ты сюда не один, сам того не зная притягивая спутников к своему пути. Ты явно пришёл сюда не для вонк’гор со старым Ка’Джор’Вар. Зачем ты здесь? — Корр почувствовал себя абсолютно лишним здесь. Замершим, уставшим, голодным, измотанным, и лишним. Оглянувшись, Мейстланд увидел отряд Варлоков и двух ведьмаков, наконец-то поднявшихся на вершину. Рахварион с интересом глянул на них, перебивая завывание ветра, громко вдыхая воздух своими исполинскими лёгкими. — Они пришли за тобою, но мне интересна твоя цель. — ехидно выдал дракон.
«Зачем?» спросил Айдан сам у себя. Зачем он шёл сюда? Почему держал путь и почему сейчас не может ответить на столь банальный вопрос? Зачем? Слова дракона эхом проходится по его сознанию, и парень вновь оказывается в тёмных коридорах из своих ночных кошмаров. Он идет, не разбирая дороги, плутая по закоулкам лабиринта из чёрного стекла, в котором он отряжается тысячами копий самого себя, в тех или иных обстоятельствах, с той или иной судьбой. Он видит самого себя в чёрных доспехах Уэйстека, в синих латах Джейстена, в серой робе Сайн-Ктора, красных пластинах Кинхарта и в золотом плаще Хаэфила. Он — герой, убийца, полководец, мессия, никто, безымянный, рейнджер, кто угодно, но точно, не тот, кто он есть на самом деле. Блуждая часами по стеклянным коридорам, он наблюдал за тысячами тысяч вариантов своей погибели. Он был королём и князем. Он был императором и изгоем. Люди радовались его смерти на плахе и плакали на его могиле, он любил только Сейну и сотни других женщин, прожив миллионы жизней. Но каждый раз он понимал, что всё должно быт иначе, что всё должно сложить именно так, как сейчас… и лишь одно оставалось непонятным. Зачем? Зачем он шёл в бой? Зачем правил людьми? Зачем бежал от судьбы? Более важный вопрос, ответ на который мог быть и ответом на предыдущий вопрос. Кто он такой? «Кто я?» спросил он своё отражение. Сверкнуло. Всё пропало в мгновение ока, и теперь он стоял в кромешной тьме, где-то в пустоте. Резонирующий гул исходил позади него. Обернувшись, он увидел яркий луч, или же горящую чистым светом верёвку. Взяв её в руки, он почувствовал тепло и холод. Страх и храбрость. Любовь и ненависть. Словно он родился вновь тысячу раз подряд, пережив всё те жизни в долю секунды. Он шёл по верёвке, сначала шагал, а за тем бежал, пока не нашёл в бескрайней пустоте озеро или же уступ, прямо в низ. В Свет.
— Опять прыгать… — говорит он, шагая в сверкающие низины. Теперь он был в самом светлом и ослепительно месте, которое могло существовать в мире. Свет был огнём и водой. Воздухом и потоками ветра. Свет был кровью. Жизнью и смертью. — Я — Грифон Рок’Яндара — отвечает он сам себе. И свет начинает гудеть, подтверждая его слова. — Я — Наследник Нерана — говорит Айдан. — Я — Айдан СтоннКассел! — кричит он, разрушая очередной барьер насланный неведомыми силами.
Хотелось бы Айдану дать прямой ответ, но когда он услышал крики людей, умирающих в агонии Скверного Огня, он велел огню окутать лезвия клинка. Из его спины выросли крылья дракона, подобные пламени самого Келтрика, а молнии украсили голову короной из мечей. Дориан и Корр встали по разные стороны от него, а Рахварион поднялся на лапы, и чешуя зверя, казалось, дрожит, выстраиваясь в стену щитов. Коул и его ученик медленно шагали назад, как леди Макстар со своим оруженосцем Златаном. Отряды варлоков разлетались со склонов горы, покрытые чёрным огнём.
Поднимая за собой вихри сорных и чумных ветров, шли двое. Не Падшие, Не Губители, их звали: Лорды Тьмы. Айдан знал их. Харгодор Первый Предатель и Алгирнор Молчавший. Первый Предатель не скрывал своего лица. Ни молодой и ни старый, он имел изуродованное квадратное лицо, вместо глаз и рта зияли лавовые впадины и он вечно хохотал, в отличии от Молчавшего. Алгирнору стоило только дернуть рукой, как больше пятнадцати варлоков взлетали вверх, и разбивались на смерть, стоило ему сжать кулак. Его лицо прятал чёрный капюшон с золотым покроем. Лишь виднелось очертание отсутствующей нижней челюсти и иссохшей трупной кожи. Предатель хохотал:
