— Вы просили силы и знаний. Вы получили их. За них вы уплатите. Таков договор. Один из вас лишиться глаза, второй заплатит любимой, третий не наденет кольца. Таков договор. — Дориан кивнул, когда Мейстланды и СтоннКассел пожали ему руку.

— Ты будешь здесь? — спросил Корреалеан

— Уговор есть уговор. Я лишь страж — прокартавил черный вор.

Терон глянул в арку портала, что как водоворот утягивал в себя темно-синим свечением, и увидел самого себя же, да и всю ватагу, входящую в Академию, через главный вход.

— Я что, действительно такой урод? — задумчиво спросил он, поглядев на себя со спины. Корр схватил брата за шкирку, они рванули в портал.

Центральное Кровогорье Кулдар.

Тридцать первый день Месяца Штормовых Ветров.

7 эра 210 год.

Кулдар был покинут вскоре после того, как Айдан СтоннКассел убил Балкраса Бронегрыза и, испив его крови, объявил себя Наследником Нерана. По приказу императрицы Хелены, тела погибших солдат были опознаны, и погребены в полях Амхары. Сейчас крепость на Перевале Странника была в ужасном состоянии, хуже, чем она была при первом приходе Пятнадцатого Красного Легиона. Пусть и погибший от камня, выпущенного из камнемёта, Боривик Мурнитара помог вернуть крепости былую прочность и восстановить её стены к приходу Лоренца Крамольника, сейчас Кулдар был развален. Башни упали во внутренний двор, стены до сих пор были чёрно-алыми от пролитой крови и раскалённой смолы, а запах смерти и трупов на долгие годы впитался в камни стен и землю, усеянную пылью и пеплом, редко разгоняемыми порывами ветра, старавшегося не тревожить покой крепости, что ни разу за свою историю, не была сдана врагу.

Адэонеса с видимым призрением пробиралась через развалины, брезгливо прикасаясь к пыльным камням. Сейчас она была облачена в простую дорожную одежду, и пряди черных волос перехватывал обруч с рубином. Богине Старого Пантеона до гнева хотелось окунуться в ближайшую реку, однако, преодолев желание, женщина устало одернула руку, в очередной раз прикоснувшись к кровавому камню. Легко и быстро проскользнув под упавшей балкой, стараясь не дотрагиваться до крови и пыли, она успела пожалеть, что согласилась на приглашение брата. Но закусив губу, женщина нахмурилась, и протиснулась через расщелину, ведущую в Храм Старых Богов, построенный слишком давно, до того, как был Кулдар возведён Брайсом Мейстландом, для охраны границы, когда пустынники Ли’Кар-карана пришли на земли Кровогорья.

Святилище было большим, у трёх стен стояли три высоченные статуи Старых Богов. Слева стояла Мирана, женщина с огненно-рыжими волосами и огненным кубком в руках, её звали Бессмертным Фениксом. Справа стоял Дуратхар, его звали Хитрым Змеем, за спиной он держал нож, а в правую руку тянул, словно пожимая. Посередине стояла Адэонеса, богиня равновесия, держащая в руках чащу весов, её звали Рыбой Глубин. Сам зал был десять метров в высоту. Огонь в кубке Мираны погас, золото в чащах Змея было расхищенно до последней монеты, а вода в чаще Адэонесы окрасилась в кроваво-алый.

Дуратхар сидел на алтаре, пиная его пятками от безделья. Адэонеса поправила пряди своих волос, откинув их за плечи. Неслышным шагом она подошла к своей чаще, и одним взмахом руки изменила воду. Та стала кристально чистой, как родниковая. Ради шутки или же ради почтения, она положила на чащу брата пару золотых монет и, достав из кармана нож с кремнием, зажгла угли в чаще матери.

— Мы отреклись от них. Так они говорят. Потому то они и стали забывать нас и наши храмы. Они считают, что мы ничем не пожертвовали ради них, что из-за своей ненависти к ним, создали демонов. Зато драконам они возводят храм за храмом, одно святилище за другим. Если бы эти смертные знали, что жертва своих сил — меньшее, что может сделать любой, кто обладает достаточной властью и силой… если бы смертные знали, что мы пожертвовали нашей семьей, чтобы они могли жить. — Дуратхар говорил с сестрой и с самим собой одновременно.

— Мы сами навлекли на себя подобную судьбу. Следовало объяснить матери, что Тай-Фер мертв давным давно. Вместо этого, мы позволили ему создать Скверну, вселиться в смертного и начать Войну Тени. — отвечала Адэонеса. Её голос тихим эхом расходился по храму. «Войну Тени…. Тени….. Тени…»

Древняя война, в ходе которой создали ир-меров и демонов, Падших и Лордов Тьмы, всех тварей Скверны, что разрушала и создавала то, что только могло разрушать. Один противостоял всем. Один Эред мог противостоять её сил. Но он погиб от меча брата. Адэонеса помнила, с какой неохотой пряталась в теле смертной женщины, чтобы сделать вид, что боги отреклись от этого мира. Глупый план Дуратхара, который он воплотил только из-за своей детской прихоти к интригам. Она помнила, как лучшие друзья Эреде вставали на сторону Тай-Фера, как Полководцы Света переходили на сторону тьмы, чтобы отомстить Эреду, как они мучали людей, как ставили опыты на всех, кто называли Адэонесу матерью. С тех пор она перестала чувствовать боль, потому что переполнилась ею слишком давно.

— Даже богам свойственно ошибаться. — её брат подкинул монету и хохотнул

— Отцы и Матери Основатели пожертвовали собой…в какой-то степени. А мы заставляли жертвовать жизнями своих избранников. — напомнила ему сестра

— Разве мы что-то кому-то должны? — вновь взялся за своё Дуратхар

— Да. После того, как позволили Тай-Феру создать Скверну. — вновь эхо подхватило её слова. «Скверну….. скверну…. скверну…» Вещь, которая противоестественна даже самой Тьме, вещь способная изменить, исказить и вновь оживить, но только забрав взамен волю и чувства. Вещь, которая забрала у неё избранного. Скверна была подобна и противоположна воде, от чего Богиня Равновесия считала, необходимым уничтожение этого вещества, что размножало себя, за счёт жизни других.

— Аэрон, его имя — Аэрон… — начал брат, вспоминая, что некогда отец спас его от казни

— Он умер. Наш отец умер давным давно. — резко прошипела сестра, подобно волне. Она-то помнила, что отец пытался её убить.

— Зачем ты меня позвал? — наконец спросила она, еле сдерживая раздражение, чуть прикусывая губы.

— Близиться час, когда и наша дражайшая матушка обретёт тело. Тогда одно из условий Пакта будет нарушено, и чтобы не нарушить следующее условие прежде, чем Климэнд будет готов, в нашу Игру вступят внуки Баордара Мирового, сыновья и дочери Уны и Эдхута так или иначе заинтересованы в том, чтобы и дальше покровительствовать над смертными. Они владеют стихиями, они помогают им, по мере своих возможностей, присутствуя с ними в бою и в мире, отвечая на их молитвы. Так же, как и мы… — Дуратхар подошёл к ней вплотную, вдыхая солёный морской бриз.

— И что же ты предлагаешь? — поджала губы Адэонеса, её братец лукаво улыбнулся.

— Что если мы… — Змей помедлил и прошипел:

— Что если у нас троих будет один избранник? — Дуратхар подмигнул

— Не много ли для одного смертного? — хмыкнула Адэонеса

— Наследник Нерана, Царь Рассвета, Брундайовад, Избранник Адэонесы… хммм созвучно и подобно. — шикнул он

— А что тебе? — спросила Богиня Равновесия

— Что на счёт Терона Мейстланда? Хозяин Рога, Лорд Сокол, Избранник Дуратхара? — разведя руками, брат похохотал.

— А его братец будет предназначен для нашей матери? –

— Иногда — прошипел Дуратхар — чтобы изгнать тьму из сердца, стоит обратиться к тому, кто несет в себе свет. Только подумай! Корреалеан Мейстланд, Отпрыск Магнареса, Архимаг Стихий, Избранник Мираны, думаю, матушка отучит его от смертных пороков. Самую малость. Мы сделаем их темы, кто они есть на самом деле. –

— Этот план не будет иметь и малейшего успеха — фыркнула она. Планы её брата всегда были безумными и всегда сулили какие-то ужасные последствия.

— От того он и так соблазнителен, не так ли? — прошипел Дуратхар, Змей Обмана, который придумывали планы, из-за которых его сестра и мать хватались за головы.