Когда Аларант вышел из вершины горы, он медленно спустился на развалины шахтёрского городка, и поочерёдно уничтожил отряды Второго Чёрного Легиона Уэйстека, раздирая их своими золотыми когтями. Бескрылый дракон внушал страх и ужас. То, что надо. Спустя несколько часов всё было кончено. Но работы только прибавилось. Раненных нужно было вылечить, мертвых похоронить, а залежи гномьего металла, что был обнаружен в хранилищах Фартуморга.

— Да ты издеваешься надо мною! — Гарет злобно прошипел, когда их с Орином усадили за лавку, после того как им перевязали раненные ноги.

— Ты нашёл грёбанного дракона, переманил его на свою сторону и заставил моих ребят тащить сундуки с железом гномов? Вот так вот, да? –

— Ага — Орин устало помотал головой, сам себе не веря. Он видел всё это своими глазами, но поверить не мог. Это было просто ужасным сном. К моменту, когда первые телеги с железом вытащили наружу, было решено обосновать лагерь на месте развалин шахтёрского городка. Сэм Трайден, скрывавший сгоревшие брови, бороду и усы, сел рядом с Гаретом, передавая тому выпивку.

— Ты сейчас серьёзно?! Ты сходил в подземелье, нашёл нехилое подспорье в войне, и сейчас ржешь! Да ты, сука, совсем оборзел! Мы тут кровь проливали! Аааа! — подошедшая Эльнора хлопнула Гарета по больной ноге и тот злился в матах как подросток. Орин хохотал так громко как мог. Хотя это был не смех радости, а истеричное гарканье, от осознания того, что ему повезло похлеще, чем везет самой Госпоже Фортуне.

— Завидуй молча, Гарет! — хохотнула беловолосая женщина, присев Орину на колени. Правда, она соскочила сей же момент, когда братец Орин точно так же завопил, хватаясь за больную ногу.

— Глупо-то так, а, Айзора? — голос изувеченного капеллана вывел Львицу Риной из коматозного состояния. Женщина с резкой болью в висках подползла к Паулю. На пространство внутри тёмной палатки она взирала, словно через пелену тумана или же толщу тёмной водной глади.

Руки Ринойской Львицы затряслись, когда она на четвереньках нащупала тело израненного капеллана. Левая рука скользнула к его раненному боку, а правая остановилась на окровавленной шее. Это была не его кровь! Слава всем богам!

Проклятье на голову Тангера и его легионов! Это случились в ночь после боя с отрядами разведки из Пятого Чёрного Легиона. Рахварион предупредил их о приближающихся, но не многочисленных отрядах врага.

Белый дракон внезапно ускорился и, взмахивая могучими крылами, полетел вверх, где в облаках с ним столкнулся изумрудный дракон, которого они видели при битве у Врат Балдарена. Отряды же Айзоры и Пауля маршем вышли на поля близ развилки, что вела к Кардинийскому Ущелью, заняв позицию близ небольшого брода, у очередной петли Анноны. Из-за скал, служивших аркой входа к Ущелью, вышли отряды чёрных легионов, который сей же момент понеслись на них.

Битва превратилась в свалку, и исход мог решить один из драконов, та казалось Айзоре.

Пауль взял под командование пару сотен солдат и те взяли на себя основой удар подошедшего подкреплений врага. Айзора со своими конными десятками проскакала по берегу и вышла на тракт. Казалось, удача на их стороне, вот-вот её отряд ударит в бок черноногим. Лошади бешено ржали, копья со свистом разрезали, и удар должны был получиться страшным. Должен был, если бы изумрудный дракон, гори он во Вратах Харды!

Рахварион скрылся где-то на том берегу Анноны, с разорванным крылом и раненым животом. А вот изумрудный ящер пикировал на них с огромной высоты, в последний момент, поднимаясь на своих крыльях, извергая из пасти потоки пламени.

По правде говоря, Айзора и Пауль получили ранения не в открытом бою. Дротик прилетел прямо в шею лошади, и леди Трайден придавило тушей её скакуна. После солдаты Уэйстека нашли её. Нашли и Пауля, и выживших солдат их легиона. После, они связали их, и повели за Кардинийское Ущелье, прямо к лагерю Ааронта Тангера. Они избивали их палками до потери сознания, когда пленный истекали кровью. Издевались, пускали в ход ноги, но делали это не во всю силу. Солдаты Уэйстека так развлекались. У них был приказ, достать их живыми, но не невредимыми.

Айзора пыталась не плакать. Пыталась стискивать до боли зубы, но железный привкус крови заставлял её тихо всхлипывать. Женщина сжала рану Пауля. Местами она была обуглена, но кровоточить продолжала. Вскоре к ним снова придут. Одни и те же вопросы. «Численность войска. Имена командующих. Планы передвижения» как бы палачи Ааронта не пытали их, будь то раскалённый металл или экстракты из горьких трав, они не говорили ни слова. Только кричали. Крик помогал не сойти с ума. Айзора даже слышала, как плакал капеллан Дейн, когда его раны прижигали, чтобы тот не истёк кровью.

— Орина ждёт подарочек — слышала она в темноте голос Тангера-старшего, и звон вынимаемого из ножен клинка.

Гонец от Ааронта прибыл на следующее утро. Орин выслушал послание «старого друга»

— Вы можете стоять на смерть, а можете сдаться на милость лорда-протектора. Выбор за вами. От Орина СтоннКассела, мой господин требует: прийти к нему и объявить себя во всеуслышание клятвопреступником. Ты Орин, предал честь и девиз легионов Уэйстека, а значит должен умереть как предатель. Если же у тебя есть хоть капля чести, ты вспомнишь о традициях. Это тебе в доказательство серьёзностей наших намерений! — гонец кинул ему под ноги мешок с головами новобранцев из Ринойских Львов, а так же кинул кашель с обстриженными волосами Айзоры и сломанным кадилом Пауля. Братья СтоннКасселы переглянулись, и кивнули друг другу.

— Тебе, гонец, не придётся передавать ответ Ааронту. Я сам его передам. — с этими словами Орин свистнул и дракон, лежавший на траве в десяти метрах от них, поднял длинную голову и перекусил гонца пополам, раскидав его внутренности по полю.

— Мы идём к Кардинийскому Ущелью. — объявил Орин

Сайн-Ктор

Сейна почувствовала, как нерв её правой руки начинает тянуть всё сильнее и сильнее. Глухо простонав, девушка попыталась подняться с холодного камня ритуального алтаря, но тело её не слушалось. Он как будто была заперта клетке без возможности сделать хоть что-то, но зато она могла чувствовать всё, что происходило с её телом.

Свет Феникса связывает её плетением, как связывают убийцу, которого собираются четвертовать, связывает, прямо как цепи, удерживающие пленника в казематах, задирая руки за спину. Свет Мираны ослепляет Сейну, как ослепляет жаркий огонь, если подставить перед его потоками лицо, ослепляет как солнце, выглядывающее из-за серых туч северных земель. Свет выжигает девушку, прямо как юнца наездника на грифоне, что вознамерился подняться к солнцу, но был сожжен его лучами. Свет выжигает, подобно углям, попавшим на кровавое мясо. Свет отвергает Сейну, как рана отвергает заразу, выжигая её жаром и гноем. Неженки морщат носы, но именно гной вычищает из раны грязь и причину боли. Мирана хохочет в её голове. Богиня-мать правит в её голове.

Сейна чувствует, как слёзы стекают с её щёк. Мирана наклоняет голову на бок, и её чёрные кудри спадают с плеч. Девушке кажется, что Мирана её завидует. Но чему Старая Богиня может завидовать контрабандистке? Одетая в белое платье, что плотно прилегает к её красивой талии и груди, Мирана садится напротив девушки, и нежной рукой проводит по мокрому от слёз лицу.

Она шепчет ей.

— Не плачь, дитя — голос Феникса сладок. Почти что мёд. Она прижимает девушку к себе, как мать прижимает дитя к груди, чтобы вместе с ней разделить боль, что она причиняет ей. Как мать плачет вместе с ребёнком, так и Феникс льёт слёзы вместе с Сейной, всё сильнее прижимая девушку к себе.

Сейна краем уха слышит, как бьётся сердце Мираны, так громко и быстро, как барабаны в бою! Ей хочется никогда не отпускать её, и всегда быть в её руках. Девушка поднимает свой взор на Богиню-Мать, и та так нежно, медленно целует её в лоб, своими полными и алыми губами.