Корр не чувствовал даже того, как синеют его руки от потока холода и острых иголок льда, что выросли из его пальцев. Белки его глаз стали такими же синими, как и руки. Он не кричал и не злился. Лишь выполнял приказ.

Вирна ударила неожиданно. Викония пошатнулась, и подскочившая София попыталась выхватить Рог из её рук, однако женщина оказалась и откинула белокурую воровку как надоедливую муху. Аэйри пустила в неё несколько стрел, но леди Даркхолм хоть бы хныкнула. Вампирша лишь прорычала и отбросила воровку прямо в Вирну. Девушки с грохотом врезались в колонну, и припали на пол. Эльфийка прыгнула вперед и лихим ударом ноги заехала Виконии прямо в спину. Та, от внезапности, выронила Рог. Подоспевшая София схватила его и понеслась к эльфам Файнсанделя, в то время пока Вирна подняла Виконию с помощью воздуха на пару метров и, опустив кулаки резким движение вниз, уронила её, сломав под ней золотые плиты, окрашенные чёрной кровью.

Внезапно леди Даркхолм окутала тень, и она материализовалась в паре метров от девушек, представ в своём истинном обличии. Это была Лами — Дочь Ночи. И Вирну и Аэйри окутал страх, когда вампирша взмыла вверх и заверещала, разрывая барабанные перепонки. Аэйри с трудом выпустила в неё пару стрел, а Вирна сформировала шар жидкого огня. Когда вампирша удумала вновь заверещать, лава окутала её. Крики Лами был слышен во всём Дейн-Педе. Мечась в воздухе, как облако тёмных мух или же летучих мышей, Лами кричала и хохотала, вылетая в тёмные коридоры.

Дориан услышал шепот Айдана.

— Уноси её! — прорычал СтоннКассел, когда гном подхватил раненную Лину, унося её из-под эпицентра стихийного потока. Уши заложил треск. Айдан отполз чуть поодаль от Корра, заходя ему со спины.

— Швырни меня. — предложил Дориан, уже отнёсший Лину в безопасное место.

— Чего?! –

— Кинь меня на Корра, а то так не подберёшься! — Дориан был готов. С диким рёвом Айдан подхватил метрового воина, и швырнул его прямо на Корра.

Магический стихийный резонанс вызвал волну взрыва, что откинула Терона назад, метров так на десять. В этот момент Дориан обрушился на Корра, повалив его наземь. Однако Корреалеан скинул с себя гнома, сей же момент. Волна его магического потока, видимыми лезвиями ударила по стенам академии, и тогда главный остров пошатнулся. Совсем незаметно, однако ударная волна подкосила подпорки и колонны, державшие потолок.

Терон медленно поднялся и увидел, как Айдан бежит на Корра, намереваюсь подхватить того за ноги, и опрокинуть. Терон побежал вперед. Тело болело, но разум кричал ему, что чтобы спасти Корра, придётся хорошенько его ударить. До брата оставалось буквально пару метров. Айдан в этот момент подхватил Корра, поднял в половину своего роста. Терон подпрыгнул и точным, прямым ударом вернул брата в реальный мир.

Только спустя какое-то время Корр понял, что происходит. Академия начала рушиться. Потолки стали сыпаться на них, как при обвале. И только через несколько секунд неразберихи понял, что он натворил. Он убил её. Убил Лину.

Корр начал считать. Просто считать, не разбирая чисел. Она стала в центре зала Академии, там, где обычно читала речь перед началом или концом семестра. Единолично он возвела руками магический барьер из синего свечения, что щитом выстроился, защищая их от падающих камней. Деваться было некуда. Корр лежал, пытаясь подползти к Лине, чтобы и самому умереть рядом с ней. Он же ведь мог её спасти… почему так легко поддался?!

Корр стал ползти. Началась суматоха. Маги пытались открыть порталы, но сил у них не было. Лишь Лина держала барьер, истекая кровью, из-за него. Корр подполз к ней. Как вдруг запел Рог Алкирион.

Взрыв ослепительной вспышкой прокатился по содрогавшемуся залу. Камни, стены, потолки, колонны, всё рушилось. Всё дрожало, как будто Фанза вылезла из под коры земли, сдвигая сами материки. И вот Терон, смотря в открывающееся небо, подул в Рог, помышляя о том, чтобы спастись из этого проклятого места.

Терон сумело открыть червоточину, направив силу, что текла в его крови, и по ту сторону виднелось ущелье, заваленное телами. Корр надеялся, он видел, как рана Лины затягивается, как силы вновь возвращается к нему.

— Лина… — прошипел он, подползая к ней.

— Все в портал! — сорвал голос Терон. Почти все маги, эльфы и ватага нырнула туда.

— Уходи — ответила она, когда Корр прижался к ней

— Лина… — прохрипел Корр, когда она взвела левой рукой, откидывая его от себя, отправляя прямо в портал. Последнее что видел Корр, это камни, обрушившиеся на Лину.

Они этого не видели, но острова Академии обрушились на Дейн-Пед, врезаясь в землю как молнии, разрушая всё под собой. Смерти пришла забрать своё.

16 число

Третья неделя

Месяца Ярчайших Звёзд

Йаркарана (пятница)

Аларант прижимался к земле. Схватка вот-вот должна была начаться. Рахварион расправил старые и изорванные крылья. Когда дракон стареет на столько, что его когти и клыки не способны рвать плоть врага, когда его перепончатые крылья не могут поднять его к небесам, обычно любой дракон уходит в долгий сон, укрывая себя аурой, как простыней, чтобы сбросить окаменевшую чешую и пробрести новую, подобную броне Мергшорана. Ка’Джор’Вар уходит в сон, чтобы его когти сточились и стали снова острыми и смертоносными, чтобы его крылья вновь могли поднимать его выше гор Баордара.

Аларант был лишён всего этого гномами Фартуморга. Их ученые и философы исхитрились, поймали его, пленили… и лишили крыльев. Они обливали его золотом, но медленно, спланировано, чтобы дракон не умер сразу, чтобы струи чистейшего золота спалили его, и навсегда закрыли собою его пасть. Своими извращенными умами они додумались отпилить крылья Аларанта, сточить его когти, клыки и шипы на спине. Однако, те гномы, чьими руками был изуродован Аларант, уже поплатились, и Облитый Золотом мечтал оказаться в Трехградие, чтобы извести потомков тех, кто приложил руку к его горю. До этого, однако, было далеко.

Пусть у него не было крыльев, он оставался драконом, он оставался потомков первых детей Старых Богов. У него не было возможности вздыматься в небо, зато, он до сих пор мог убивать. «Убей его» кричал голос в голове дракона, когда изумрудный сородич вылетел навстречу. «Рано» отвечал Аларант своему безумию.

Рахварион был старым. Совсем старым, ему бы в пору лечь в спячку, чтобы обзавестись новыми силами. Но старик искал что-то другое. Что-то Мудрый узрел в деле этих смертных. Что-то звало его помогать им. Оставалось лишь догадываться, почему старик стал помогать Тому-кто-крылат-без-крыльев.

Аларант прижался к земле, скаля змеиную морду. Изумрудный сородич… или если быть точным… изумрудная драконица склонилась в почтенном приветствии, сначала к Рахвариону, затем к Аларанту.

— Нархильпаль, Рахварион Мудрый —

— Кидорхалфор, Аларант Златой — драконица гордо подняла длинную шею, выгибая красивые и смертоносные шипы, что так и гудели у неё на хребте.

— И тебе жаркой битвы, Лорнера Северная. — отвечали в один голос два дракона

— Язык такойра? Как скажешь, старик — на змеиной морде с рогами, устремленным по направлению спины, выразилось презрение.

— Я бы сказал о тебе то же самое. Зачем служить Уэйстеку… или же Сайн-Ктору? — прошипел Аларант, не двигаясь вовсе. Лорнера тихо прорычала и стала извиваться в шее

— Я хотя бы не была в плену коротконогих эон'соротов. Что о тебе сказать, Аларант, они помутнении твой рассудок. Как вы можете верить в россказни о Бундайованде?! — драконица шагнула назад, готовясь к прыжку. Рахварион расправил свои крылья. В пасмурном небе свернул солнечный луч, отразившийся от его черных шипов. Старик ещё был силён.

— Если ли честь в поединке против двоих? — возразила Лорнера

— Где ваш хваленый такойра, что крылат-без-крыльев? Где убийца Балкраса Бронегрыза?! — драконица приподнялась над своими сородичами и выпустила из жарких ноздрей клубы черного дыма. Мороз прошёлся по воздуху, когда заговорил Рахварион.