Последней каплей стал день, когда решающую битву против Макара возглавил самонадеянный и слишком самоуверенный Эред. Он повёл войска в самоубийственную атаку, получив тем самым звание героя, а Харгодор, поведший войска в удар по флангу, был наречён трусом и слабаком! Изо дня в день он видел один и тот же сон.

Поля в Кардиние усеянные трупами. Люди кричат имя Эреда, который только что победил в дуэли брата, Макара. Они скандируют, заворожённые его славой. А Харгодора бранят как бродячего пса, прибившегося с королевской гончей. Он всем сердцем ненавидел Эреда, даже после того как он стал генералом Ненасытного, в бой он шёл с одной целью. Убить растреклятого Царя Рассвета! Даже в Тени он остался Тенью Предателя, но более это ему не мешало. Цель его была ясна: лишить Эреда первенства, даже после смерти.

Тень Предателя захлебнулся своей кровью, темной как самая чёрная смоль. Найт видел лишь усмешку в глаза этого существа, а Адриана видела сны, что являлись Лорду Тьмы. Выдернув кинжал из его спины, Девушка упало на чёрный мрамор, и тот раскололся, руша границы сны. Последнее, что она и Найт видели, это пустота, где тело Харгодора лежало в луже скверной крови, хохоча, как хохочут безумцы, что видят в своих фантазиях то, что желают видеть.

Она видела его сны. Его ненависть. Злобу и гнев. Во снах он хозяйничал, не позволяя никому входить в свои сны. Что если, ранив его, она лишь открыла его сознание, сделала с ним тоже, что и он делал с ними? Она напугала его, в действительности ранив, а не убив? Лишь адамантит может убить Лорда Тьмы. Адриана лишила его возможности ходить по снам, и вновь царствовать в чужих умах, кошмаря людей. Если так считать, то это была её первая победа.

Было решено расширить главу в виду моей долбанутости Гарет резко отклонился в сторону. СтоннКассел-средний изловчился и резким выпадом вонзил меч в бок чёрного легиона. Угораздило же их уже пятый, если не десятый час находится в осаде шахтёрского городка.

«Вепрь в ударе» и Гарет напрыгивает на врага, сталкивая того на колья. «Крылья Аиста» и капитан отходит назад, расправив руки для следующего удара. Капитан Кинхарта столкнулся с капитаном Уэйстека, чьи наплечники были обрамлены соответствующим орнаментом воинского чина северо-восточного Кровогорья.

Хватило доли секунды. Секира чёрного легионера со свистом разрезала воздух, и Гарет подался вперед, как «Кот в охоте». На таком расстоянии было бы неудобно, даже глупо быть мечом и СтоннКассел бьёт лбом о лоб. Капитан Уэйстека шагает назад. Два тяжелых шага дали Гарету преимущество. Выставив клинок так, чтобы его лезвие при ударе выкрутило древко секиры, капитан красного легиона взмахивает клинком, и капитан Уэйстека так неловко подставляет открывшееся горло для кулака противника. Гарет бьёт, что есть мочи и опрокидывает врага наземь, вонзая клинок во всё тоже открытое горло.

Звук битвы заполняет собою уши. Лязг стали противно режет слух, крики живых и стоны умирающих перемешиваются в какофонию, в которой еле слышно до него доносятся приказы офицеров. Горло с болью першит, и отдаёт железным привкусом. Ноги и без того подкашиваются от усталости, вызванной безостановочными стычками. Чёрные Легионы всерьёз вознамерились овладеть этим шахтёрским пунктом, что категорически не входило в планы Гарета. Берн Сорт принял удар третьего вражеского топора и в какой-то момент просто зашагал назад, под натиском четвёртого легионера.

Гарет влетел в бока отряду из пятерых солдат, разрубая плоть и сталь подобно вихрю из кинжалов. Капитан шахтёрского городка, к его чести, быстро среагировал и подкосил ноги двум противника. Те с рёвом завалились на землю, и Гарет умело скакнул назад. Пятеро полегли, залитые кровью, грязью и дерьмом.

Весь день солдаты Уэйстека как остервенелые лезли к Шахте Тёмные Глубины. Если Орин там что-то нашёл, значит, Ааронт знает, что там есть весь, которая может помочь в войне. Потому-то он послал сюда целый легион три тысячи солдат. Две с половиной тысячи гаретовых подопечных рассредоточились вокруг частокола острога, ведя бои небольшими стычками то тут то там.

Гарет отдал три приказа. Первый — отступить при прорыве обороны городка. Второй — Вал и Сурана Маилаулы отправлялись за Орином, чтобы его поторопить, потому что помереть на склонах богами забытой горы никому не хотелось. Третий — гонцы рванули через перевал, чтобы найти Айзору Трайден, Пауля Дейна, чтобы те привели Рахвариона Мудрого, в конце-то концов!

Устало стерев кровь с лица, Гарет и Берн возглавили отряд красных легионеров, к которым присоединились шахтёры, вооруженные кирками, топорами и клевцами. Помирать здесь никому не хотелось. Послышались рожки врага. Чёрные легионеры отходили назад с целью перегруппироваться и напасть клином с новой силой. Значит, и у Пятнадцатого Легиона было время перегруппироваться.

— Слушай сюда, легионеры! Отнести раненных к позициям у входа в шахту, всех живы и целых на передовую, держать улочки города любой ценой! Живо, живо! — зычный голос командира получался не столь громогласным, сколь похожим на приглушенный рык, отчего солдаты, услышавшие его слова, поспешили исполнить приказ безукоризненно.

— Капитан! — один из шахтёров, заляпанный кровь и ошмётками черепа с мозгами подбежал к нему, с горящими глазами.

— Чего тебе, староста бригады? — Берн Сорт первым ответил

— Враг нас сметёт, может того, огоньку подадим? — спросил средних лет парень

— Гарет, у нас есть горшки с горящей взрывной смесью, мы как-то только сейчас вспомнили про неё. Она рвёт камень в щебёнку, а нашим ребятам не привыкать под носом у смерти лазать, они сейчас закинут горшки в воронки и как эти чёрные твари пойдут, мы их и подорвём! — капитан шахтёрского городка, по всей видимости, тоже был потомственным шахтёром, раз одобрял подобную идею. Одного частокол уже горел, а значит, уэйстеканцы прорвутся к ним и начнётся бойня, если не свалка, между бараков шахтёров.

— Делай своё подрывное дело, бригадир. Сорт, собирай своих и моих у шахты, будем отступать. — Гарет сплюнул кровь себе под ноги. Всё-таки где-то его да задели! Усмехнувшись резкой боли в висках и ногах, Гарет отошёл в сторонку, и когда его солдаты отходили к возвышенному склону, ведущему в шахту, он присел на обтёсанный камешек, чуть прикрыв глаза.

Почему сейчас? Почему именно сейчас он вспомнил об Алетре Рейн? Тяжело неверное, быть женой легионера, тем более тяжело быть любовницей капитана, для которого битва — мать, война — жена, а легионеры — чада, которых нужно уму разуму учить? Нет, их с Алетрой отношения нельзя было назвать нормальным, тем более — примерными. Они расходились, попав под горячие руки друг друга, на костях пращуров обещая, что больше не сойдутся. Они сходились, страстно мирившись, вновь расходились. Гарету было интересно, где сейчас его Алетра, где она, что сейчас делает, думает ли о нём, раскладывает ли на него свои карты. Эту привычку леди Рейн капитан СтоннКассел любил больше всего, потому что привыкал к ней дольше всего.

Он чувствовал холод и страх. Что он больше не надышится этим воздухом, не насмотреться на это небо. Не увидит свою Алетру Рейн, не прикоснётся к ней. Не вдохнёт пьянящий аромат волос. Он как будто уснул, буквально на пару секунд, но этого хватило, чтобы проснуться и почувствовать себя самым бодрым рубакой на всём Зантаре.

Во сне он видел горящий Кинхарт. Тела родных и близких. И Айдана, стоящего над телами людей. Айдан смотрел на него и просил простить. Смотрел с надеждой, молил убить его. Гарет стоял на коленях, словного ноги его давным-давно отрубили.

— Дядя! Проснись! Это всё кошмар! — он обернулся и увидел Адриану с кинжалом в руках

— Умоляю, проснись. –

Гарет медлил. Вот он стоял в Чертогах Джерона, вот моргнул, и вот стоял посреди площади Джейстена, на которой раскладывали в ряды тела убитых. Кого-то невозможно было узнать, кого-то разрубили пополам, кто-то умирал с отрубленными конечностями и вспоротыми животами. Кто-то был изувечен так, что тело было похоже не на тело, а на смесь костей и порубленного в фарш мяса.