Капитан вовремя парировала удар ржавого клинка, отводя его в сторону от своего лица, и проведя контратаку, взмахнула своим клинком наискосок и чуть вниз, подрубая иссохшие и серые ноги полу-скелета. Тот, упав, разрубленный на четверть, попытался подняться и вцепился в ноги Луизы, та в ответ рубанула по его голове, и синий свет в мертвецких глазах потух, на этот раз навсегда.

Благо и Данел сработал красиво и чётко. Пусть и мертвец был силён, но северянин в сил удара ему не уступал. Песец нанёс три вертикальных удара, мощных и смертно сносных, сначала разрубив левое плечо, за тем правое. И третьим ударом он разрезал голову мертвеца напополам, так, что две половинки расплылись.

Когда бой закончился, то двелкесты ржали как дикие лошади, хлопая им, как бойцам арены.

— Идите, легионер! Шлем и меч ваши по праву! Племена узнают о вашей… «удали!» — похохотав, двелкесты ушли. Данел поднял меч из руки убитого им упыря. Древний как эта пещера, клинок имел простецкую форму, за исключения горды в виде крыльев орла и эфесом, в стиле головы оного.

Сигурну не хотелось хоронить молодых ребят в этом Богами забытом месте. Ночь вскоре должна была уступить место утру, а Песцы уже собрали камни, чтобы устроить двум погибшим курганы, близ этой пещеры. Сигурну пришлось избавить ребят от мучений. Оба они истекали кровь и плакали перед смертью. Северянин дрожащими руками выцарапал ножом на двух валунах их имена. Кульд и Геал. Оба были из Илайтана. Оба его земляки. Оба земляки Рогхара Убийцы Сородичей. Ему не хотелось хоронить их здесь. Он самолично отбирал их в отряд, а теперь они должны спать в сырой земле, рядом с Убийцей Сородичей!

Ещё долго Сигурн стоял на коленях перед их курганами, пока очередной раскат смеха средь этого проклятого хребта не заставил их двигаться дальше

Не было в этих пустынях нормальной живности кроме пары исхудавших койотов. Или же Песцы просто-напросто повстречали Госпожу Удачу, которая ловко повернулась к ним спиной, напрочь забыв, что она им нужна была, как вода, которая, кстати, в скором времени должна была закончиться.

Костёр было решено развести в укромном месте под скалистым выступом, чтобы его огонь грел стены скалы. Как ни странно, но мясо койотов было на вкус слишком жёстким и жилистым, но от того было приятнее вгрызаться в жаренную плоть, чтобы после её нескольких дней странствий по хребту не упасть замертво от того, что желудок начал переваривать сам себя.

Луиза хотела бы сейчас окунуться в ледяное озеро, и плескаться в нём до посинения, но таких поблизости, к сожалению, не имелось. Поэтому приходилось днём охлаждаться в горячей тени, а ближе к вечеру прятаться в скалах от могучих песчаных ветров, закрывая лицо обрывком плаща.

К слову, койоты принялись драться за свои жизни, до последней капли крови покусав тем самым болью часть отряда. Оставалось молиться, чтобы Песцы не подхватили бешенство, не хватало им на половине пути начать пускать пену изо рта.

Луиза глянула на своё отражение, на лезвие клинка. Шла вторая неделя их похода, а она уже казалось, превратилась в старуху, чьё лицо состояло, из одних лишь высохших морщи, потрескавшихся губ, сальных волос, а кожа на руках иссохла. Чем дольше они шли по этому хребту, тем жарче и тяжелее становилось. К тому времени, как солнце скрылось за горизонтом, и тьма вновь опустилась на Хребет Убийцы Сородичей, Песцы уже спали, прикрытые дозором Сигурна и Луизы.

Илайтанец был готов поклясться на костях своих пращуров, что вновь слышал смех Рогхара средь здешних валунов, троп и уступов. Не Убийца ли Сородичей ходит здесь, смеясь над Песцами? А может это Алкир говорит им: «Бегите, глупцы!» Или же это Фанза плачет из-под земли и молвит: «Прочь уходите и души свои спасите!»

Сигурн помотав головой, помешал угли в костре обгорелой веткой, и подбросил к ним пару изломанные кустарников. Он всматривался в темноту и невольно ёрзал, когда темнота, как будто резонировала в ответ, смеялись над ним. Капитан Коутрен данных странностей, проводя точильным камнем по лезвию клинка.

По горам хребта прокатился до ужаса безумный раскат смеха. Песцы сей же момент повыскакивали из своих спальных мешков, обнажая мечи и щиты. Смех усилился и стал приближаться к костру. Легионеры занял оборону кольцом, стоя плечом к плечу. Тени стали мелькать подобно целой армии, с алыми глазами, окружая их.

— Факела! — скомандовал Сигурн, и пять легионеров зажгли факела от костра, освещая ими округу. Песцы издали крики ужаса. Теней вовсе не было, перед ними стоял изувеченный мужчина, в северных одеждах, слишком жарких для южной погоды. Мех его изорванного плаща был испачкан в крови и грязи, а лицо изуродовано многочисленными шрамами, из которых выделялся дилнный и рваный шрам, который кровоточил в отличие от других и кровь, лившаяся из него, не подчинялась законом обычной воды, и казалось, текла в невесомости, к небу.

Мужчина дико захохотал, и тёмные тучи закрыли небо вместе с лунным светом, а ветер пытался затушить костёр и факела. Кто-то решился выстрелить в призрака из лука, но стрелы ос свистом прошли сквозь тело как в масло, заставляя его хохотать ещё больше. Данел быстро скакнул к нему и взмахнул двуручным мечом наотмашь, и призрака распался в пелену тумана, который каким-то странным образом откола весь хребет.

Песцы направлялись к старой сторожевой башне, чьи полураспавшиеся каменные пики и башни виднелись на одной из возвышенностей хребта, в почти двух сотнях от их лагеря. Впопыхах собрав свои вещи, Песцы вооружились мечами и факелами, рванувшись к башне, стремглав проносясь по тропе хребта. Смех усиливался. Туман вновь принимал обличие изувеченного северянина. Но на этот раз его окутывало серое-синие сияние, и он восседал на таком же призрачном коне, созданном из тумана. Конь заржал и помчался галопам, параллельно траектории Песцов. Призрак насмехался над ними и в какой-то момент, щупальце из тумана схватило троих Песцов за ноги, утаскивая их в темноту, в укромные ущелья. Луиза слышала, как они кричат, как туман разрывает их на куски, окрашивая золотой песок и камни хребта в кроваво-красный цвет.

Чуть позже туман утащил её трои, бежавших прямо перед Сигурном. Он окутал их, и те задохнулись, так как пелена окутали их шеи и в момент передавила артерии. Командир ничего не успел сделать, он попытался разрубить щупальца мечом, но ничего не вышло, туман вновь ведения их, и даже огонь не мог ему навредить. Лишь смех перебивал последние стоны умирающих. К тому моменту, как Песцы вышли на площадь того, что осталось от сторожевой башни, их осталось трое. Данел запыхался и сплюнул кровавую слюну, крутясь как волчок, чтобы не попасть в омут тумана. Сигурн багровел от ярости и готов был ринуться в туман, чтобы отомстить за свой отряд. Луиза крутанулась на месте. Место оказалось слишком открытым, но туман сюда не поднимался, точнее сказать, он как будто встречал невидимую преграду, по ту строну от сломанных колонн сторожевого поста.

Сердце стучало с бешеной скоростью, до боли в груди. Зубы от страха друг на друга не попадали, и слёзы сами накатывали, моля о том, чтобы она зарыдала навзрыд, громко и протяжно. Луиза от бессилия села на холодные камни, и взор её упал на центральный каменный круг с отображением Красного Орла. Слёзы продолжали литься в три ручья, пока её руки пытались найти хоть какой-то спусковой механизм. Пальцы судорожно пробирались сквозь линии на каменных кругах, пока глаза не накинулись на точную копию рисунка того призрака, что хохотал вокруг них. Рогхар Убийца Сородичей.

— Илайтанец…. — протянул призрак, оказавшись за спиной Сигурна. Командир погибших Песцов с разворота намеривался ударить Рогхара мечом, но тот с лёгкостью перехватил его руку и откинул назад. Сигурн ударился спиной о каменную колонну, и ничком припал на холодные камни. Данел с диким рёвом понёсся на призрака, но Убийца Сородичей ловко ушёл из-под удара и схватил здоровяка за горло. Данел захрипел, пытаясь впиться в глаза врагу, но хватка Рогхара оказалась намного сильнее, чем попытки Данела.