Сейне хочется кричать. Всё это не правильно. Она не должна быть здесь! Она же ведь не сама говорила, что не будет ей служить! Сейна пытается вырваться из объятий Мираны, но сил не хватает. Женщина касается своими пальцами висков девушки, и свет огнём проход по венам Сейны. Элерон хочет завопить, но паралич заставляет её застыть на коленях. Тогда Мирана вытирает своими руками её слёзы и вновь целует, но на этот раз в губы, едва заметно касаясь их, а после плотно прижимаясь к Сейне всем телом.

Всё это кажется Сейне неправильным. Неестественным и ненормальным, но и с тем столь будоражащим кровь, тело и воображение. Руки Мираны скользят по её телу. Сначала по плечам, прямо под платье к голой коже. Её пальцы горят и остывают на теле красные линии от ожогов, сначала на плечах, затем на талии, после на бедрах. Сейна кричит, воет от боли, но Мирана заглушает этот вой своими губами.

Пальцы Феникса останавливают на животе Сейны, чуть выше, под грудью. Её это нравиться. Сейне нет. Девушка пытается схватить её за руки и впиться ногтями в эту голову, но Мирана отстраняется от неё и хохочет, поглаживая её тело, как новоприобретённую игрушку. Огонь за её плечами обращается в крылья птицы и этими самыми крыльями Феникс окутывает их обоих, как щитом… или же клеткой?

Обе руки Богини резко впиваются в затылок Сейны, чуть ли не до крови разрывая нервы, Мирана прислоняет свой лоб ко лбу своей жертвы, в надежде испепелить её разум и занять место. Слеза скатывается с её щеки и с уст срывается лишь одно слово:

— Айдан –

И Мирана встаёт перед барьером из воспоминаний. Перед самой крепкой стеной, которую она когда-либо видела, словно она сама её создала и теперь не могла преодолеть.

Феникс видит Наследника Нерана. Она видит день их первой встречи, то, как он смотрел на неё. Сейна даже пытается улыбнуться сквозь ноющую боль, и пульсирующий в висках крик. Мирана с интересом наблюдает за воспоминаниями Сейны. То, что она выставила их как щит, осложняло и оттягивало время переселения. Барьер оказался слишком сильным. Вроде бы, глупые воспоминания глупой девчонки! Вот Айдан и его соратники тащат лестницу со склада, чтобы он смог залезть к ней через окно и прочитать стихи, но Мирана-Феникс не может пробиться через эту стену, лишь с досадой, но в то же время и интересом наблюдая за Сейной.

— Посмотрим, сколько ты продержишься, моя дорогая. — говорит ей Мирана, но Сейна этого не слышала. Она давно упала в обморок, и лишь малый участок её сознания ещё сопротивлялся пыткам.

Айзора дотронулась до своего затылка. Её обкорнали и кинули в палатку к остальным пленникам. На Пауле вообще живого места не было. Всё лицо было расквашено в кровь и в самых синих синяки. Легионеров хотя бы накормили, если эту водянистую кашу можно звать едой. Айзора отказалась есть. Ей почему-то показалось, что она приглянулась палачу. От этой мысли мурашки пробежали по её спину и руки проверили, на месте ли нож, спрятанный в сапоге. Благо он был на месте. Если не получиться умереть с честью воина, она умрёт, не позволив себя коснутся, но до того момента, пока есть еле заметная возможность вылезти из этой трясины чутка промокшими, значит рано резать самим себе глотки.

— Я танцевал с красавицей, чьи волосы черней углей,

Я танцевал с красавицей, чьи волосы светлее серебра,

Я танцевал с красавицами, чьи волосы жарче огня и ярче злата,

Я танцевал со всеми ними! Я с ними пел! И с ними я кутил! -

Айдан должен был согласиться, с тем, что репертуар Терона состоял сплошь и рядом из подобных песен, но ехать в тишине не хотел сам Терон, а потому всей ватаге приходилось слушать бряканье тероновой лютни, потому что иначе приходилось слушать его игру на флейте. А на флейте наследный сын Амхары фальшивил больше, чем на лютне.

— Я целовал девицу, чьи губы были слаще меда,

Я целовал девицу, чьи губы алее крови дракона,

Я целовал девичьи губы, что были мягче даргонских шелков,

Я целовал их всех! Я с ними танцевал! Я им юбки задирал! -

Подобные песни со времени приходилось петь всей ватаге, ведь так или иначе, Терон заставлял друзей делать это, потому что ему нравилось петь подобные ноты хором, и как он сам говорил: «Будь мы пьяны, Айдан так не краснел бы!» Молодому сержанту пришлось петь вместе с братьями-по-оружию, так как ехать в группке галдящих идиотов, во главе с Тероном… с Тероном… было крайне затруднительно, мягко говоря. Кстати, песня что пел наследный сын Амхары, в Карден-Холле она звалась «Целовал и танцевал со всей округой», а в Амхаре, как выяснилось: «Губки и ножки столичных красавиц»

Отряд «Ватага» именно так было решено величать их…ватагу… поржал над кривляниями Мейстланда. До Дейн-Педа, города магов, оставалось чуть меньше чем пол дня. Терон чувствовал, что Рог где-то там, в одном из самых больших городов всего Кровогорья. Дейн-Пед был пятым по счету. Первым был Кинхарт, затем Джейстен, затем Сайн-Ктор, после Уэйстек, перед домом магов был Карден-Холл, и лишь потом Дейн-Пед.

С древнего наречия название этого города звучало как: «Источник источников» В этих места было полным полно магических потоков, отчего на этой земле рождалось много больше магически одаренных детей и чародеи, колдуны и прочие маги-кудесники могли колдовать неимоверного масштаба заклятья. Однако, именно на этой земле. В любом другом регионе Кровогорья, за исключением некоторых мест, магически потоки были слабее, отчего магам нужно было затрачивать больше времени и сил на сотворение магических формул. Корр объяснял это… теорией о исконном возникновении магии и её производных. На самом деле после долгих попыток рассказать всё научным языком, Корреалеан уложился в пару предложений.

— Это земля вроде как благословенна самыми могущественными магами. Для использования источника, которые обычно зовут Местом Силы, необходима недюжинная концентрация, но стоит его открыть и черпать из него энергии, то магия из Места Силы начинает воздействовать на землю, небо, воздух, деревья, людей, что живут здесь. Вот-так-вот! -

— Это многое говорит о нашем обществе… — проговорил Дориан, удерживая поводья своего горного пони

— Ну конечно! — воскликнул Корр — маги способны найти брешь в стене и заделать её, мы способны выявить отравлена ли вода, или же найти проблему в постройке города или крепости. Мы платим за силу ответственностью и чуть ли не собственной жизнью! — бил себя в грудь Корр. В скором времени вдали показались стены и шпили Дейн-Педа. Никогда прежде Айдан не видел подобного!

Высоко над городом, что расположился на открытой поляне? возвышались огромные куски земли, что плавали островами. На этих огромнейших кусках земли, что были выдернуты из полей где построена основная часть города, были высечены залы магической академии Дейн-Педа, которую Корр кличил «Педкой». Залы с высокими стенами, пиками, тяжелыми фонарями, что живыми огоньками кружились вокруг скалы и земли, оставляя красивые линий синего и желтого цвета, образуя некий щит или же странное плетение, которое плелось магическим веретеном или колесом.

Замок академии в основном состоял из башен и лестниц, одного большого участка где земля была чистая, подобная поляне, точь-в-точь по которой сейчас проезжала ватага, и основного зала, напоминавшего дворец императора в Кинхарте, за исключение длинных и высоких витражных окон, что с такого расстояния напоминали сверкания еле заметного стёклышка медовой бутылки. Островки кружили по часовой стрелке, как птица кружит у гнезда. С холма, на который въехала ватага, можно было увидеть впадины в форме кружащих над домами островов.

— Добро пожаловать к воротам Дейн-Педа! — проговорил Корр, еле заметно улыбнувшись. Айдан заметил, что на лице младшего-близнеца проскользнула тень сомнений и страха, в перемешу с ностальгией.