— Что говорить, в первом бою я… я струсил, брат. Я мог скинуть уже хладное тело с себя. Но я просто лежал, залитый чужой кровью и собственной мочой. Лежал и в ужасе наблюдал, как легионеры рубят друг друга насмерть. Когда поднялся, узнал, что весь первый ряд, в том числе и командир со знаменосцем погибли. Выжили только я и Нил Амелион. Ха, смешно. — выдал он и Орин, вернув меч в ножны, устало глянул на Гарета, вытирая лицо от крови и пота.

— Что именно? — спросил Орин

— Я-то жив, а вот Амелион сейчас в земле. Убитый в боях под Кулдаром. — злость на лице Гарета было мало, только сожаление виднелось на его чертах. И на том, как играют желваки на скулах.

А вот Орин слышал совсем другую историю. Простой пересказ первого боя, как Гарет застыл на месте, но быстро опомнившись, убил ренегата, а там и бой кончился. Похоже, даже у второго сына Эврадара СтоннКассела были секреты, но говорил о них так, словно его давно судили и наказание он давно получил.

— К чему это ты? –

— Да к тому, что каждый раз, когда закрываю глаза, вижу свой первый и позорный бой. Вижу лица убитых мною и убитых из-за меня. Не знаю, как, но это помогает мне не умереть в каждом последующем бою. Просто помогает, я как-то на задаюсь вопросами почему и зачем. — Гарет вытер лицо, размазав ссажу и кровь на щетинистой щеке, и устремил взгляд в сторону полей, усеянных телами и оружием.

— Только звери убивают без жалости. — констатировал Орин.

— Я хранил твою тайну, Орин. Двадцать один год. Твоя очередь хранить мои тайны. Никто, после смерти Нила Амелиона, не знает, что я в ужасе струсил в своём первом бою. Сын Эврадара СтоннКассела, Эфеса Солнца и Драконоборца оказался трусом. — Гарет шмыгнул носом, сморкнулся, вновь размазав кровь по лицу.

— Ты не трус, Гарет. Ты один из самых храбрых людей которых я когда-либо знал. Сильный и храбрый принимает правду такой, какой она предстаёт на самом деле, а слабый и трусливый вали всю вину на жизнь, судьбу, кого угодно, лишь бы не признавать, что ошибка лежит на его плечах. — Гарет согласно крякнул, усмехнувшись каким-то своим мыслям, и ударил Орина кулаком в плечо

— Развёл тут лекцию по философии — хохотнув, братья устало вдохнули едкий дым пожарищ, крови и дерьма.

— Помнишь, как отец говорил? — внезапно спросил Гарет, Орин недоумённо повёл бровями

— Для СтоннКасселов, битва — мать, а эхо войны — сладкая музыка. А вот бабья нежность, она и на Ардахаре, бабья нежность. — Орина словно током ударило. Гарет сейчас был похож на отца, больше чем когда-либо. Он увидел перед собой силуэт Эврадара, который точно-так же сидел, и смотрел вдаль. Холодные мурашки пробежали по его спине, когда Гарет посмеялся. Улыбка его младшего брата была точь-в-точь как у отца, но буквально мгновение. Затем, вернулся нормальный Гарет с добрым выражением лица, который было готово вытянуться по стойке смирно, как и он сам.

Орин посмотрел на поля и увидел Айдана. Его сын, если конечно, он имел право его так называть, шага по полю и бойцы расступались перед ним. Кто-то неуклюже кланялся, кто-то падал на колени, уто-то на воинский манер бил кулаком о грудь, в знак уважения. Орин всегда боялся, то безумная мечта отца воплотится благодаря его сыну или дочери. Он никогда не хотел, чтобы они становились мессиями. Сейчас он смотрел на Айдана, шагавшего по полю. Десять минут назад он уничтожил половину армии противника, и сейчас выглядел так, словно так и должно было быть. Крылья из огня развеялись на ветру, а корона из молний распалась в прах. Только лишь глаза ещё долго приходили в человеческую форму. Золотые глаза с чёрными вертикальными глазами медленно приходили в нормальный, человеческий образ и родной, изумрудно-зелёный цвет.

Дракон белого окраса устало сел на четыре лапы, расправляя могучие, но изодранные крылья. Затем, он взлетел, рыча в адрес Айдана что-то на своём драконьем, улетел в сторону холмов на востоке. Приложив руку сначала к сердцу, потому ко лбу, и в конце вскину ею, он проводил крылатого ящера, пусть и ненадолго.

Ватага собралась. Терон, Корр и Дориан уже опустошали фляги с самогоном, пока мастер ведьма и грандмастер варлоков вновь устроили перепалку. Когда Айдан обернулся в дракона, Рахварион прилетел на гору и велел им всем взобраться на его спину. Ошарашенные всем происходящим, они повиновались. На крыльях Мудрого дракона они за полдня преодолели расстоянии в месяц. Так быстро Рахварион ещё никогда не летал, он стремился не на ноты Рога, а за Айданом, который летел подобно Алкиру.

— Проклятые ведьмаки, что вы наделали?! — воскликнула Лия Макстар, обнажая клинок, лезвие которого было заточен с одной стороны, как и клинок её защитника, Златана Кара. Колу и его ученик Кит не остались должны и, вытащив клинки, приготовились к бою.

— Мы?! Мы лишь помогали Наследнику, пока вы, проклятые варлоки, каждого кто вам интересен, решили подвергнуть Мутациям! — воскликнул в ответ Кит Лионор, вызвав тем самым лютый гнев, что у Кара, что у леди Макстар.

— Как ты смеешь, выродок!? — рыкнул Златан, и двинувшись вперед, замахиваясь наискосок. Искры от удара всколыхнули внезапно. Два адамантитовым клинка столкнулись, когда Коул ловко скользнул вперед, блокируя удар.

— Ещё один шаг, проклятый мутант, и я тебя зарублю! — прошипел Коул, сверкая зелёными глазами.

— Довольно! — стоило Айдану воззвать к силе внутри и направить её как два сильных потока воздуха, он откинул варлоков и ведьмаков в разные стороны. Орин и Гарет молча наблюдали за происходящим. Поднявшись с земли, варлок и ведьмак не сложили оружия, лишь сократили дистанцию, ожидая очередной нападки.

— Когда решишься «поступить правило», Наследник, найдёшь меня! — прошипела подобно змее Лия Макстар. –

— Златан! Прекратить! — как голем, Кар успокоился и ретировался, встав за плечом грандмастера. Кит помог подняться Коулу и варлоки гордо зашагали по направлению в городу.

— Что она имела в виду? — спросил Айдан, придя наконец-то в себя. Коул, чуть прихрамывая, лишь сказал, прежде чем тоже уйти к городу:

— Найди меня позже. Или её. Как решишь. –

— Я ни черта не понял, но я рад, что ты вновь стал собой Айдан — Терон подскочил к другу и на радостях обнял его, пока Айдана стоял истуканом, в жутком непонимании сложившегося.

Айдан подошёл к ним. Парень дышал часто и глубоко, как будто ему не хватало объёма человеческих лёгких, чтобы надышаться. Орин и Гарет медленно поднялись с камня и трое СтоннКасселов молча смотрели друг на друга. Это неловкое состояние прервал сам Адйан.

— Отец. Дядя. — только и сказал он, но этого хватило, чтобы воздух сотрясло от его слов

— Сын –

— Племянник — ответили они, вновь замолчав

— Я должен был уйти из Амхары. Чтобы обучиться, чтобы не причинить никому боль… — Орин подумал, что Айдан сейчас смотрит на мир, не как человек, а как дракон, и он пытается подирать слова на человеческом языке, а не драконьем.

— Ты умеешь произвести впечатление. — хмыкнул Гарет, со звоном вернув меч в ножны. Айдан лишь хохотнул, оглядываясь по сторонам.

— Они думают — Орин оглядел всех солдат, собравшихся вокруг них — что ты какой-то бог. —

— Я не бог — злобно и упрямо отвечал Айдан. Согласно кивнув, братья СтоннКасселы и Айдан, направились ко дворцу лорда Врат Балдарена.

Люди встречали их как героев. Солдаты поднимали мечи вверх, как только по толпам жителей прокатился рокот:

— Наследник Нерана! Айдан СтоннКассел! — они шли и люди скандировали их имена. Скандировали победным воплем

— Красные Легионы Кинхарта! –

— Слава Красным Легионерам! –

— Слава СтоннКасселам! –

— Наследник! Айдан! Наследник! Неранов приемник! Айдан! -

Люди во Вратах Балдарена знали Орина и Гарета, а потому выкрикивали и их имена. Отряды солдаты в доспехах красных легионов шагали улицам, залитых кровью, и заваленным телам их защитников. Цитадель Балдарена возвышалась столь высоко, и представляло собою крепость в центре города со своим рвом и подъёмным мостом. Пять башен обустраивались в пятиугольную фигуру из чёрных строительных камней. Острые шпили и широкие бойницы, из которых виднелся свет факелов. Вся эта конструкция внушала страх. Стоило взглянуть на стены Цитадель Балдарена, как тут же Орин почувствовал себя не в своей тарелке.