Он видел многое за свою жизнь. Видел смерть в самых разных её проявлениях. Но теперь, за смертью следовала безысходность. Кровогорья больше не было, Империя умирает, а все его близкие сгинут навсегда. Гарет чуть не с самого рождения ходил строевым шагом. Он был прирождённым легионером. Он был истинным капитаном, но он так же был человеком, со своими слабостями и страхами. И это пугало его до мурашек.

Когда же он увидел тело Алетры, он приложил титанические усилия, чтобы не дрогнуть. Ему хотелось выть, орать, рвать на себе волосы, кричать и биться в истерике, но что-то внутри него не позволяло ему этого сделать, даже тогда, когда он понимал, что его никто не видит. Он лишь присел на колени перед Алетрой и прикрыл её холодные веки, поцеловав длинный, чистый лоб. В руках его леди Рейн лежал меч из адамантита. Этого Гарету было достаточно. Подняв клинок, тяжелый от толстого и красного слоя крови, он обхватил его обеими руками, плоской стороной, прижимая ко лбу.

Заставив себя проснуться, он понял, что враг уже был готов идти в последний штурм. Солдаты легиона отступили к шахте, некоторые уже оттащили туда раненных. На убитых времени не было. Гарет поднялся и подошёл к солдат, уже готовым выставить щиты. Берн Сорт вручил ему лук с горящей стрелой.

— Один взрыв подорвёт всю округу! Давай, СтоннКассел! –

Глупый план. Должно сработать.

Гарет натягивает тетиву, наконечник стрелы полыхает, языка пламени ждут, когда смогут окутать бочку со смолой и лежащие рядом взрывные реагенты. Солдаты Уэйстека пробивают ворота и твёрдым маршем железных щитов идут на них. СтоннКассел ждёт. Ждёт, когда чёрные латы ступят непозволительно близко, так, чтобы между ними оставалось два полуторных клинка. Он спускает стрелу, и язык пламени искрит, поджигая смоль и реагент. Пламя ревёт подобно дракону. Земля трясётся под их ногами, стонет, распаханная от взрыва. Огненным кольцом из туч окутывает огонь городок при шахте.

— Я, блять, этих гномов в метр с шапкой ещё на метр укорочу! — Орин злобно прорычал, когда зрение вновь вернулось к нему

— И Ааронта Тангера на метр с той же шапкой порежу! — воскликнул старший лорд СтоннКассел. Где-то час отряд экспедиции пытался оклематься от ошеломительного потока пара. Перед глазами всё выглядело размытым, как будто они смотрели на мир через толщу воды. Орин злобно дрожала, когда на их след вышли Вал и Сурана. Уставшие и окровавленные, они поведали о том, что Гарет держит натиск Уйэстека, а значит, у Орина было всё меньше и меньше времени. Что-то здесь было. Что-то, что могло бы переломить ход этой битвы. Оклемавшись, Орин повёл отряд из восемнадцати человек через ворота в правом проходе, открывшиеся сразу после того, как растреклятая троица гномов ускользнула в проходе, что вел вверх и налево.

Они быстро прошли по коридорам, чьи стены перекрывались решёткой, за которой стекала яркая и горячая лава. Насладиться этим зрелищем могли разве что Эльнора, да Вал с Сураной, потому что остальной отряд двигался чуть ли не на ощупь.

В конечном итоге они вышли наподобие арены, усеянной скелетами гномов в резных доспехах и кусками камней, покрытыми странными рунами. Один из таких камней был высечен в виде гномьего лица. Щурясь от боли и ожогов, Орин рассмотрел одну из таких голов. В учебниках такие создания описывались как големы. Живая энергия в неживой оболочке из камня, грязи или же металла.

Внезапно на кольцевых трибунах зажглись факела, освещая ступени трибун и место, откуда вещал глава этих гладиаторских боёв. Это и вправду была арена, ведь решётки-ворота поднимались и из тьмы казарм гномов на бой выходили массивные каменные статую, в полтора раза выше самого высокого человека и в пол раза шире самого широкого дуба в Иронале. Покрытые витыми рунами на сером камне, эти создания были статуями, в которых хранилась элементарная энергия. В одних огонь. В других земля. Увы, из воздуха и воды невозможно было создать голема, но и без них, шансы выживание «экспедиции» заметно поубавились.

— Добро пожаловать в Забытую Кузню! В её амфитеатр! — Доген, глава предательской троицы стоял во главе трибуны, встав, наверное, на подставку, что бы выглядывать из-за некой панели с рычагами и кнопками.

— Слазь, сука, поймаю же! — прокричал Орин, смотря чуть в сторону от нужного места. Сейчас он смотрел на мир и только факела выделялись из всего это мыльного «пейзажа»

— Молчать! — прокричал Доген, и словно поддерживая его, где-то прогремел взрыв.

— Фартуморг. Город изобретателей и мечтателей. Мои соотечественники желали скинуть оковы Драконьей Гегемонии, потому то и бежали вглубь неизведанных во второй эре земель. Здесь, в недрах горы, они построили город, в котором им были чужды законы Трехградия. Здесь они отдали свои души, чтобы содрать армии из рун и камня, но самой великой мечтой, что засела в подкорке у каждого из них была такова: поймать живого дракона и поставить на нём опыты, как драконы ставили опыты на гномах и эльфах в своих логовах. И, опережая наши игры, я скажу вам. Это у них получилось. Пусть же достойнейший из вас примут смерть от Аларанта Облитого Золотом! Големы! Убить! — Доген злостно захохотал, и големы, окружив отряд в кольцо, медленно зашагали, нагревая под собой землю.

— Если у кого-то есть идеи, лучше предлагать их сейчас! — воскликнул Вал, обнажая клинок. Все остальные последовали его примеру.

Эльнора протяжно завопила и вознесла правую руку над головой. Ещё в Зиккурате Ин-ар-Хартум он сумела отчистить некромантию от скверны Ненасытного. Если быть точной, она убрала ту чёрную нить из белого полотна, белой магической нитки, что питала магию Жизни и Смерти.

Потоки зеленой энергии окутали её как плетения колеса, как вихри из огня окутывают дракона, так и они впились в мертвые, давно покрывшиеся плесенью скелеты гномов, что боролись здесь за свою жизнь. Впились, подобно шупам из тьмы и скверного огня. Но это было совсем другим явлением. Проникая в саму сущность скелета, энергия Смерти и Жизни заставляла пустые черепные глазницы гореть ярко-зелёным огнём.

Безвольно лежавшие на каменном полу золотого цвета, скелеты поднялись на ноги, взяв своими костяшками поржавевшее оружие. Големы безмолвно обернулись и застыли. Скелеты гномов стучали печами о щиты и, заревев как можно громче, как вопят вурдалаки в Зиккурате, они накинулись на големов, поменьше мере отрядом в пять десятков.

Доген, Тилока и Гревом заворошились на трибуне и принялись дергать рычаги в бешеном беспорядке. На арене образовался хаос. Мертвецы били големов, големы своими кулаками крошили истлевшие кости, плиты камня под их ногами содрогались и двигались, выплёскивая струи пламени. Отряд экспедиции скакал как зайцы, от плите к плите, вертясь под ногами големов, как комары.

Орин метнулся вперед, когда Вал специально уронил Сурану, придавив её собой, чтобы так не погибла от размашистого удара голема. Орин успел схватить Эльнору за руку, и оба они упал на бок, перекатившись вправо, оказавшись в метре от горящей плиты. Некромантка сверкнула бледными глазами, и обернулась на крики. Всё же кого-то из отряда вверенного Гаретом Орину достали. Послышался характерные звуки ломающихся костей и предсмертного вскрика.

Из восемнадцати человек, до ворот, что вели к казармам этой арены, добрались лишь пятеро. Вал и Сурана получили небольшие ожоги, Эльнора и Орин уже могли нормально видеть, а Сэм Трайден до сих пор шёл на ощупь. Он успел вовремя отклонить лицо от струи пламени, но усы, борода и брови теперь отсутствовали на его лице.

— Сука, я этих гномов на шашлык пущу! — прорычал чёрный легионер.

— Будет тебе шашлык, но сначала, я их укорочу — вторил ему Орин, поднимаясь с холодного полка казарм.

Отряд как можно быстрее двинулся на поиски лестницы, ведущей на трибуну. Големы преследовали их, пусть теперь эти тварей было лишь двое, но двигались они без остановки, нагоняя их с каждой минутой. Бегая как мыши от кошек, отряд в пять человек в конечном итоге вышел на трибуну, где троица гномов во всю ярость и безысходность крутила рычаги и жала кнопки.