Всё поменялось, когда отец отправил их в качестве рядовых под Кулдар, в составе легиона Гарета. Терону естественно не нравилась легионерская дисциплина и жизнь, тем более ему не нравилось биться за свою жизнь, когда шансы не равны и перевешивают не в его пользу. Впрочем, всё обернулось прямо как в легендах. Он связал с себя с Рогом Алкирион, чьи ноты поют, придают силы и по идее должны призывать армии героев прошлого на битву, влюбился в эльфийку, отомстил за брата и сестру и, бился в отряде самого Наследника Нерана. О чём ещё можно было мечтать?

Всё поменялось, как только он связал себя с эти артефактом. Как только передал Аэйри перстень со своим родовым знаком, сказав её, что он её любит. Ему хотелось быть рядом с ней, ведь эта женщина как-то странно на него действовала. Чего греха таить, она его сумела приручить. Сладкая истома по ночам заставляла вспоминать Терона о темных кудрявых волосах эльфийки, о её абсолютно чёрных глазах и мягкой, золотой коже.

Терон, конечно, редко пользовался такой функцией сознания как — раздумье, но всё-таки…

В Дейн-Педе близнецов не любили, а потому пройдясь по предмостному рынку и потратив пару-тройку монет, Мейстланды приобрели бардовские шляпы с перьями, чтобы скрыть своим лица. Так же, чтобы не привлекать ненужное внимание своими богатыми камзолами, прикрыв плечи новоприобретёнными широко расшитыми плащами алого цвета.

Когда же Айдан вернулся из капитанских бараков, Терон и Корр ехидно улыбнулись, ведь друг их не узнал. В вкратце обрисовав ситуацию, он закончил.

— Значит так, никому не говорить, что я — СтоннКассел. По привычке назвался Анкитом, слухи досюда не так быстро доходят. — Айдан поджал губы, когда близнецы в один голос отчеканили

— Есть сержант Анкит! Рядовые Прейды к заданию императрицы готовы! — в голове парня пронеслись слова, еле слышные, но всё же он успел произнести их вслух:

— Свободные, непреклонные, и не сдающиеся! Верные знаменосцы Мейстландов. — оба лорда Сокола диву дались, и Айдан, самодовольно улыбаясь, пихнул обоих в бока, направляясь к таверне «Вольный Мельник», своих лошадей они оставили на Дориана, который заплатил за место в конюшне около мельницы, которая, как и мельница, была частью одной большой таверны. Рыжего гнома можно было спутать только с другим рыжим гномом, а потому ватага весело вошла в таверну. Айдану хотелось видеть реакцию Терона на одну особу, если такая была в питейном заведении прямо сейчас.

Один из завсегдатаев неотёсанных пьянчуг вывалился из двери длинного домика, и растолкал ватагу, в пьяном бреду браня их, на чем свет стоит.

— Куда прёшь, молодняк! Не видишь, Я иду!? Ух, что-то кулаки че… — но, когда мифрильные пластины айднонового доспеха сверкнули на солнце, и лазурные искры адаматитового клинка воронились из поясных ножен, из-за того, что пьяница возмущённо махал руками, задирая плащи друзей ватаги, мужик спешно поклонился, виновато опуская голову

— Прощу простить м-м-меня, м-м-м-милостивый лорд… перебрал я… попутали демоны хмельные душу мою… — и в тот же момент он дал дёру в толпу. Терон и Корр игриво поклонились другу, открывая перед ним двери

— Милостивый лорд — в «почтительном» тоне сказали они. Айдан помотал головой, от того, что его называют лордом, холодные пот проходится водопадом по его спине.

Таверна оказалось битком набита самыми разношёрстными гостями. От тёмного люда в капюшонах, до простых работяг и жителей предместья. Стойка, где хозяйничали трактирщик и, по всей видимости, его жена. Что-то во внешности девчонок и парней, что разносили еду и выпивку, безоговорочно подсказывало, что данным заведением владеет целая семья, человек в шесть-семь, если конечно не считать совсем маленьких ребят.

Сама же стойка находилась в центральной части и за ней виднелась дверь на кухню и мельницу, камин приятно потрескивал, в воздухе витал аромат жаренного мяса и хмеля, отчего вся ватага принялась глотать слюню. Терон как-то в дороге попытался пожарить пойманного кабанчика и спалил его во Вратах Харды… как его потом бранили…

Довольно длинный дом имел свой погреб с винами и второй этаж со спальными местами, присутствовали, и вышибалы с дубинами, по обе части дома. В левой, где полок возвышался на две ступеньки, и помещение сужалось вокруг открытого очага, расположились по большей части приезжие с большой дороги. По углам, у стенок, устало, на скамьях, расположились люди, которые уже отобедали.

В правой части, где полок продолжал уровень возвышенности низа стойки, стояла перегородка, а за ней у самой стены, стенка, где на флейте и лютне играли парень и девчонка, одетые в зелёные куртки, им подыгрывали ещё человек десять, одетых так же. Эти люди имел плосковатое и смуглые лица, с густыми бровями. Куртки мужчин были добротным, пусть и износившимися, а платья женщины помятыми, пусть и была эта ткань особо пышной. Это говорило об их принадлежности к бродячим караванам аст’кайменов. Чуть левее сцены расположились столов пять-шесть, и ватага поняла, что живут люди в предместьях Дейн-Педа богато…

— Дорого…богато, однако. Ай, не высока корчма, да дорожка весела! — потирая ладони, отозвался близнец, рождённый на семь минут раньше (Корру всегда от этого упоминания плохо)

Столы же были занятыми золотокожими и черноглазыми эльфами с причудливыми доспехами. Пять из них, а всего их была дюжина, облачились в стёганки то ли лесного, то ли зелёного цвета… другие же носили светлые, почти блестящие хауберки (рубахи из кольчуги с добротным оружейным поясом, таким же капюшоном и перчатками)

Но стоило Терону завидеть Аэйри во главе эльфийского отряда, как сердечко-то его всё… того… ёкнуло, как говорится. Девушка в свою очередь признала ватагу и на радостях, громко хохоча, налетела на Терона, заключив того в крепкие объятия.

— Терон! — воскликнула она, и Мейстланд принялся шипеть, но держать девушка в объятьях.

- Аэйри, ты потише родная! Снесёшь же! —

Темноволосая эльфийка не обошла стороной Корра, Дориана и Айдана, пригласив их к себе за стол. Эльфы послушно соединил пару столов, образовав большое капище. Сей же момент Терона и Дориан зазвенел кошельками, расплачиваясь за выпивку и еду. Корр же как-то подозрительно переглядывался с Айданом. Удачно-то как всё сложилось. У Аэйри «ватажка» поэлитнее будет. Анкит как увидел эльфов, приметил их обученность. Дай волю, строем шагать будут. Вон как спины прямо держат. Руки на эфесах саблей, но не более, а уж когда Аэйри принялась на эльфийском им рассказывать кто-то такие представители ватаги, то их тонкие ладони вернулись на стол, к еде и выпивке. То и дело двое старших, с крылатыми шлемами одёргивали других, когда кто-то не соблюдал дисциплину.

— Какими судьбами в Дейн-Педе? — наконец спросил Корр

— За’лас’вен ….. - один из эльфов наклонился к Аэйри и принялся говорить на их языке.

«Так эльфы зовут двоюродную чету своих королей. Видимо, наша подружка, а точнее её мать-менестрель, кузина королевской семье Ангвира!»

«Макар?» Айдан невольно взглотнул, но голос, внезапно затмивший всё, ответил рыком дракона

«Макара нет… пока что… я же томим тобою в клетке, Брундайовад»

Айдан помотал головой и попытался улыбнуться. Айэри и её подчинённые это заметили и насторожились. Но Анкит… или же СтоннКассел не видел их. Он видел нечто другое… что было сотни… нет тысячи лет назад. Говорил же вовсе не Айдан, а кто-то другой.

— За’лас’вен, м? Чета Ангвирский Королей Огненных Лесов, не так ли? Как там говорят в Иронале… «Если ангвирца не спалить, то его можно подкупить?» Никто из отряда Аэйри поверить не мог, что устами Айдана сейчас говорил Генри Первый. Отец Нерана. Впрочем, никто этого и не знал, парень вскоре вновь взял над собой контроль, запихав всех предков в сугробы и лавовый шторм.

— Откуда знаешь? — спросил эльф, сидевший по левую руку от возлюбленной Терона

— В Карден-Холле жил один эльф… старый совсем. Он всё рассказывал, но мы здесь не затем, не так ли? — парень вновь улыбнулся, оскалившись как змей… или же дракон?