Воодушевившись, мальчик бежал, бежал, бежал и… встретил Эштана. Тот появился буквально из воздуха, хотя магией еще не владел, как и Даррел. Они были слишком малы тогда.

— Где ты прятался? — выдохнул Даррел.

— А вот… — хитро улыбнулся брат. — А ты от кого так быстро бежишь? Гувернантки тебя нашли?

— Хуже… Его величество, — признался маленький принц, торопливо стирая со щеки слезу. — Боюсь, он меня накажет. Поэтому и убежал от него. Не хочу снова в подвал…

Эштан тяжело вздохнул и вытер брату со щеки вторую слезу.

— Ладно, идем, спрячу тебя от него, — решил он.

— Куда?

— Сейчас увидишь.

— Отец везде меня найдет, это ведь его дворец, — возразил Даррел.

— А вот и не везде! — с этими словами Эштан достал из кармана хрустальный шарик с алыми всполохами. — Это поможет нам спрятаться.

— Что это?

— Это подарок моей второй мамы. Пряталка. Надо сказать волшебное слово, и шарик спрячет тебя внутри. Только не говори никому про нее. Иначе мама больше никаких мне подарков не сделает…

— Ладно, — согласился Даррел, с интересом разглядывая шарик. — А что говорить нужно?

— Специальные слова. Секретные. Aseir laan montever.

Даррел хотел попросить брата повторить слова, потому что он совсем их не понял, однако их вдруг словно вихрем подхватило, закружило и забросило в небольшую комнатку с окном, из которого было видно звездное небо. Звезды на нем были большие, яркие и приветливо мерцали. А еще казалось, что где-то ласково шумят морские волны.

— Вот мы и спрятались, — довольно сказал Эштан. — Когда говоришь эти слова, Пряталка начинает работать. А чтобы отсюда выбраться, нужно сказать другие слова.

Он вытащил откуда-то бумажку, перо с чернильницей и нацарапал две фразы.

— Запомни, только вслух не повторяй, — сказал он Даррелу. — Если находиться рядом с Пряталкой и сказать их, то она заработает.

— Как же здорово! — воскликнул тот. — А где мы сейчас находимся? У моря?

Эштан кивнул.

— Да. Его из окна видно.

Даррел тотчас кинулся к окну, и оказалось, что вид открывается не только не звездное море, но и на ночное море — черное и кажущееся неподвижным.

— Давай искупаемся, раз уж мы здесь! — обрадовался мальчик и кинулся было к выходу из комнатки. Но не тут-то было.

— Нет! — торопливо перегородил ему путь Эштан. — Мама сказала, из комнаты выходить нельзя. За дверью опасно.

Со вздохом Даррел вернулся и опустился на кровать, брат сел рядом и взъерошил ему волосы.

— Не бойся, никто тебя здесь не найдет!

— Ты просто не знаешь императора, он все может, — со вздохом сказал принц. — Он любого может найти.

— Ты боишься его величество? — удивился второй мальчик.

— Он не очень любит меня, — признался Даррел. — Я плохо себя веду и у меня не очень хорошо с учебой. И с языками… Общемагчиеский хорошо знаю, а вот торийский, лирийский, ши — плохо.

— Зато тебя любит мама, — вдруг сказал Эштан, и его худые плечи опустились.

— А тетя Реджина разве тебя не любит? — удивился принц.

Мальчик помотал головой из стороны в сторону.

— Она просит не называть ее мамой, говорит, чтобы я обращался к ней по имени.  А еше… говорит, что я отродье, которое сломало ей жизнь. Смотри. — Он вдруг задрал штанину и показал свежий шрам на худой голени. — Это она меня била, потому что разбил ее любимую вазу. А я нечаянно.

— А твоя вторая мама? Или ты соврал? — спросил Даррел. Ему было очень жаль брата. Тетю Реджину он недолюбливал сам — слишком злой она казалась ему.

— Ничего я не соврал! Она вылечила рану, поэтому затянулось быстро. И сказала Реджине, что если та меня снова тронет, она отрежет ей голову, — на губах мальчика появилась улыбка, которая тотчас исчезла. — Реджина испугалась, и мы срочно поехали во дворец.

— Тогда, наверное, вторая мама тебя любит! — радостно воскликнул принц.

— Если бы любила, не бросила бы, — ответил Эштан неожиданно по-взрослому, а Даррел вдруг обнял его так крепко, как умел, и сказал:

— Я тебя не брошу. Ты всегда будешь моим братом.

Сначала они дурачились, потом разговаривали о какой-то ерунде, а после уснули. Во дворец они вернулись на следующий день, потому что проголодались, однако мечты Даррела о том, что отец улетит и забудет о наказании, рухнули. Их с Эштаном искали всем дворцом, и отец даже отменил визит в Лирию. Вместо подвальной комнаты Даррела ждало более суровое наказание — разгневанный император лично выпорол его, а Эштан вместе со своей матерью покинули Небесный дворец и долгое время не возвращались. Спустя несколько дней Даррел случайно услышал, как отец сказал кому-то из своих советников:

— Найдите мальчишке того, с кем он будет расти и обучаться боевому мастерству. Его правую руку в будущем. Чтобы был верным псом.

— Князь Запретного леса отправил в Вечную империю своего сына, — ответил кто-то из них с почтением в голосе. — В качестве гарантии, что исполнит свои пункты в тиверейском соглашении. Мальчишка при дворе уже несколько дней. Смышлёный. Наполовину дроу, наполовину человек. Они с принцем подружатся.

— Пусть будет он, — согласился император. — Все контакты с сыном Реджины должны быть ограничены. Позаботитесь об этом.

И об этом действительно позаботились.

— Куда же делся Эштан? — повторила в который раз Белль, комкая на коленях платье.

В ее голосе было искреннее беспокойство, которое не нравилось Даррелу. Слишком уж сильно она переживает за его братца. И слишком странно на него смотрит — с затаенной нежностью. Да и этот цирк, который устроил напившийся Эштан с предложением руки и сердца, порядком раздражал Даррела. Он ведь в начале принял все за чистую монету и едва сдержался от того, чтобы не ударить кузена по лицу, как простолюдин. А когда услышал, как Белль безропотно соглашается с ним, и вовсе разъярился. Кровь пульсировала в висках, а в глазах словно синее пламя разгоралось.

Не многое могло довести его до такого состояния. А у этой девчонки получалось — и уже в который раз.

— Да вернется твой Эштан, — махнул рукой ангел, который представился ее секретарем. Дареллу он сразу понравился — уже только потому, что опоил Эштана. — Не собака же он, в конце концов. Отоспится и вернется.

— А если с ним что-то случиться?

— Он же темный. Что с вами, темными, может случиться? — беспечно махнул рукой Кайл.

— Я не темная! — привычно ответила Белль, сводя на переносице брови, и Даррел поймал себя на мысли, что она особенно хорошенькая, когда злится. — То есть, не только темная.

— Просто прими уже свою внутреннюю сущность, — посоветовал ангел. — Я за тебя, знаешь ли, волнуюсь.

— А ты прими успокоительные, — огрызнулась Белль, — чтобы унять волнение.

Они принялись спорить, и Даррел не сразу понял, что неотрывно глядит на невесту.

— А она ничего, да? — склонился к его уху Кэлл. — Личико милое, думаю, и фигурка отпад.

— Иди ты, — прошипел принц.

— Точно отпад, в отличие от тебя я разбираюсь в девчонках, — продолжал телохранитель фривольным тоном.

Арт, стоящий по другую руку от принца, услышал и едва слышно фыркнул. Они втроем вечно спорили, у кого из девиц какой размер груди, и даже ставки делали. Кэлл всегда выигрывал — глазомер у него был отличным. А вот Даррел, напротив, вечно не мог угадать.

— Это все ты со своим вином виноват! — продолжала тем временем Белль.

— Да я же сказал, что перепутал, святые духи! Почему ты мне не веришь?! — возмущался ангел.

— Думаю, я знаю, где может быть мой дорогой кузен, — громко сказал принц, потирая подбородок. Воспоминания накрыли его неожиданно, хотя он на много лет забыл об этом — о далеком детстве, проведенным вместе с ненавистным Эштаном. Даже думать было странно, что когда-то они вместе играли.

— Где? — спросила Белль. Даррел взглянул на нее в который уже раз, и который раз подумал про себя, что она изменилась — стала вполне себе ничего. Или она и раньше была ничего, а он и не замечал? Неважно. Она спасла ему жизнь. И она — его невеста. Та самая маленькая Белль, с которой однажды его соединил брачной клятвой молчаливый жрец в храме.