— Смотри, куда идешь!

— Извини. Я не специально, меня толкнули, — ответила я так вежливо, как только могла. Кто меня толкнул, я так и не поняла — адептов на первом этаже было слишком много.

— Да ты просто корова, ходить не можешь нормально, вот и все, — заявила блондинка.

— Я извинилась. Не думаю, что стоит продолжать себя так вести.

— Как хочу, так и буду себя вести. Ты мне не указ!

— Скромность — главная добродетель девушки. — Спорить с блондинкой не хотелось, но она не давала мне возможности уйти. Зачем-то открыла свой рот снова:

— Ты смеешь что-то говорить о скромности? Ты ведь невысокородная, верно? Учишься бесплатно. А стипендию тебе платят за счет высокородных. Так что сама будь скромнее, пока такие как я содержат таких, как ты.

Да что за день такой! Что им всем от меня нужно?! Грудь внутри опалило об обиды и злости.

— Закрой рот, — тихо сказала я.

— Не то что? — прищурилась блондинка.

Ответить я не успела. Ибо в этот момент вспыхнула ее юбка. Ну, не совсем юбка, не вся сразу, а подол.

— Помогите! — заверещала девица. — Она подожгла меня! Подожгла!

На нас тотчас уставились все, кто находился рядом. А я, не растерявшись, погасила пламя до того, как оно успело причинить блондинке вред. Но это не я подожгла ей платье! Я даже не думала о таком!

К блондинке, юбка которой дымилась, подскочили подружки, и она громко зарыдала:

— Ненормальная! Решила меня поджечь! Сначала толкнула, потом натравила огонь!

— Это не я, — растерянно ответила я, видя, как осуждающе смотрят на меня адепты, собравшиеся вокруг. Как на какого-то монстра. И повторила, но уже громче: — Это не я! Почему вы мне не верите?

— Потому что ты — огневик! — раздалось из толпы насмешливое.

— Вместо того, чтобы решить спор словами, подожгла юбку!

— Сумасшедшая!

— Извинись! — потребовал кто-то, и меня словно холодной водой окатило. Это Даррел. Это его рук дело!

— Да, извинись, — пристально взглянула на меня блондинка. Глаза ее были мокрыми от слез, но сколько в них было самодовольства!

— За то, чего не делала, извиняться не буду! — громко сказала я. Из холла я выходила, гордо расправив плечи, но внутри все продолжало пылать. Мой огонь рвался наружу. И слезы — слезы тоже рвались, но плакать себя я не позволяла.

Быстрым шагом я направилась не к портальной станции, а к сосновому лесу — заснеженному и дружелюбному. Мы часто гуляли в лесу на выходных, бродили по его дорожкам тропинкам и даже устраивали пикники в теплые осенние денечки на берегу лесного озера.

Я шла, шла, шла, и сама не поняла, как сорвалась на бег — понеслась по протоптанной дорожке, даже не зная, куда. Изо всех сил работал руками и ногами, чувствуя, как не хватает дыхания в легких. В какой-то момент я выдохлась и, раскинув руки и ноги, звездочкой упала в сугроб, глядя в высокое голубое небо.

Стало немного легче. Мороз, щиплющий щеки, помог внутреннему огню остыть, а бег снял напряжение. Я часто так делала дома, в Северной провинции — в самой холодной провинции империи, где полярная ночь длилась несколько месяцев. Когда одолевали эмоции, когда внутри разгоралось пламя, мне помогал снег. Как огневик, замерзнуть я не могла, и холод лишь отрезвлял.

Даррел сдержал слово. Он сделает мою жизнь в академии невыносимой.

— Я не сдамся! — крикнула я громко и поднялась, полная решимости сражаться хоть с принцем, хоть с Темным богом. И вдруг услышала, как хрустнула ветка — где-то за заснеженными пушистыми елями.

— Кто здесь? — настороженно спросила я, снова подумав о его козлином высочестве. Мало ли что от него можно еще ожидать?

Однако за елями находился не Даррел, а Эштан. Он смотрел на меня, прикусив губу, и его пепельные длинные волосы свободно спадали на плечи — шапки на нем не было, несмотря на холод.

— Ты? — удивилась я. — Что ты тут делаешь? Или… ты следил за мной?

— Я просто увидел, что ты побежала в лес и пошел следом, — ответил темный и добавил: — Я знаю, что произошло в холле. Видел мельком. Хотел подойти к тебе, но ты слишком быстро покинула замок.

— Это не я! Я ничего не делала той девушке, не поджигала ее юбку. — Мой голос был высоким и слегка подрагивал. Почему-то мне не хотелось, чтобы Эштан думал, что я виновата в этом. Что могу поджечь одежду на живом человеке.

— Я тебе верю, — просто сказал Эштан.

— Веришь? — повторила я удивленно.

— Да, Белль, верю.

Стало легче дышать — просто от того, что мне верили.

— Спасибо, что веришь, — от всего сердца поблагодарила его я. — Остальные не верили — там, в той толпе. Кричали, что я ненормальная. Что должна извиниться. А эта девушка смотрела на меня так самодовольно, будто я попалась в ее ловушку.

— Давай прогуляемся? Не против? — неожиданно спросил темный.

— Давай, — кивнула я. Мы вышли на тропинку и неспешно направились к замку.

— У тебя есть враги, Белль? — спросил Эштан, держа руки в карманах.

— До недавнего времени — не было, — со смешком ответила я.

— А сейчас? — продолжал он.

— Принц, — не задумываясь, ответила я.

— Ого, а ты невероятная девушка, — тепло улыбнулся Эштан. — Иметь во врагах самого принца — многого стоит. Как говорит моя мать — людей судят не по одежде, а по их врагам. Значит, ты очень сильная.

— Слабая, — вздохнула я, вспомнив свой магический потенциал.

— Ты просто еще не осознаешь всей своей силы, Белль, — странно ответил темный. — Полагаю, все началось с того инцидента в аудитории по темной магии, где я встретил вас с моим нелюбезным братцем?

Я осторожно кивнула.

— Я должна была извиниться за то, чего не совершала. Взять на себя чужую вину. Даррел обещал, что сделает мою жизнь в академии невыносимой, если я не признаюсь сегодня. И, кажется, свое слово он держит.

— Держит, — задумчиво подтвердил Эштан. — Знаешь, я уверен, это связано с той газетной статьей. Но расспрашивать тебя не буду. Просто знай, что я на твоей стороне, Белль.

— Спасибо…

— Если у тебя будут проблемы, скажи мне. И я помогу. Хорошо? Даррел не всегда знает, что нужно остановиться, особенно когда дело касается близких. Несдержанный дракон. Но я надеюсь на его благоразумие. Поговорю с ним.

— Но…

— Я не дам тебя в обиду, Белль.

Его слова поразили меня. А в голове боролись недоверие и благодарность.

«Темным нельзя верить», — вот что вдалбливали в нас с самого детства. Однако Эштану верить хотелось.

— Спасибо еще раз. Я и сама себя в обиду не дам. Даже принцу.

— Я же сказал — ты сильная.

Я заметила, что он все так же держит руки в карманах, и поняла — у него замерзли пальцы. Поэтому остановилась и открыла сумку. Вытащила белоснежные пуховые варежки, связанные бабушкой, которые сама носила редко. И протянула ему.

— Надень, — сказала я. — Они очень теплые. И большие!

Эштан удивленно на меня взглянул, но отказываться не стал. Надел их и вдруг улыбнулся — так, что на щеках появились ямочки. Меховые варежки на темном маге смотрелись забавно.

— Спасибо, Белль, — ответил он.

— Жаль, у меня нет запасной шапки нет, — вздохнула я. — Ты всегда так ходишь зимой?

— Так вышло, — пожал он плечами. Я от всей души предложила ему свою собственную шапку, зная, что не заболею, но Эштан отказался. И повел меня к замку. А мне почему-то хотелось улыбаться — несмотря ни на что. С темным было легко и просто. Жаль, что я поддалась предрассудкам и не стала общаться с ним после Осеннего бала.

— Пообещай мне две вещи, — сказал мне на прощание Эштан, когда мы уже были у замка

— Какие? — удивилась я.

— Что будешь осторожной. И что сходишь со мной на свидание.

Мои щеки порозовели.

— На свидание?

— Да. Может быть, завтра в четыре? Встретимся в холле, около фонтана.

Еще одна улыбка, и он ушел, забыв мне отдать варежки. А я смотрела ему в спину и улыбалась.

Я открыла глаза от того, что меня тормошила Дэйрил: